Памела Кент - Влюбленные недруги

И пока Салли все еще заинтересованно смотрела на нее, она бросила взгляд на Уинтертона.

Тот придерживал открытую для нее дверь, и выражение его лица ни в малейшей степени не изменилось.

— Даю вам слово, мисс Воган, — сказал он ей с нелестной прямолинейностью, — ваша репутация будет так же сохранна, как золотой депозит в Королевском банке Англии. Возможно, даже еще сохраннее! Если вам это необходимо, запирайте на ночь дверь в вашу комнату!

Каприс, поднимаясь по лестнице, была более чем задумчивой; ей было интересно, как долго те двое, которых она оставила в Желтой гостиной, будут оставаться там и как скоро их потянет в библиотеку.

Салли Карфакс была, очевидно, современной свободной молодой женщиной, и она весь вечер называла Уинтертона «дорогой». Ничего сверхъестественного в этом не было — масса людей используют ласковые выражения без особого повода, просто потому, что это их привычная лексика. Но вдобавок к обращению «дорогой» было совершенно очевидно, что она на короткой ноге с молодым человеком — Каприс не один раз перехватывала ее взгляд на него, и это было нечто большее, чем простой обмен взглядами добрых знакомых.

У Каприс сложилось впечатление, что Салли и Ричард духовно родственны. Вряд ли Уинтертон относился к тому типу мужчин, которые обращаются с женщиной — даже с женщиной, к которой их физически влечет, — с каким-то особым уважением; и он, конечно, не выказывал Салли никакого особенного уважения. Но иногда он направлял на нее вялый, странно-капризный взгляд, и, более того, иногда его рука протягивалась и весьма преднамеренно касалась ее… Как будто эти прикосновения доставляли ему удовольствие:

Он пощипывал ее ухо и поглаживал ее по щеке… И она откликалась на это, как откликается котенок на нежное внимание. Хотя у нее были большие карие глаза, которые могли при случае тепло улыбаться, а волосы были ярко-рыжими, она не произвела на Каприс впечатления страстной личности… пожалуй, как раз наоборот. Она была дружелюбной, почти фамильярной, но, возможно, довольно приземленной и достаточно проницательной и расчетливой особой и вполне могла таить в глубине души собственные корыстные интересы… Каприс и вообразить не смогла бы, чтобы сердце Салли было разбито из-за человека, который унижал ее, ну или, по крайней мере, не уважал.

Для этого она была слишком откровенна, слишком решительна.

Но — и Каприс это понимала — здесь она могла и ошибаться.

Она могла бы ошибаться и в отношении Ричарда тоже. Было возможно — даже очень возможно, — что он не весь на виду.

Но все же она считала, что он не такая уж таинственная личность. Ей казалось, что он как раз был весь как на ладони, и все, что на этой многострадальной ладони находилось, было ей очень неприятно.

На следующий день она никого из молодых людей не видела.

А днем позже случайно столкнулась с Уинтертоном в холле. Он был одет для верховой езды и небрежно кивнул ей на ходу.

Миссис Бил сказала, что к ленчу его не будет и что вечером он поужинает в гостинице «Краун» в Феррингфилде. Он обычно обедает в «Краун» один или два раза в неделю, а иногда устраивает приемы здесь. Каприс предположила, что эти приемы включают и присутствие среди гостей мисс Карфакс. Она также догадывалась, что если он собирается ездить верхом, то, должно быть, одалживает лошадь у Салли.

Она не могла объяснить, почему Салли Карфакс, с которой она практически совсем не была знакома, некоторым образом интересует ее (может быть, просто как определенный тип молодой женщины).

Может быть, ее некоторым образом привлекало отсутствие в девушке претензий, а ее современность… была до бесстыдства очевидна. В какой-то степени это даже успокаивало. И оказывало свое действие на Каприс.

Каприс решила, что без машины она совершенно изолирована в Феррингфилд-Мэнор, и потому отправилась в город к продавцу автомобилей. Там она встретила Салли Карфакс. Та восседала в машине, чем-то напоминавшей танк, — это был длинный кремового цвета легковой автомобиль с кузовом «универсал», — увидев Каприс, она приветствовала ее так бурно, словно встретила давно потерянного друга.

Салли настояла, чтобы Каприс отпустила привезшего ее водителя такси (не того, к большому облегчению девушки, который недавно привез ее в Феррингфилд-Мэнор) и позволила ей пригласить ее в свой дом, как только она закончит дела. А йотом Салли стала горячо убеждать Каприс вообще не иметь никаких дел с этим хорошо известным в городе автомобильным дилером, потому что она-де знает человека, на которого можно полностью положиться и у которого как раз сейчас есть отличный вариант. А если бы еще Каприс сопроводила ее обратно в конюшню, то она, Салли, связалась бы с этим человеком по телефону, и он, без сомнения, сразу подъехал бы на отличной машине и позволил бы ей «пощупать» товар, если Каприс того захочет.

Вообще-то Каприс планировала провести этот день в скитаниях по оригинальным старинным магазинам города, но ей, безусловно, была нужна машина. Доводы Салли звучали весьма убедительно. Поэтому девушке показалось вполне разумным, после того как было принято серьезное решение приобрести автомобиль, принять и приглашение на ленч, — ведь она не купит машину, если та ей не понравится! Так что она забралась на свободное возле водителя танка место, и девушки прокатились по окрестностям, в том числе полюбовались Хедлей-Тауэрс.

Хедлей-Тауэрс удивил Каприс сразу же, как только они к нему подъехали. Это был великолепный дом эпохи короля Якова I, заброшенный и разрушавшийся в течение полувека, потом купленный и реставрировавшийся каким-то богатым бизнесменом, который утомился при выполнении этой нелегкой задачи много раньше, чем дело было закончено. А может быть, карман бизнесмена не выдержал таких огромных расходов! Потом дом был перепродан и в конце концов брошен на растерзание десятифутовой высоты сорнякам до той поры, пока кто-нибудь еще не решится купить его по сходной цене.

Салли — которая этим утром выглядела намного более шикарно, чем вечером, в самом традиционном смысле этого слова, в светлом замшевом жакете и прекрасных вельветовых брюках, — с того момента, как они въехали во внутренний двор и вышли из автомобиля, смотрела на здание с нескрываемой гордостью.

Потом повернула свою ярко-рыжую голову, и ее волосы, сегодня утром свободно ниспадавшие вдоль стройной шеи, вспыхнули на солнце, словно отблески пожара.

— Он восхитителен, правда? — с нескрываемым трепетом произнесла она. — Конечно, он еще не полностью отделан, и он не мой, но я люблю его!

Каприс с любопытством уставилась на свою эксцентричную спутницу.