Жаклин Топаз - Примирение

— Нам пригодится любая помощь, — сказала Лини с дружеской улыбкой. Если ей и любопытно было узнать, кто такая Оливия, она умело это скрыла.

Из приемной в разные стороны можно было пройти в два офиса. Один, должно быть, принадлежит помощнику, решила Оливия. А второй, куда провел ее Эндрю, оказался просторным помещением с пушистым кремовым ковром, кушетками с обивкой кирпичного цвета, стеклянными столиками и огромным дубовым письменным столом.

Оливии понравились оригинальные картины на стенах и африканская маска черного дерева над одним из столов.

— Помнишь, что я говорил о внешнем виде? Я считаю, что это очень важно. Хочешь колумбийского кофе? Я сварю его сам.

Оливия отказалась. Эндрю снял пиджак, уселся за стол, и рабочий день начался.

Уже к девяти тридцати его ждала масса телефонных сообщений. Эндрю объяснил, что большая часть его бизнеса связана с Нью-Йорком, а там было на три часа позднее. Телефон в приемной звонил почти не переставая.

Сначала Оливия чувствовала себя пятым колесом в телеге, но постепенно научилась быть полезной. Она носила папки и записки от Эндрю к Линн и обратно, а они оба висели на телефонах большую часть утра. В промежутках готовила им кофе, открыла почту для Линн, чтобы та ее рассортировала, и с улыбкой завернула назад коммивояжеров, предлагавших купить канцелярские принадлежности и офисное оборудование.

Тем не менее у нее оставалось время и на то, чтобы слушать Эндрю, и на нее произвели сильное впечатление его быстрая реакция и прекрасная память.

— Нет, этими рекламами надо было заняться в прошлый четверг, — говорил он в трубку, пока перед ним мигал огонек, показывавший, что кто-то еще ждет ответа. — Ах, вы не успели? Что теперь делать? Я скажу вам, что делать. Вы можете умолять, подкупать или грозить, но они должны попасть в журнал сегодня. Понятно?

Не переводя дыхания, он переключился на другую линию.

— Джан-Франко, как дела? — Голос его без труда из резкого стал вежливым. — Можем ли мы вместе пообедать? Мне бы хотелось тебя кое с кем познакомить, а еще у меня есть идея, тебе она понравится. «Спаго»? Хорошо, моя секретарша закажет столик на троих на час.

Поняв намек, Оливия помчалась к Линн, чтобы та сделала заказ. Секретарша, вполуха слушавшая кого-то по своей линии, кивнула. Что за сумасшедший бизнес, думала Оливия, идя назад, в кабинет Эндрю. А она-то думала, что очень трудно работать с полным классом девятилеток!

К полудню она поняла, почему Эндрю говорил, что самое важное в его деле — быть доступным по телефону. Линн пришлось бы пересаживать уши, если бы не ее наушники, а на щеке Эндрю была ярко-красная отметина от телефонной трубки.

В двенадцать тридцать пять он положил трубку, надел пиджак, поманил Оливию и быстро вышел с ней из кабинета.

— Ты хочешь сказать, что я — третья? Да я вам помешаю!

Он быстро покачал головой.

— Вовсе нет. Мы встречаемся с владельцем ювелирной фирмы «Безупречная элегантность». Линн, мы вернемся около трех.

Секретарша кивнула, не снимая наушников. Это вызвало в Оливии волну сочувствия к бедной женщине, которую они оставляли в одиночестве справляться со звонками, но секретарша уловила ее взгляд и сказала:

— К часу тридцати весь город уходит на ленч. У меня будет время поесть.

— Она просто чудо, — сказала Оливия, спускаясь в лифте вместе с толпой спешащих на ленч. — Вы двое работаете, как хорошо подогнанная команда.

— Обычно все не так плохо. — Эндрю поймал ее за руку, когда лифт резко остановился. — Но ты нам сегодня здорово помогла.

— Вот так! — Оливия удовлетворенно щелкнула пальцами.

«Спаго» оказался самым модным рестораном на бульваре Сансет. Оливия никогда бы не подумала, что это такое популярное место, по внешнему виду его можно было принять за пиццерию, хотя «роллс-ройсы» и «мерседесы» на стоянке говорили о другом. Как только они вошли, Оливия заметила несколько известных актеров и актрис, многие из них были небрежно одеты в костюмы для джоггинга. Очевидно, блеск Голливуда предназначался только для ночей.

Эндрю помахал рукой, из-за одного столика поднялся мужчина. Безупречно одетый, с темными глазами и седеющими на висках волосами, он мог бы быть актером, а не владельцем ювелирной фирмы.

— Джан-Франко, это Оливия Голд.

— О, она великолепна! — Итальянец поклонился, а затем пристально посмотрел в глаза Оливии. — Шикарно. Да! Она будет носить мои изделия. Необычное лицо — не то, что вы американцы называете «хорошенькая». Классическая красота, да.

— Спасибо! — Оливия склонила голову.

Усаживаясь, Эндрю сказал:

— Вообще-то я не думал, что именно она будет носить украшения. — Он пояснил, что надеялся «завербовать» Веронику Голд для их кампании.

— Это тоже хорошо. — Джан-Франко задумался, пока они заказывали ленч.

В ресторане подавали необычную пиццу с утиной или бараньей колбасой и разными экзотическими ингредиентами. Оливия решила вместо них заказать равиоли с крабами и таррагоном.

— Отлично, — заверил ее Эндрю.

И он и Джан-Франко заказали пиццу с ветчиной.

Во время ленча владелец фирмы почти не сводил глаз с Оливии, но она чувствовала, что он разглядывает ее скорее как модель или актрису, или ювелирное изделие. Странно было видеть, что тебя как будто оценивают.

— Ты знаешь, — сказал наконец Джан-Франко, — если Веронику Голд не удастся убедить, думаю, мы могли бы использовать эту молодую мисс Голд. Имя то же самое. Есть даже некое сходство. Не думаешь ли ты, что она хорошо получится на фотографиях?

Покраснев, Оливия уставилась в свою тарелку. Она заметила кивок Эндрю, а в его голосе ей послышался смешок.

— Думаю, она была бы великолепна, но нам никогда не удастся уговорить ее.

После ленча они вернулись в офис, там было не так напряженно, как утром.

— Многие выпивают бокал-другой за ленчем, поэтому мозги у них не так хорошо работают, — пояснил Эндрю.

У него была назначена встреча с клиентом на четыре часа, поэтому Оливия вышла в приемную, чтобы помочь Линн с картотекой.

— Боюсь, в этом я не очень разбираюсь, — созналась она. — У нас, учителей, полно бумажной работы, но, слава Богу, классифицировать не приходится.

Секретарша с любопытством посмотрела на нее.

— Знаете, когда вы только вошли сюда, я подумала, что вы актриса.

— Правда? — Почему-то комплимент, сказанный женщиной, показался ей более искренним, чем если бы его произнес мужчина. — Вы так добры.

— Вам повезло. — Линн грустновато улыбнулась. — Когда-то и я была без ума от мистера Босса, но потом поняла, что мы с ним в разных категориях.