Мой чужой ребенок (СИ) - Романова Злата

- Рад, что мы так удачно сошлись, — улыбаюсь я. — Дальше будет еще интереснее, не сомневайся.

«Не могу дождаться возможности подставить тебе плечо при следующем перелете» — думаю про себя, вспоминая, как во время полета в Берлин, она от страха зарывалась лицом в мою руку, впившись в нее ногтями, следы от которых я носил, как трофей.

В большинстве случаев она садилась подальше от меня, но в этот раз я удачно подгадал момент и собираюсь делать это впредь.

- А что ты можешь рассказать о своих интересах? Ты очень загадочная личность, Марина. Я не могу тебя разгадать.

- Во нет ничего загадочного, — отрицает она. — Просто между нами рабочие отношения, вот и общение такое. Если Вам так интересно, то у меня нет каких-то необычных увлечений. Я довольно скучная. Люблю читать детективы, смотреть серьезное кино, немного рисую. Ну, и путешествия. Очень обидно, что при всей моей любви к новым местам, я так боюсь летать. Но это меня не останавливает. Все свои впечатления вношу в виде набросков в книгу путешествий. Хочу до старости объездить весь мир, а потом смотреть на эту книгу и предаваться воспоминаниям.

- А говоришь, что нет ничего интересного, — дразню я ее. — Ты романтичная натура, Марина.

- Вовсе нет, — серьезно заявляет она. — Я — прагматик. Но хватит уже, Станислав Сергеевич. Мне действительно нечего о себе больше рассказывать. Если только Вы не хотите знать, какой у меня любимый цвет. Ответ — голубой. Ваша очередь раскрывать информацию.

- Мой любимый цвет — черный, — издеваюсь я. — Теперь мы все друг о друге знаем.

- Так нечестно! — возмущается она. — Вы тоже должны что-то рассказать.

И я собираюсь. Вот только в этот момент приносят наш ужин. Маришка, естественно, заказала и для Любы, предварительно спросив о ее пожеланиях, и отнесла ее поднос в спальню. Няня и носа не показывает наружу, боясь заразить Аришу.

Потом мы с Марей ужинаем наедине и я кое-чем с ней делюсь. Например, о том, что играю на гитаре, хотя с голосом мне не повезло. Рассказываю смешные истории о звездах, с которыми общался, и она так заразительно смеется, что мне не хочется прерываться ни на секунду, чтобы не упустить момент.

К моему удивлению, мы разговариваем пару часов и когда Марина все же уходит, я понимаю, что стал гораздо ближе к ней. Чувствую себя взволнованным, как мальчишка после первого свидания, и счастливым, как никогда. Мне несложно провести полночи с бодрствующей после вечернего сна, дочкой, потому что я все равно не могу уснуть, мечтая о своей недотроге-помощнице.

***

Марина

У меня неоднозначные ощущения от вчерашнего общения с Дубовым, словно у нас было настоящее романтическое свидание, а не простой ужин двух застрявших в одном номере людей. Да и чувства…

Будоражат, заставляют вспыхивать и глупо улыбаться без причины.

Отбросив их подальше с наступлением утра, надеваю на себя маску профессионализма, и выхожу из своей спальни ровно в девять.

- Доброе утро, Станислав Сергеевич! — вежливо, но сдержанно здороваюсь с завтракающим мужчиной. — Привет, Аришка!

Малышка радостно махает мне ложкой, сидя в своем кресле.

- И тебе, Марина, — улыбается мой начальник. — Садись, завтрак только принесли и он еще не остыл. Если хочешь что-то, чего здесь нет, то закажем.

Я вижу, что на столе очень много еды. Панкейки, омлет двух видов, яичница, вареные яйца, тосты, джемы и даже овощной салат.

- А яйца-пашот не было? — не могу удержаться от небольшой подколки.

Дубов сразу же тянется к телефону.

- Сейчас будет, — серьезно заявляет он.

- Не надо, я же пошутила! — смеюсь я. — Вы просто столько всего заказали! Я никогда не видела на одном столе так много видов приготовленных яиц.

- Это потому, что я не знал, что ты любишь на завтрак, — без капли смущения признает Дубов.

Он даже не скрывает, что сделал это ради меня, и я пытаюсь притушить неуместно проснувшуюся внутри радость от его внимания.

«Какая же я, все-таки, женщина!» — мысленно сокрушаюсь над своей реакцией.

