Снова моя - Надежда Марковна Борзакова
— Я им плачу нормально, так что можно и поднапрячься. Но насчет секьюрити тоже верно, детка, — он придвинулся поближе, обдав ароматом своего парфюма.
Это его ресторан.
Принесли меню. Взяв в руки папку, затянутую в черную кожу, я погладила ее кончиками пальцев. Потом открыла. Названия блюд, напечатанные красивым шрифтом на мелованной бумаге, сказали мне мало о чем. Ценники оказались красноречивее. Хоть я работала в неплохом месте, они все равно шокировали.
— Я выбрал, а ты? Помощь нужна?
— Нет, — торопливо ответила я, а потом озвучила пару названий блюд, которые были мне знакомы.
Мелькнула мысль, как глупо, что притворяюсь знатоком. Вроде бы Руслан уже все про меня не знает.
Пока парень делал заказ официанту, я любовалась им. Горделивой осанкой, тем, как уверенно и непринужденно себя ведет. Как смотрит. Как пламя свечей отражается в его темных глазах. Слушала низкий, бархатный тембр голоса, от которого по коже бежали мурашки. Руслан. Ветер. Это прозвище как нельзя ему подходило.
Ветер, безвозвратно унесший меня за облака.
*****
У меня было полуголодное детство. То, в котором кусочек шоколадки, яблоко и отбивная из курицы — редкий деликатес. Студенческая юность мало чем отличалась, по крайней мере пока, хоть как много я работала. Потому изысканные блюда для меня как для кого-то бриллианты. Но рядом с Ветром я едва ли замечала их вкус. Вообще не обращала на него внимание, механически жуя и проглатывая пищу просто потому, что парень делал то же самое. Внимала каждому слову, ловила каждый взгляд темных, почти черных глаз, глубоких, как Вселенная. И таких же сияющих. Часы вместе пролетали как мгновенья и было до слез их жалко. Ведь кто знает, когда я еще смогу вырваться. Кто знает, захочет ли он ждать. Сколько раз в голове проносились мысли забить на работу. Моим сокурсникам помогали родители, радовались тому, что они учатся, а у меня все было наоборот. Меня мама с отцом сделали виноватой в том, что поступила… Почему? За что? Неужели у меня одной нет права на юность?
Руслан меня с работы забрал. Просто чтоб я меньше уставала, чтоб у меня было время на него. Я ощущала себя Золушкой, встретившей Прекрасного Принца, который спас ее. Не верилось, что это происходит в моей реальности, а не в сказке. Никто обо мне так не заботился, как он.
На улице похолодало и пошел снег. Пушистые снежинки укрывали улицы белоснежным покрывалом.
— Капюшон, Злата, — сказал Ветер, когда мы вышли из ресторана.
Сказал, а потом сам надел мне его на голову. Даже волосы заправил. Неуловимым движением провел костяшками пальцев по щеке, а кожу обожгло словно огнем. Взяв меня за руку, повел к машине.
Как же быстро закончился вечер. В каждой его секунде было столько всего… Каждая была наполнена до краев. А все равно они незаметно пролетели. Снова. Пролетели и больше не вернутся.
— Не устала? — спросил Ветер, сев за руль.
— Нет…
От чего мне уставать? Я рядом с ним отдыхала душой. Живой себя ощущала, счастливой. Как никогда раньше. Никогда-никогда.
— Я тут одно местечко знаю. Там вид красивый. Поедем?
От радости к горлу подкатил комок, дыхание перехватило и я смогла лишь кивнуть в знак согласия.
У нас будет еще пара часов.
Руслан завел мотор и рванул с места. Вырулил на дорогу и умело вклинился в поток машин. Водил он классно. Даже в нелегальных гонках участвовал. «Будет весна, свожу тебя». Весна… Значит, он хотел, чтоб мы были вместе и весной. От этой мысли пела душа.
Взгляд упал на лежавший на заднем сиденье букет.
— Цветы завянут…
— Нифига подобного, мне флорист обещал. А завянут, я тебе новые куплю, — отмахнулся Руслан.
Отвез меня к смотровой площадке. Я тут только раз была с приезда в столицу. Так-то гулять особо не было времени.
Я уже привыкла, что он мне дверь открывает и руку подает, потому, когда припарковались, осталась сидеть. Но все равно это каждый раз было так приятно, словно впервые.
— Скользко капец, — сказал парень, крепко взяв за руку.
И правда. Подморозило, а дорожки тут, конечно же, никто не чистил. Мы медленно пошли к перилам, чтоб посмотреть на город. Светили фонари. Летящие снежинки казались звездами, падающими с неба.
— Смотри, как…, - начала я, вскинув голову.
И поскользнувшись, потеряла равновесие. Руслан удержать меня не успел, но, сгруппировавшись, приземлился первым, а я сверху.
— … красиво, да? — проговорил, посмеиваясь.
— Ты не ушибся? — забеспокоилась я.
— Не-а.
Перевернул меня, на спину, а сам оказался сверху. Закрыл от летевших снежинок. Глаза Ветра сияли в полумраке. Дыхание облачками вырывалось изо рта и касалось моих губ.
— И ты красивая, моя Златовласка.
Проговорил, слегка задыхаясь. А потом поцеловал меня в губы. Слегка прикоснулся к ним своими поначалу, словно пробуя на вкус. Словно спрашивая разрешения. А потом, хрипло застонав, надавил. Втянул нижнюю в рот, медленно обвел ее языком…
Веки сомкнулись, голова стала легкой- легкой. Показалось, что весь мир исчез. Что не существует никого и ничего, кроме теплых губ на моих и жара, окутавшего все тело. Никого и ничего, кроме этого мужчины, который забрал первый в моей жизни поцелуй.
Я задыхалась и в то же время словно глотнула чистейшего горного воздуха, от которого кружилась голова.
Глава 10
Наши дни
Я замолотила кулаками по широченным плечам. Уперлась в них изо всех сил, возмущенно мыча прямо в Ветровские губы, пожирающие мои так, словно они желанная добыча голодного зверюги. А когда этот Гад отпустил, с размаху влепила ладонью по холеной морде.
— Сволочь! Какая же ты сволочь, Ветров! — завопила, тыльной стороной ладони вытирая губы.
Черные глаза сверкнули так опасно, что слова застряли в горле. Весь запал вмиг потух и стало страшно. Ударит в ответ? Сможет так поступить?
— Ты еще не видела, какой я могу быть сволочью, девочка, — пророкотал он, потирая алый след на щеке.
— Серьезно? И чего я еще от тебя не видела, м? Поиметь девочку на спор можешь, работу у человека отнять можешь…
Он шагнул вплотную. Не прикоснулся, но давил взглядом так, что стало тяжело дышать. Словно за горло схватил и от пола оторвал, заставив беспомощно трепыхаться в тщетной попытке вырваться из плена огромных лапищ.
— Еще одна ночка с Ванечкой и у него волчий билет до конца жизни для любой работы лучше кассира в «Ашане», — с очевидным удовольствием,
