Холли Престон - Нарисованное сердце
Ей стало немного легче от мысли, что Билл найдет способ заверить Арабеллу в том, что его «давнишний друг» Карла просто ломает комедию… Почему она сразу так невзлюбила блондинку, почувствовала такую сильную антипатию к ней? Почему ей так понравилось стоять рядом с Биллом, держа его под руку и слегка прикасаясь к нему телом?
— На вас довольно необычный костюм, — сказала ей Арабелла по пути в гостиную.
Красавица явно хотела подколоть Карлу. Сама она была в ярко-розовом платье с глубоким декольте.
— Вы так считаете? — мило улыбнулась Карла. — Я купила его в магазине, куда любят заглядывать члены английской королевской семьи.
Как и ожидалось, Арабелла пришла в легкое замешательство. И тогда Карла как бы мимоходом добавила:
— А насколько я знаю, они отличаются безупречным вкусом.
— В самом деле? — Арабелла начала понемногу приходить в себя. — Вы знаете, эти золотистые тона и впрямь отлично сочетаются с вашими рыжими волосами.
— Да, рыжим везет, — согласно кивнула Карла. — Нам не нужно цепляться за безжизненные пастельные тона. Это так облегчает существование, особенно когда начинает давать о себе знать возраст. Ничего не бывает нелепее женщины, разодетой в инфантильно-розовые и нежно-голубые тона, когда ей давным-давно следовало бы распрощаться с ними. Вы со мной согласны?
Блондинка метнула на нее очередной злобный взгляд. Но Карла не успела достойно ответить: в гостиную вошла Маргарита и объявила, что ужин готов и блюда будут поданы с минуты на минуту.
К недоумению Карлы, ей было отведено место в торце стола — как раз напротив Билла. Получалось, что она заняла место, на которое могла бы претендовать хозяйка дома.
Когда все расселись, Энни прошептала Карле на ухо:
— Маргарита тоже не любит Арабеллу. Она терпеть не может, когда оказывается с ней в одной комнате.
Карле казалось, что она стала невольной участницей коллективного заговора с целью вырвать Билла из когтей его возможной будущей жены. Трудно было предположить, как он расценил бы такие совместные усилия по его «спасению», если бы узнал о них. А с другой стороны, с какой стати печься о чувствах этого человека? Разве его когда-нибудь интересовали переживания окружающих его людей?
Ужин прошел со всеми отличительными признаками фарса. Арабелла заявила во всеуслышание, что не ест устриц. Пока Билл ее успокаивал, Карла решала ребус: не нарочно ли Маргарита приготовила их, заранее зная, что гостья терпеть не может это блюдо?
После устриц подали ветчину по-вирджински. И Арабелла опять едва притронулась к еде, на этот раз заявив, что высококалорийная пища может испортить ее фигуру. Карла расценила очередную жалобу красотки лишь как средство привлечь внимание Билла к своему хрупкому телосложению.
Взглянув на Гриффита, Карла увидела, что тот хмуро наблюдает за откровенным флиртом своей жены с хозяином дома. Внушив себе, что в ее обязанности не входит ограждать Билла от последствий его явно предосудительного поведения, Карла отложила вилку и вступила в беседу с пожилым мужчиной.
Как только ей удалось разговорить Гриффита, обнаружилось, что это довольно интересный человек. К примеру, он признался ей, что увлекается оперой.
Пока они увлеченно беседовали, Карла раз или два ловила на себе внимательный взгляд Билла. Близняшки ликовали — это было видно по их сияющим лицам…
После ужина все вышли на веранду пить кофе. На этом настояла Арабелла.
— Билл, мне бы очень хотелось еще раз посмотреть сад твоей мамы, — попросила она хозяина дома. А затем обратилась к Карле, желая показать, насколько ей известны все подробности жизни членов семейства Даррелл: — Мама Билла была родом из Англии. Когда она после свадьбы обосновалась на ранчо, то разбила здесь самый красивый сад во всей округе, спланированный в английских традициях. Она умерла при родах, когда на свет появился брат Билла, Дэйв. С тех пор в память о ней сад поддерживается в идеальном порядке.
Карла нередко прогуливалась по тенистым аллеям перед сном, когда воздух пропитывал густой запах цветущих растений. Однако Арабеллу волновали не столько прелести благоухающего сада, сколько возможность уединиться с Биллом.
И вдруг в Карле снова взыграло озорство. Она нежно опустила свои слегка дрожащие пальцы на руку Билла, сердито, почти как Арабелла, надула губки и тихо, вкрадчиво произнесла:
— О, дорогой, пожалуйста, останься со мной. Я так мало общалась с тобой сегодня! Не сомневаюсь, что твоя старинная приятельница Арабелла поймет нас. А пока она, может быть, покажет прекрасный сад Гриффиту? Тем более что ей так хорошо знакомы в нем каждая тропинка, каждый кустик…
Позади Карлы раздалось сдержанное хихиканье одной из девочек. А рядом с ней исходил злобой Билл, но, как ни странно, в ответ он не проронил ни слова.
