Сибилл Саймон - А что мы будем делать потом?

Голос Кэрол звучал виновато, она была готова расплакаться. Все навалилось сразу — дорожное происшествие, реакция на странное поведение Бэрримора…

Пораженный Кеннет во все глаза уставился на свою секретаршу.

— Да вы вся в крови, мисс Бартлетт.

— В самом деле? Где?

Нервы Кэрол были натянуты, как струны, хотя она изо всех сил старалась казаться спокойной и равнодушной. Рука и в самом деле была в крови! Господи, кровь течет уже четверть часа, с момента удара о гидрант!

Голос Кеннета стал суровым.

— Вы были с мистером Бэрримором? Это он вас ранил? Мисс Бартлетт, вам не следовало позволять этому человеку…

— Кеннет, вы суете нос не в свое дело, — зло прервала его девушка, и по щекам ее потекли слезы. — Мистер Бэрримор попросил только, чтобы я увезла его из театра, пока его не убили поклонники. По дороге произошла небольшая авария, из-за которой у меня и кровоточит рука, — вот и все.

Кеннет посмотрел на Кэрол долгим взглядом, потом отвернулся.

— Ах, так, — пробурчал он. — Вот в чем дело.

— Да, в этом все дело! — гневно взорвалась Кэрол и отерла тыльной стороной ладони лицо. — А теперь берите свои проклятые ключи и дайте мне наконец пройти домой.

Дверь подъезда с треском захлопнулась за ней.

Поднявшись на несколько ступенек вверх по лестнице, Кэрол в голос разрыдалась. Она вбежала в свою квартиру и обессиленно прислонилась к двери. Что же он натворил! Девушка плакала, ненавидя себя за эти слезы. Она еще никогда не плакала из-за мужчин. Такое поведение казалось ей всегда проявлением слабости. Но сейчас, непонятно почему, она чувствовала себя совершенно разбитой и слабодушной.

Да, но кого из двоих она, собственно говоря, имеет в виду? Клода, который был сегодня не в меру настойчив, или Кеннета, который вел себя так, словно и не было той чарующей сцены в парке?

Зазвонил телефон. Кэрол знала, кто звонит, а, может быть, ей только казалось, что знала. Скрестив руки на груди, она с мрачной решимостью смотрела на беспрерывно звонящий аппарат. Нет, она не сдастся и не снимет трубку. У нее тоже есть гордость!

Звонки прекратились как раз в тот момент, когда Кэрол была уже готова, несмотря ни на что, поднять трубку. Девушка схватила ее и произнесла в микрофон свое имя, однако услышала в ответ длинный гудок.

Кэрол снова захотелось взвыть от отчаяния. Что за сумасшедший день! Так долго в ее жизни не происходило ничего подобного, и вдруг на тебе! Стоило ей начать тайно встречаться с двумя мужчинами, как они столкнулись, и результат не замедлил сказаться — они едва не разодрали ее пополам.

6

На следующее утро Кэрол, как всегда, появилась у Клода. Еще ночью она решила предать забвению инцидент в машине. Тем более, что сегодня она недолго здесь задержится, — Кэрол был назначен прием у стоматолога. А до этого придется съездить в авторемонтную мастерскую.

Кэрол допечатывала последнее письмо, когда в дверь просунулась сонная физиономия Клода.

— Мне страшно жаль, что так получилось, Кэрол. Прошу вас, давайте забудем об этом. Я вел себя, как последняя скотина, — он смущенно попытался пригладить всклокоченные волосы. — В наказание за вчерашнее меня с утра мучает страшная головная боль — вчера от расстройства я выпил изрядную дозу виски.

— Все в порядке. Клод. Ничего страшного не произошло — правда, вам придется раскошелиться на пару долларов за ремонт автомобиля.

Кэрол поднялась, объявив Клоду, что должна идти к зубному врачу. Надев пальто, она обернулась.

— Завтра, к сожалению, я не смогу прийти — мы с профессором хотим в выходные дни поработать на природе в Вермонте.

Клод взволнованно сглотнул, его вдохновение явно иссякло.

— Поступайте, как считаете нужным, — вяло произнес он и с огорченным видом исчез в ванной.

«Да, великая звезда сцены не привыкла к подобному обращению, — удовлетворенно подумала Кэрол. — Сейчас ему не помогут душещипательные цитаты из мелодраматических ролей!» Взяв сумочку, Кэрол покинула квартиру Клода.

В пять часов утра в пятницу Кэрол уже была готова к отъезду. Точно в назначенное время к дому подъехал профессор Ломбард в своем спортивном автомобиле — путь предстоял неблизкий.

Путешествие протекало благополучно и монотонно. Кеннет находился не в лучшем расположении духа, и Кэрол решила почитать газету.

Однако большую часть пути девушка, прикрыв глаза, размышляла. Время от времени она бросала на Кеннета незаметный взгляд, но профессор Ломбард был всецело поглощен дорогой.

Домик профессорского приятеля располагался на берегу тихого живописного озера. До ближайшего населенного пункта было не меньше мили. Где-то поблизости стоял домик лесника, но сейчас в нем никто не жил. Ветер таинственно шумел в кронах деревьев, в чаще пели птицы, вдалеке стучал по стволу дятел.

Окруженный подступающими со всех сторон горами милый ландшафт. Вместилище покоя, красоты и гармонии — таково было первое впечатление Кэрол. Ей казалось, что она попала в рай. Все пространство между небом и землей было исполнено неизбывным покоем, который, казалось, не могла нарушить никакая сила.

Однако они приехали сюда работать и работать на совесть. Кэрол перенесла в дом пишущую машинку и свои личные вещи, профессор — папки с бумагами, книги и справочники, статьи других математиков.

Да, похоже, им не придется слишком много времени уделять любованию красотами ландшафта и наслаждению от общения с природой при такой чудной погоде.

Кэрол следовала за Кеннетом по дому, как маленькая собачка на привязи. Войдя в гостиную, Кеннет бросил в кресло кожаную куртку и опустился на колени перед камином. Кэрол, подойдя, внимательно смотрела, как он разжигает огонь, старательно наморщив лоб.

Девушка встала на колени рядом с Ломбардом и посмотрела ему в лицо. Она заметила, какая у него загорелая кожа, и удивилась: когда он, погруженный в свою научную работу, успевает загорать? Тонкая, туго натянутая на скулах кожа. Вокруг глаз лучики морщинок. Глаза под густыми кустистыми бровями светлые и очень красивые. Профессор Ломбард был весьма привлекателен, хотя совсем не походил на мужчин, с которыми Кэрол приходилось сталкиваться раньше.

Высокий и сухопарый, возвышался он над Кэрол. Какой-нибудь знаток моды, пожалуй, пожалел бы профессора Ломбарда за его поношенные джинсы и длинный вязаный свитер, но девушке нравился такой наряд, хотя еще совсем недавно она не могла бы себе представить, что ей сможет понравиться мужчина, щеголяющий в подобном одеянии.

— Никак не хочет разгораться, — констатировал Кеннет и заглянул в дымоход, — хотя вьюшка и открыта.