- Я неприхотлива в еде, омлет вполне подойдет, — говорю ему, садясь напротив за стол и смотря на чашку с капучино.

На пене красуется идеальный рисунок цветка. Даже жаль отпивать, но я все же делаю глоток, понимая, что кофе горячий и завтрак, видимо, только что принесли. Под слегка запотевшим стеклянным клошем омлет с овощами восхитительно нежный и теплый.

- Мм… как вкусно! — не могу сдержать удивление. — Неужели завтраки здесь готовят разные повара? Я ела этот омлет позавчера и он был не такой вкусный.

- Кто его знает, — пожимает плечами начальник с довольной улыбкой. — Так ты любишь омлет с овощами? Я запомню.

Это уже откровенный флирт и я не считаю нужным так быстро начать отвечать ему. Мужчины любят то, что достается с трудом, а Дубов точно не из категории ленивцев, как классифицировала нерешительных мужчин моя бывшая коллега.

- Тебе вкусно, малышка? — переключаюсь на Ариночку, которая с усердием вцепилась зубками в вареное яйцо, придерживая его обеими ручками.

Та, радостная от того, что ей уделили внимание, дружелюбно протягивает мне свою добычу, но стоит мне протянуть руку, чтобы взять яйцо, тут же собственнически прижимает его к груди, укрытой силиконовым слюнявчиком.

- Арина не делится едой, — насмешливо говорит ее отец. — Никогда. Но она любит поиздеваться, маленькая вредина!

- Интересно, в кого она такая, — срывается с губ, о чем я тут же жалею.

Потому что Дубов только рад отойти от формального общения.

- В меня, — самодовольно произносит он. — Мы, Дубовы, своего не упустим.

И смотрит, главное, таким голодным взглядом, что я понимаю — он вышел на тропу решительных действий. В груди рождается неожиданная паника, потому что я понимаю, что не готова. Совершенно.

К счастью, прежде чем я начну делать глупости, его отвлекает телефонный звонок, который заставляет мужчину уйти в другую комнату. Когда он задерживается, я испытываю только облегчение. Спокойно заканчиваю есть, умываю Аришку в ванной и решаю дать ей немного походить по гостиной, придерживая за руку.

Моя девочка все еще неуверенно держится на ножках и боится ходить одна дольше пары минут. Я списываю ее неуклюжесть на полноту, потому что ребенок очень пухленький, не удивлюсь, если у нее перевес. Конечно, лишний вес делает детей очень милыми сладусиками, но это ведь может быть вредно. Ладно, Дубов, он мужик, но почему няня не следит за ее питанием? Могу ли я завести этот разговор или пока лучше не лезть?

— Давай, моя хорошая, тебе это нужно, — ласково уговариваю Аришку, когда она пытается сесть на пол, явно не намеренная со мной прогуливаться.

Я держу ее за крошечную ручку и мне не остается ничего другого, кроме как отпустить, чтобы не травмировать ее, потому что малышка намертво прилипла попой к полу и не желает вставать.

- Какая же ты лентяюшка! — корю нежным голосом, присаживаясь на корточки и беря ее на руки. — Вредина и лентяйка, но очень сладкая.

Целую дочку в мягкие щечки, потираясь носом о ее носик, и полной грудью вдыхаю сладкий аромат детской присыпки, исходящий от нее.

- Сладенький ребеночек! Так бы и затискала тебя всю!

- Согласен, — внезапно раздается голос Дубова над ухом.

Он стоит совсем рядом и, хотя не соприкасается со мной, но близок к этому. Мужчина медленно наклоняется, не отпуская моего взгляда своими гипнотизирующими голубыми глазами, и целует Аришку в ту же щечку, что и я секундами ранее, а потом, не разгибаясь, поворачивает голову, обдавая мои губы мятным дыханием.

На долгий миг мы оба застываем, он — с вопросом в глазах, я — с нерешительностью и безотчетным страхом. А потом, Дубов, видимо, сам принимает решение и медленно накрывает мои губы своими, обняв нас с Аришкой обеими руками и прижав к своему сильному телу.

Мои глаза с трепетом закрываются, а губы медленно приоткрываются, встречая его поцелуй, и на короткий момент я совершенно перестаю думать, растворившись в волшебном чувстве, пронизывающем тело огненными вспышками, но этот сладкий миг заканчивается очень быстро. Отчасти, из-за того, что Аришка начинает ерзать в наших общих объятиях.