Лора Эллиот - Последняя ночь в Катманду

Она откинула плед и встала с постели. Торопливо натянула джинсы и футболку, потом прошла в ванную. Полотенце ей совсем не помешает. Она свернула его и сунула подмышку. Потом у порога надела носки и ботинки. Готово.

Что ж, осталось только выбраться из замка так, чтобы ее никто не заметил, несмотря на то, что здесь полно шпионов.

Перед дверью она задержалась, глубоко вздохнула — и открыла дверь. Осторожно выглянув за дверь, осмотрела балкон, прислушалась. Тихо. Вокруг никого. Она выскользнула за дверь, бесшумно закрыла ее за собой, потом подошла к перилам балкона и, перегнувшись, оглядела холл. Пусто.

Спускаться, не делая шума, по деревянным ступенькам оказалось не так просто. У Синтии даже мелькнула мысль: сесть на перила и съехать.

Но пришлось тут же отказаться от нее. Если кто-то застукает международную журналистку, сидящей верхом на перилах и съезжающей по ним попой вниз, ее репутация жестоко пострадает. Скорее всего, обитатели замка из деликатности не позволят себе в открытую расхохотаться, но зато позже наверняка будут надрывать животы, вспоминая непристойную выходку гостьи.

Как бы там ни было, а Синтии все же удалось благополучно спуститься по лестнице, прокрасться на цыпочках через холл и выйти на портик.

Ура! И черт побери! Она забыла прихватить с собой плед. В часы рассвета в горах всегда прохладно. Но бог с ним, с пледом. Возвращаться за ним рискованно. Ради мелкого озорства можно и померзнуть немного, пока не выглянет солнце.

До конюшни Синтия дошла, периодически оглядываясь.

И все было бы чудесно, если бы массивные ворота конюшни не были заперты на огромное бревно.

— О, Матерь Божья, дай мне силы, — прошептала Синтия и поднатужилась.

С третьей попытки ей удалось вскинуть бревно на плечо, вынуть из кованых гнезд, сбросить на землю и быстро отскочить.

— С божьей помощью, — пробормотала она и открыла ворота.

Красавица, казалось, сразу узнала ее: она игриво дернула головой и нетерпеливо затопталась.

Синтия погладила лошадь по морде.

— Привет, милая. Да, мы сейчас поедем гулять. Не поедем, а помчимся. Сорвемся и полетим встречать солнце. Не сомневаюсь, что тебе эта идея по душе. Я знала, что мы с тобой быстро подружимся. — Она отвязала Красавицу и вывела из конюшни. — И даже если твой хозяин говорит, что ты строптивая, не верь ему. Разве мужчинам дано понять наши тонкие, загадочные женские души?

Держа Красавицу за уздечку, Синтия поприветствовала Уголька.

— Не обижайся, малыш, — сказала она, похлопав его по шее. — Знаю, тебе тоже не терпится порезвиться. Подожди, пока твой хозяин не бросится на поиски двух беженок. Уверена, что скоро встретимся.

Она закрыла ворота.

— Черт бы побрал это бревно, — пробурчала она и снова поднатужилась. — Эх, не женское это дело, таскать здоровенные бревна… У-у-у-х! — И покладистое бревно исправно легло в гнезда.

Синтии хотелось завопить от радости, но она вовремя сообразила, что может сделать это чуть позже. Обидно срывать такой грандиозный замысел на полпути. Поэтому, лихо вскочив в седло, она пришпорила Красавицу и уже через минуту скрылась за холмом.

Махеш Бхаттараи вышел из тренировочного зала, вытирая полотенцем пот с лица.

Отлично. На часах без четверти семь. Сейчас он примет душ в своей комнате, переоденется и спустится в столовую.

Интересно, она придет завтракать к семи? Вчера с утра она так приятно удивила его. Но женщины — существа непостоянные, и, возможно, сегодня она найдет какой-нибудь другой способ удивить его. Впрочем, именно к этому он и готовил себя, как только проснулся, потому что ее вчерашнее появление к завтраку было только первым удивлением прошедшего дня. За ним последовало много других сюрпризов, и даже в конце дня Махеш сомневался, что ее способности делать сюрпризы на этом ограничатся.

Он вошел в свою комнату и прямиком направился в ванную. Быстро сбросил тренировочную одежду и встал под душ.

Синтия Спаркс. Как приятно было вчера чувствовать ее рядом, прикасаться к ней. Хрупкие плечики, тонкая, гибкая талия. Она так сладко пахнет! Медом и чем-то еще очень знакомым… Кажется, тульей. Она…

В его комнату настойчиво постучали.

— Я в душе! — крикнул он. — Минуточку! Но Дипак уже ворвался в комнату.

— Махеш! Это срочно! — тревожно протараторил он, остановившись у двери ванной.

— Что у нас здесь может быть срочного, Дипак? — недовольно спросил Махеш.

— А то, что припала Красавица. Я открыл конюшню, чтобы покормить лошадей, а ее там не оказалось.

Махеш поспешно замотал полотенце вокруг бедер и вышел.

— Что ты говоришь, Дипак? Пропала Красавица? Ты в своем уме, парень? Ты ведь только что сказал, что открыл дверь конюшни. Как она могла пропасть из закрытой конюшни?

— А вот так. Ее там нет. Хочешь убедиться? — Дипак был до крайности взволнован.

Сюрприза долго ждать не пришлось, подумал Махеш.

— Мисс Спаркс, — спокойно сказал он.

— Что? — испуганно спросил Дипак.

— Нужно проверить, у себя она или нет.

— Ты думаешь, что она спрятала Красавицу у себя в спальне?

Махеш рассмеялся.

— Да, Дипак, она, видимо, предпочла провести ночь в компании Красавицы.

Дипак прыснул от смеха, но быстро подавил его, и на его лице снова появилось беспокойство.

— Что будем делать, Махеш? — спросил он.

— Тихонько постучи к ней в дверь…

— И спросить, не желают ли они вместе с Красавицей спуститься к завтраку?

Махеш опять рассмеялся.

— Хотя уверен, что нет смысла этого делать, потому что ее там нет.

— А где она? — Дипак удивленно заморгал.

— Ох, Дипак. — Махеш тяжело вздохнул. — Где может быть женщина, которая ни дня не способна прожить без приключений? Конечно же, ищет их!

И через несколько минут он уже бежал вниз по лестнице, на ходу застегивая рубаху.

Синтия лежала на камне, обернувшись полотенцем, и нежилась под лучами рассветного солнца. Нестройный хор птичьих голосов из окружающего озеро леса вдохновенно исполнял гимн рассвету, лаская ее слух, вытесняя из головы все мысли.

Сколько времени она так пролежала, неизвестно, потому что из ее счастливой, бездумной головы сбежала даже мысль о времени. Казалось, она забыла даже о том, что ждет Махеша. Что ж, голова, наполненная птичьими трелями, могла и забыть, но вот сердце исподволь помнило и ждало его.

Ее сердце невольно прислушивалось к каждому шороху леса, ожидая, что вот-вот послышится легкий хруст веток под ногами осторожного коня…

Но вместо осторожного хруста веток округу внезапно огласил громкий, хлесткий звук, похожий на выстрел. Зловещее эхо прокатилось по окрестным холмам.