Близнецы абсолютно правы, решила Карла. Арабелла совсем не подходит Биллу. Слишком самовлюбленная, слишком хваткая, слишком бесцеремонная. Просто удивительно, как ей удалось провести его. Да, странный народ — эти мужчины! Им достаточно самой ничтожной мелочи, чтобы сделать ошибочные выводы. И в то же время они не видят того, что творится у них под носом.
Гриффит поднялся, и его жене ничего не оставалось, как последовать за ним. Взгляд, который она при этом метнула на Карлу, не обещал молодой англичанке ничего хорошего.
Довольно улыбаясь, Карла опустилась в кресло. Ей было приятно находиться здесь, на просторной веранде, и наслаждаться прохладой опускающейся ночи.
Но едва она успела расслабиться, как до ее слуха донеслись перешептывающиеся голоса. А в следующую секунду Мэри поднялась из-за стола и сказала:
— Пожалуй, мы пойдем спать. Мы очень устали.
Тут же их как ветром сдуло, и Карла с Биллом остались одни. Несмотря на то что их разделял плетеный стол, Карла почти физически ощутила клокотавшее в Билле негодование. Ей захотелось вскочить и убежать, но на это у нее не хватало решимости.
— Итак! — Тон его голоса не предвещал ничего хорошего, хотя в полумраке веранды слова прозвучали тихо, почти еле слышно. — Может, вы объясните мне, наконец, что здесь происходит?
Карла не рискнула солгать, ибо даже в самом его спокойствии, скорее всего кажущемся, было нечто угрожающее.
— Девочки боятся, что вы женитесь на миссис Лесли, — начала объяснять ситуацию Карла. — Вот они и захотели, чтобы я…
— Чтобы вы отговорили ее от подобного опрометчивого шага?
Было уже довольно темно, и она лишь смутно различала выражение его лица, но суровый тон его голоса заставил Карлу задрожать и съежиться как от холода. Когда Билл поднялся и шагнул к ней, Карла в страхе вскочила и ринулась было прочь, но опрокинутое ею же кресло отрезало путь к бегству.
— Нет, погодите! — Он больно схватил ее за плечи. — Вам, наверное, легко давались подобные штучки с другими мужчинами, но со мной они не пройдут. Я смотрел, как вы вели себя в продолжение всего ужина, и теперь твердо знаю, какими должны быть наши отношения. Ни одной женщине не удастся одурачить меня, леди, а если какая-то представительница прекрасного пола и попытается сделать это, ей придется дорого и долго расплачиваться за такую попытку. Особенно это касается таких шлюшек, как вы… В вашей постели перебывало столько мужчин, что вы наверняка давно уже потеряли им счет.
Карла догадалась, что он собирается поцеловать ее, и инстинктивно отпрянула.
— Перестаньте корчить из себя перепуганную девственницу. Мы оба знаем, что я могу заставить вас захотеть меня…
— Нет!
Карла едва не задохнулась, когда выкрикнула это слово. Наглые притязания Билла до глубины души возмутили ее, и тем не менее она знала, что в его утверждении были крупицы правды. Вернее, полуправды, ибо полная правда заключалась в том, что и Билл тоже желал ее, хотя на словах мог отрицать это…
Он продолжал удерживать ее, а она, чтобы избежать соприкосновения с его телом, не переставала отталкивать и бить кулаками в его грудь. Упорное сопротивление Карлы, казалось, лишь разбудило в нем зверя. Билл выругался и резко рванул ее к себе.
А в следующую секунду его сильное, будто состоящее из одних мускулов тело уже прижимало ее к стене веранды. Карлу охватила паника. Она пробовала еще и еще раз вырваться из объятий Билла и убежать, но все попытки еще больше разжигали в нем азарт хищника, играющего с пойманной добычей.
Не в силах дольше противостоять физическому превосходству, Карла опустила руки, разжала кулаки… и тут же поймала себя на мысли, что в ней самой тоже проснулся самый необузданный, самый древний инстинкт — инстинкт страсти.
— Перестаньте же! Перестаньте притворяться, будто вы боитесь…
Слова Билла дошли до ее слуха, но в них не было смысла… Она вовсе не притворялась. Зачем ей это было нужно? И вдруг, ощутив прилив сил, Карла толкнула Билла в грудь с такой силой, что тот даже зашатался, и вскрикнула. Но тут же замолкла, почти задохнувшись, когда его губы резко, жадно приникли к ее губам.
