Нинель Языкова - Ребусы жизни, или Шарада для любимого

Свадьба у меня уже плыла в тумане, но внутреннее чувство подсказывало, что что-то не так. «Надо навести резкость,» подумала я и, прищурив глаза, посмотрела на телевизор. На весь экран светилось широкое и довольное лицо тетки, которая уехала на электричке с Лешей в тот злополучный день.

— Это она, — заорала я таким диким голосом, что Дашка, с перепугу, подскочила и выплеснула оставшееся виски мне на колени. — Это она, та тетка, которая к вам приходила, — продолжала я надрываться, как будто в доме все были глухие. Даже Маргоша, видя, что я ору, как ненормальная, начала прыгать и громко лаять, создавая еще больше шума.

— Ну, теперь понятно, куда девались деньги, — сказала Даша, придя в себя от испуга, — это баба Люба, Лешкина двоюродная тетя. До знакомства со мной, он жил у нее, снимал квартиру. Не смотря на то, что его родственница, она сдавала ему жилье за деньги. И вообще, нечестна на руку. После свадьбы у нас пропал набор серебряных с позолотой ложек. Мы сразу на нее подумали, но, как говорится, не пойман, не вор.

— Слушай, а ты смотрела в свою шкатулку, деньги на месте?

— Да чего мне в нее смотреть, когда Леши нет, и в квартиру к нам никто не может зайти, — ответила Даша.

— А давай посмотрим.

— Ну, какие глупости, — пожимая плечами и с неохотой, слезала подруга с дивана. Шатаясь, она подошла к полке, на которой стояла резная шкатулочка, и заглянула в нее. Мне ничего не нужно было говорить, потому что по выражению Дашкиного лица я все поняла.

— Здесь ничего нет- произнесла она заплетающимся языком и громко икнула. — Наверное, я потратила, но не помню когда.

— И сколько же там было?

— Около трех тысяч.

— Потратила три тысячи долларов и не помнишь? Что же такого ты приобрела за эту сумму?

Дашка снова села на диван и посмотрела на меня ничего не понимающими глазами. Вдруг, какая-то нить разумного зашевелилась у нее в голове и она сказала:

— Я знаю, кто взял Деньги. Это Леша. Я, когда от тебя приехала, то почувствовала, что в квартире кто-то побывал, ну знаешь, так бывает. Ничего не изменилось внешне, а у тебя ощущение, как будто что-то произошло. Я тебе ничего не сказала, думала, что это от моего плохого настроения. А видишь, как все обернулось.

— Но как же нам точно знать, Лешкина это работа или нет, — уже без надежды спросила я, понимая, что на пьяный ум ни ей ни мне ничего не придет в голову.

— Ха, — гордо вскинула голову Дашка. — У меня идея. Давай погадаем на блюдце. Я, перед тем, как выйти замуж, гадала. Помнишь, я тебе рассказывала?

И действительно, я вспомнила. Дашкина любовь была такой стремительной и захватывающей, что вся родня срочно заговорила о свадьбе. Подруга почему-то вдруг начала сомневаться и в один прекрасный момент, когда она оказалась одна, ей пришла в голову мысль погадать. Ну а на чем может гадать молодая девушка, сидя одна дома поздней ночью? Конечно на блюдце.

Итак, взяв большой лист бумаги, она начертила на нем алфавит с одной стороны, цифры с другой, взяла старинное блюдце, нарисовала на нем стрелочку, и подумала, чей же дух вызвать. Ничего не приходило в голову, кроме образа прабабки, которая упорно сидела в мозгу и не хотела оттуда вылазить.

Дашина прабабка — это вообще отдельная песня. Звали ее Сюзанна Карловна. Это была статная старуха, с гордой осанкой. По квартире она ходила с прямой спиной и рукой держала шлейф своего платья, как какая-то герцогиня. Почему она жила с Дашиными родителями, подруга не помнит, была очень маленькой. Папу ее прабабка не любила, говорила, что он из простых и не достоин ее внучки. Себя просила называть бабцей и устраивала скандалы по поводу и без повода. Поскольку, была туга на ухо, очень громко говорила. Голос у нее был скрипучий, и все детство моей подруги прошло в ужасных криках и скандалах.

— Если бы жив был мой тазик, — кричала прабабка, — он бы меня не дал в обиду.

Какой такой тазик, маленькая Даша не могла никак понять и очень его боялась. Даже произведение Чуковского «Мойдодыр» не любила, потому что представляла, как из маминой спальни выползает огромный таз с большими руками, в которых он держит колотушки, сильно ими размахивает и громко стучит.

Уже потом, когда прабабки не стало, подруга узнала, что не тазик, а Тадзик, то есть Тадеуш, муж Сюзанны Карловны и Дашин прадедушка.

К прабабке в гости приходила очень приятная старушка. Звали ее Наталья Францевна. Они ходили вместе гулять. Внучке по дому, Сюзанна Карловна, не помогала, чистить картошку отказывалась наотрез. Говорила, что она с плохими руками не сможет есть мороженное в кафе и ей будет стыдно. С Натальей Францевной после прогулок они отдыхали в комнате и тихо беседовали о каком-то свечном заводике, который когда-то приносил им доход, а сейчас они бедные, как церковные мыши. Ввиду вредного характера, свою нелюбовь к зятю внучки, прабабка перенесла и на Дашу. Она ее постоянно ругала и исподтишка щипала.

— Почему же именно ее дух ты вызвала? — спросила я Дашу.

— Мне показалось, что только она могла сказать мне правду. Прабабка ведь меня не любила и говорить, только, что бы мне понравиться, не будет.

— И что же она тебе ответила на твой вопрос?

— Ты не поверишь. «Дин, дон слышу венчальный звон». Как оказалось, мы с Лешкой повенчаны.

— Не вероятно. А давай, и правда, погадаем.

Мы с Дашкой убрали все со столика, она достала лист и блюдце, на котором уже один раз гадала, выключила телевизор и зажгла свечи.

Погода была настроена на одну волну с нами. На улице бушевала гроза. Стояла кромешная тьма, и только наши лица освещались мерцающим светом свечи. Мне стало жутко. Я посмотрела на Дашку и увидела ее перекошенную рожу и огромные глаза, светящиеся, как карбункулы, от страха.

— Давай, вызывай, — прошептала и ткнула в бок подругу.

— Почему я, — дернулась Дашка.

— Твоя прабабка, или моя?

— Ну, хорошо. Вызываю дух моей прабабки Сюзанны Карловны, — запела елейным голоском Дашка. — бабця, ты здесь?

Я не поверила своим глазам. Под нашими пальцами блюдце повернулось два раза, и стрелочка показала на буквы ДА. В это мгновение ярко сверкнула молния, потухли свечи и от громкого раската грома мы, как по команде, подпрыгнули. Занавеска на окне, поднятая сквозняком медленно опускалась, и казалось, что это сам призрак прабабки явился к нам на свидание.

— Я боюсь, — заикаясь, сказала Дашка.

— Не бойся, — клацая зубами от страха, ответила я, — Маргоша не нервничает, значит все нормально.

— Маргоша — собака, она ничего не чувствует. Это только кошки общаются с потусторонним миром, — говорила, трясясь, Дашка, и нервно чиркала спичками, что бы зажечь свечи. С третьей попытки ей это удалось.