Натали Андерсон - Пикник в Вероне
Звук был именно такой, какого Эмили добивалась. Потом она забыла все, что ее окружало, заиграла так, как не играла уже тысячу лет. Не аккомпанируя Кэт, а самостоятельно, просто для собственного удовольствия.
За спиной послышались чьи-то шаги. Она повернулась на стуле. Чуть не упав, увидела маленького мальчика, разглядывавшего ее. Как давно он здесь стоит?
– Привет, – сказала она. Должно быть, это сын домработницы, и тоже очень хорошенький.
Малыш ничего не ответил. Его глаза прицелились на пианино.
– Хочешь еще послушать?
Он ничего не ответил, но выглядел так, будто сказал «да». Эмили улыбнулась. Какой же он очаровательный!
– Тогда давай начнем. – Она повернулась к клавиатуре, не желая, чтобы мальчик застеснялся и убежал. И сразу перешла к пьесе, которую ребенок мог знать. Через несколько минут Эмили почувствовала, как он пошевелился. Взглянула на него. Уже надоело? Достаточно? Хочется сбежать? Но нет, он пристально наблюдал за ее пальцами на клавишах, и она поняла, его маленькие пальчики тоже шевелятся.
– Хочешь попробовать?
Он улыбнулся.
Сначала Эмили дрожала над детскими пальчиками, бьющими по клавишам. Но они были созданы для того, чтобы играть, чтобы их использовали и любили. И она поняла по тому, как округлились его глаза, что он хотел этого давно.
Эмили улыбалась все больше по мере того, как управляла его пальчиками. Малыш засмеялся. Эмили точно знала, что он чувствует.
– Марко.
Он подпрыгнул. Эмили тоже.
– Все в порядке.
Эмили быстро повернулась, чтобы поговорить с Микаэлой. Не хотела, чтобы его наказали. Заметила снисходительность в материнских глазах и поняла, этого мальчика никогда не наказывали. Мать что-то мягко сказала ему по-итальянски, после чего он выбежал из комнаты.
– Спасибо, – сказала Микаэла.
– Это так приятно, когда кому-нибудь нравится слушать, – просто пояснила Эмили. – Сколько ему лет?
– Почти пять. Он пойдет в школу через несколько недель.
Эмили кивнула.
– Он милый. – Она почувствовала себя свободнее. – Когда вам рожать?
– В декабре. – На этот раз улыбка Микаэлы была другой, свободной и раскованной. – Наше собственное маленькое рождественское чудо.
К тому времени, когда Лука пришел домой – довольно поздно, – страсть Эмили превратилась в лихорадку с высокой скачущей температурой. Любовь была единственным средством от безумия, кипевшего в ее крови, но, к сожалению, и причиной. Эмили встретила Луку у двери, его глаза отразили ее алчущий взгляд. Прижавшись к нему, она запустила пальцы в его волосы. Они опустились на пол, надолго слившись в поцелуе. Эмили бесстыдно раскинулась на полу, раздвинув ноги, выгибаясь под его тяжестью, пока он стягивал с нее одежду. Лука глубоко вошел в нее еще до того, как она расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке, обнажив тело настолько, чтобы вонзить ногти в его кожу, и она почувствовала оргазм.
– Мне мало, – прорычал он, еще энергичнее и глубже входя в нее. – Я хочу продолжить.
Лука застонал, так как она сильнее сжала бедра, задвигалась с ним в унисон, наращивая темп. Наконец Лука вскрикнул и расслабленно приник к ней.
Лежа под ним, Эмили заставляла себя игнорировать вновь возникшее чувство горечи, которое на этот раз пришло слишком быстро после физической разрядки. Она должна помнить об их соглашении и вести себя беззаботно.
– Итак, дорогой, – наигранно весело заметила она, – у тебя был удачный день?
Глава 7
– Сыграй еще раз, как ходит слон!
– Хорошо, – Эмили засмеялась, – но ты должен спеть.
Они с Марко прекрасно проводили время за пианино. Смеялись, когда Эмили намеренно брала фальшивые ноты, и игра возобновлялась снова.
– Что происходит? – Лука казался недовольным, в отличие от Эмили с малышом.
Марко отскочил от стула, Эмили отреагировала не так быстро. Она медленно повернулась. Что он делает дома днем?
– Мы играем на пианино.
– Марко! – Через мгновение Микаэла стояла в дверном проеме, а ее сын улепетывал из комнаты.
Эмили увидела тревожный взгляд домработницы, направленный на Луку. Она не осуждала ее. Было что-то в его молчаливом неодобрении, отчего ей тоже стало некомфортно. Но она не собиралась показывать это. Лука мог командовать Микаэлой, но не мог командовать ею. Она его гостья, не так ли? Не наемный работник, которому можно выговаривать за несоблюдение субординации.
Микаэла сказала что-то по-итальянски. Лука коротко ответил, блеснув зубами, и женщина ушла, улыбнувшись Эмили. Эмили едва заметила это, слишком занятая тем, чтобы проникнуть в тайну маски на лице Луки, все больше раздражаясь от невозможности это сделать.
Лука услышал, как захлопнулась дверь, и понял, Микаэла пошла на кухню. Он прошел по гостиной, не в состоянии отвести глаз от Эмили и сдержать смятение чувств.
В тысячный раз спрашивал себя, что он делает. Передернул плечами, потому что не знал, и это раздражало его. Он не мог оставить ее в хостеле и правильно сделал, когда привез сюда. Она оценила это, и между ними разгорелась взаимная страсть. Но ему было ее мало. Даже наоборот, желание возрастало. Прошло только два дня, а он пришел домой днем, чтобы увидеть ее, поговорить с ней, провести время.
Опасливым движением она повернулась в сторону, повела рукой:
– Чудесное пианино. Я надеюсь, ты не возражаешь?
– Возражаю.
Эмили растерялась, услышав прямой ответ.
Лука заставил себя объясниться:
– Я сидел рядом с мамой, когда она играла. Это было одно из немногих счастливых мгновений до того, как она заболела.
– Это ее пианино?
– Нет. Мой отец избавился от него вскоре после ее смерти, оно должно было стать ее.
– Вот почему оно у тебя?
– Мне нужно было что-то, чтобы заполнить пространство. – Он пожал плечами. – Я не знал, что ты играешь.
– Я аккомпанировала Кэт долгие годы.
Только Кэт больше не нуждалась в ней.
– Ты сыграешь для меня? – Ему захотелось сесть туда, где сидел Марко.
– Может быть, позднее. – Эмили закрыла крышку.
Он собирался забрать ее с собой на ланч. Это ее первая поездка в Лондон, она до сих пор не осмотрела его лучшие достопримечательности. Не так весело бродить по городу в одиночку. Луку не волновали достопримечательности, когда ездил на работу, он фокусировался на своих делах. Но вдруг возникла прихоть понаблюдать, как Эмили будет наслаждаться Лондоном, увидеть, какая она будет красивая, изучая город. Эта идея влетела в комнату из окна, когда он смотрел на нее, сидящую за его пианино.
– Ты была в этой же майке на Арене. – У Луки пересох рот, все чувства сконцентрировались на Эмили. Страсть оказалась сильнее, чем всегда. Он подошел ближе, наблюдая за ее реакцией, видя, как участилось ее дыхание, грудь напряглась и отяжелела, губы приоткрылись.
