Сын моего сына - Марина Вуд
Но мне нужно что-то решать. Я втянулся в этот ад с выборами, и выхода назад уже нет. Придется тащить этот воз, хочу я этого, или нет.
Когда-то хотел просто бабок зеленого цвета, и чтобы их было дохрена. Потом этих бабок стало мало и мне захотелось власти. Я всегда считал, что смогу использовать власть для чего-то большего. Контроль, авторитет, возможность влиять на ход событий. Мне нравилось, когда всё под контролем, когда люди смотрят на меня с уважением и пониманием, что лучше не переходить дорогу.
Но это жажда власти съедает изнутри. Она заставляет идти на компромиссы, связываться с такими, как Телецкий, терпеть лицемеров и манипуляторов. В глубине души я понимаю, что сам выбрал этот путь. Никто не заставлял меня лезть в политику, никто не принуждал поднимать ставки. Я сам захотел большего.
И это бесит. Бесит, что я, наделённый властью и влиянием, оказываюсь заложником собственных амбиций. Я мог бы остановиться, уйти в сторону, бросить это всё. Но не могу. Власть затягивает, и даже когда она становится тяжёлым бременем, её невозможно отпустить. Как наркотик. Чем больше её у тебя, тем больше хочется ещё. Даже понимая, что это разрушает.
Стою у окна, глядя на город. Этот город — моя арена, и я готов биться за него до конца. Но внутри все кипит. С одной стороны — амбиции, с другой — отвращение к самому себе.
Сквозь это внутреннее раздражение и усталость вдруг приходит мысль: как там Ангелина?
Набираю номер водителя.
— Да, Тимур Эльдарович, — отвечает голос в трубке, едва услышав гудки.
— Как там у вас дела? — коротко спрашиваю, не желая растягивать разговор.
— Всё нормально, Тимур Эльдарович. Мы как раз сейчас едем обратно, — отвечает водитель. В его голосе слышится профессиональная сдержанность, но я знаю, что, если бы что-то было не так, он бы сказал.
— Давно выехали?
— Да, минут десять назад. Всё спокойно.
Я ненадолго замолкаю, ощущая некоторое облегчение от его слов.
— Хорошо. Сообщи мне, когда доедете, — добавляю я, прежде чем закончить разговор.
Водитель что-то подтверждает, но я уже не вслушиваюсь. Просто кладу трубку и возвращаю взгляд на город.
9
Ангелина
Ольга сидит напротив, пристально глядя на меня. Я чувствую, как её взгляд проникает вглубь, пытаясь понять, что у меня на уме. Мы только что закончили пить кофе, но разговор о Тимуре, похоже, ещё не закончен.
— Геля, ты вообще понимаешь, с кем связалась? — спрашивает она тихо, наклоняясь ближе. — Откуда ты знаешь, что за человек этот Тимур? Зачем ты к нему переехала?
Мне было так стыдно признаться в том, что это мои родственники «переехали» меня к нему. Я сглатываю и отводя взгляд на сына, который играет с игрушечной машинкой, всё же решаюсь задать встречный вопрос:
— А с чего ты вообще взяла, что он опасный?
Ольга вздыхает и нервно барабанит пальцами по столу.
— Помнишь, у меня был начальник на старой работе? Алексей. Он всегда был человеком с деньгами, никогда проблем с бизнесом не было. Ну, или так казалось.
Я киваю, пытаясь вспомнить детали. Ольга часто жаловалась на своего начальника, но я никогда особо не вникала.
— Так вот, — продолжает она, понизив голос. — Он влез в долги, не смог вовремя отдать. И Тимур был тем, кто с ним работал. Ну, «работал» — это громко сказано. Алексей не мог рассчитаться, а Тимур просто разорил его фирму. С тех пор тот не может вернуться в бизнес. Говорят, Тимур сделал это хладнокровно и без колебаний. Он не прощает ошибок, не даёт второго шанса.
Слушая её, я ощущаю, как холодный поток тревоги проникает под кожу. Каждое слово Ольги — словно удар по нервам. Я знала, что Тимур непростой, как говорила баба Валя, авторитетный, но что всё настолько серьёзно?
— Ты уверена? — тихо спрашиваю я, сжав чашку в руках так, что пальцы побелели.
— Уверена. Алексей Андреевич был сломан после этого. Слишком гордый, чтобы прямо об этом говорить, но я видела. Слушай, Геля, будь осторожна. Этот человек может показаться спокойным, но внутри у него сталь. Он не остановится ни перед чем.
Я киваю, стараясь сохранить внешнее спокойствие, но внутри всё переворачивается. Мотаю всё это на ус, запоминая каждую деталь её рассказа.
— Спасибо, Оль, — мягко говорю я, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щёку. — Я буду осторожна.
— Обещай, что будешь держать глаза открытыми, — с беспокойством добавляет она, обнимая меня.
— Обещаю, — слабо улыбаюсь в ответ.
Официант приносит нам счет и достаю карточку, чтобы рассчитаться за заказ. Но прежде, чем тот успел её принять, Ольга внезапно хватает меня за руку, остановив движение.
— Ты что делаешь? — шепчет она с явным осуждением, глядя на меня в упор.
Я опешила, не ожидая такой реакции.
— Плачу, — спокойно отвечаю я.
— Карточкой Тимура? — её голос звучит тихо, но решительно. Она, не отводя взгляда, накрывает свой ладонью мою руку. — Геля, ты что, совсем с ума сошла?
Я на секунду застываю. Ольга никогда так не говорила со мной.
— А что такого? — попытаюсь отшутиться, чувствуя, как что-то внутри меня напрягается.
— Ты понимаешь, что это ещё больше привязывает тебя к нему? — шепчет она, продолжая крепко держать меня за руку. — Это не просто деньги, Геля. Это контроль. Он хочет, чтобы ты была зависима. И ты ему позволяешь это. Сама.
Её слова звучат, как удар в живот. Я понимаю, что Ольга права.
— Но что мне тогда делать? — шепчу я, чувствуя, как неуверенность медленно накатывает волной. — Я же не могу позволить ему всё контролировать. А что, если я скажу ему об этом?
Ольга качает головой, отпустив мою руку, и вынимает из своего кошелька наличные, передавая их парню в белой рубашке.
— Начни с того, что не используй его деньги, — тихо говорит она. — Ты должна понимать, что это игра
