Маргарет Мур - Двенадцатый день Рождества

Сэр Уилфрид сидел в своем кресле, выражение лица его не предвещало ничего хорошего. У ног хозяина устроились две его любимые борзые, на столе возле локтя стоял высокий кубок с вином.

— Закрой дверь, — властным голосом произнес он, устремив на племянницу хмурый взгляд.

Жизель молча повиновалась.

Едва она исполнила приказ, сэр Уилфрид задал главный вопрос:

— Итак, отчего тебе не нравится сэр Майлс?

Девушка медленно повернулась к нему. Ох уж этот вызывающий вид! — подумал старик. Независимость она унаследовала от матери, его родной сестры. Одному Господу известно, почему ей досталась именно эта несносная черта характера Ливии!

— Сэр Майлс — один из самых превосходных рыцарей в нашей стране, он аристократичный и в то же время бесстрашный человек. Неужели ты этого не поняла? К тому же, безусловно, красив. Любая девица была бы счастлива выйти за него.

— Вот пусть любая и выходит!

— Жизель! — рявкнул сэр Уилфрид. Первоначально он намеревался поговорить с племянницей спокойно, но сейчас не смог сдержать гнев. — Мне стоило немалых усилий устроить этот брак, и я не позволю ему распасться по чьей-либо прихоти — пусть даже моей собственной любимой племянницы!

Последние слова смягчили сердце девушки.

— Мне очень жаль, что я огорчила вас, дядюшка, — миролюбиво произнесла Жизель, — но умоляю, постарайтесь меня понять. Сэр Майлс ведет себя так, будто… будто стоит ему поманить меня пальцем, и я в тот же миг паду к его ногам.

Ах, глупец! — с возмущением подумал сэр Уилфрид. Так, значит, холодность племянницы не просто выражение ее строптивого нрава! Да девочка вовсе и не так строптива, как ему только что показалось. Молодому Бакстону следует быть поласковее с этим юным созданием, обладающим нежной, ранимой душой.

Теперь, когда сэр Уилфрид решил, что разобрался, в чем дело, голос его стал мягче:

— Но поведение Майлса можно понять, если принять во внимание, что брачный контракт уже почти подписан.

— А я тем не менее нахожу вашего Майлса дерзким невежей!

— В чем еще он виновен перед тобою?

— Подарки, которые он купил для меня… выбраны им лишь для того, чтобы похвастать своим богатством. Обо мне он совсем не думал! И о моих вкусах — тоже. Бахвал, да и только!

Едва слова эти сорвались с губ девушки, она осознала, насколько по-детски они звучат. Ей стало нестерпимо стыдно, но еще более неловко почувствовала она себя, услыхав следующее заявление дяди:

— Он не покупал для тебя подарки, девочка, он их для тебя выиграл.

— Выиграл?

— Да, на рыцарских турнирах. Всякий раз, как сэр Майлс выходил победителем над соперником, он требовал в награду приз, достойный его суженой.

— Но не для меня! — упрямо стояла на своем Жизель. — Он же никогда меня раньше не видел.

— Великий Господь! — вскричал сэр Уилфрид. — Чего ты требуешь от этого благородного юноши? Чтобы он день и ночь ползал перед тобою на коленях и просил твоей руки? Эх, не надо было мне соглашаться на твою просьбу! Ты ведь уже заранее была настроена против него. Не иначе, я впал в старческое слабоумие!

Жизель охватило отчаянье, она совсем не хотела расстраивать доброго старика. Прижав руки к груди, она порывисто воскликнула:

— Поверьте, я вовсе не настроена против него — ни раньше, ни сейчас! Просто он… самонадеянный человек. А я слишком много времени провела у леди Катарины, и теперь мне нужен хотя бы крохотный глоток свободы, прежде чем я свяжу себя брачными узами.

— Ты играешь не по правилам. Я склоняюсь к мысли разорвать наше соглашение.

— Дядюшка! В чем я виновата?

— Ты не оставляешь сэру Майлсу ни малейшей возможности попытать счастья! Когда вы танцевали, я внимательно за тобою наблюдал — у тебя был такой вид, будто через минуту появятся королевские стражники и поведут тебя на эшафот. А между тем Майлс самый хороший танцор, каких я видывал на своем веку. Ты отвергла его дары…

— Это он вам сказал?

Сэр Уилфрид уставился на нее долгим взглядом, заставившим девушку покраснеть: она прекрасно понимала, что совершила непозволительный промах, перебив властительного старика.

— Нет, он ничего не сказал, однако я еще не совсем выжил из ума. Мне хватило проницательности, чтобы понять это: ведь ты еще ни разу не надела те вещи, что получила от него в подарок. Ну, что скажешь? Разве я не прав?

Жизель смущенно потупилась. Что тут можно возразить? Ее дядя шумно вздохнул и, выдержав многозначительную паузу, произнес:

— Выслушай меня внимательно, Жизель. Если Майлс Бакстон ведет себя сейчас как высокомерный, самонадеянный дворянин, так это потому, что у него выдалось нелегкое детство. Ты хочешь, чтобы он относился к тебе внимательно, так постарайся отвечать ему тем же.

И в этом он прав, с горечью подумала Жизель. Спорить нет смысла. И кстати, что он только что сказал? Опустившись в кресло, она посмотрела на дядю.

— И почему у него было нелегкое детство?

На губах сэра Уилфрида появилась печальная улыбка.

— Наконец-то ты начала проявлять к сэру Майлсу маломальский интерес. По моему разумению, тебе следовало задать мне вопросы о нем гораздо раньше. Однако лучше поздно, чем никогда. Раз уж ты сделала это, я отвечу. Воспитывали его отец и старшие братья. Ты находишь Майлса дерзким и надменным эгоистом — ха-ха! — видела бы ты их!

— Это еще не оправдание, — капризно поджала губы Жизель, хотя в душе ее уже проснулось любопытство к прошлому Майлса Бакстона.

— Может, и так. Но знай — жизнь Майлса не была столь легкой, как тебе могло показаться. Отец до безумия любил старших сыновей, а к младшему всегда относился как к существу второго сорта. Что бы тот ни делал, отец всегда оставался равнодушным.

— Но почему? — вырвалось у Жизель. Голова ее пошла кругом. Как можно так относиться к собственному сыну? Особенно такому?

— Думаю, причина крылась в том, что из всех отпрысков Чарлза Бакстона один только Майлс был точной копией своей матери, а Чарлз свою жену ненавидел.

— Ненавидел?

Жизель содрогнулась. Какой же ужасной должна быть жизнь женщины, навеки связанной узами брака с человеком, который ее и в грош не ставит!

Прежде чем она успела добавить, что именно этого она и боится, отказываясь выйти замуж, сэр Уилфрид продолжил:

— С сожалением должен отметить, что супруга тоже не любила его, хотя ни ее, ни его не вынуждали вступать в брак.

— Выходит, они сами выбрали для себя такую судьбу? — воскликнула Жизель. — Но почему?

Ответил сэр Уилфрид не сразу.

— Видишь ли, — сказал он наконец, — девица, в которую Чарлз был страстно влюблен и с которой даже обручился, незадолго до свадьбы скончалась. Мне думается, Чарлз, потеряв возлюбленную, разуверился в том, что когда-либо сможет быть счастливым, и потому женился на первой попавшейся состоятельной девушке. — На некоторое время сэр Уилфрид снова задумался и грустным голосом добавил: — Что до Эдит, то она в то время была совсем юной. К тому же родители внушили ей, что ее ждет либо брак с Чарлзом, либо заточение в монастыре.