Марион Леннокс - Принцесса с собачкой

Спартанские условия, но ничего жуткого.

– Отличное местечко для содержания принцесс, – как ни крепилась, дрожи в голосе она скрыть не сумела.

– Роз…

– Ничего. Все равно лучше, чем Йоркшир. – Она осторожно подергала дверь. – Закрыто.

– Черт, Роз…

– Все в порядке, – прошептала она.

– Ты не будешь сильно возражать, если я обниму тебя? – спросил Ник.

– Я…

– Видишь ли, я недолюбливаю закрытые помещения, – признался он. – По-моему, это клаустрофобия.

– Да?

– Меня надо поддержать, – и он заключил ее в объятия.

У него клаустрофобия?

Что-то не верится. Он говорит так, потому что считает, что она сама нуждается в поддержке. И он совершенно прав. Тут очень, очень страшно. И где сейчас бедный Хоппи?

Она позволила ему обнять себя. Объятия ему нужны, чтобы преодолеть страх? Должно быть, он прав, страх прошел. Осталось лишь ощущение его силы, уверенности в себе. У этого мужчины репутация бабника, и ясно почему. Какая женщина перед ним устоит?

– Эй, все хорошо. Все хорошо, Роз. Это всего лишь кратковременный неприятный эпизод. Мы скоро выберемся отсюда, увидишь.

– Предполагалось, что это ты боишься, – огрызнулась она, но не вырвалась. Пусть еще немного погладит ее по голове.

– Кто-нибудь позаботиться о Хоппи. – Удивительно, он словно слышит ее мысли.

– Хоппи истратил всего пару своих жизней. Чего о нем волноваться?

– Ты перестала бы быть собой, не волнуясь о нем. Ведь потому ты и оставалась так долго с родителями мужа?

Она нахмурилась, но все возмущение приняло на себя его сильное и теплое плечо. Пока еще она не собиралась вырываться.

– Это еще при чем?

– Ни при чем. Мы же в тюрьме. И вполне можем занять время, общаясь.

– Обнимаясь.

– И разговаривая. Спасая меня от клаустрофобии.

– Нет у тебя никакой клаустрофобии.

– Только отойди от меня, и я начну лезть, на стену. И орать. Этого ты добиваешься?

В его глазах блестел смех, опровергающий его уверения. Этот человек опасен, сказала она себе. Вся ситуация опасна, но самое опасное в ней то, что она заперта наедине с Ником.

– Спасайся сам. – Отойдя, она села на одну из кроватей, ожидая, что та спружинит. Как бы не так. Матрас лежал на досках. – Жесткая, как камень. – Он попытался сесть рядом, но она переместилась к середине, не давая ему такой возможности. – Прыгай на своей кровати.

– Какое ж тут удовольствие?

– В том, что происходит, никакого удовольствия быть не может.

– Притворимся, что может. – Он послушно сел на другую кровать и взглянул на нее с улыбкой, которую послушной назвать никак было нельзя. – Просто чтобы уберечь меня от клаустрофобии.

– Закругляйся уже с этой клаустрофобией.

– Приказывать в таком случае – гиблое дело. Вот мой вариант: отвлечь – гораздо эффективнее.

– Сколько они могут нас тут продержать?

Он пожал плечами.

– Кто их знает. – Внезапно он посерьезнел. Но мы славно поработали. Познакомили с нашим вариантом множество людей. Эрхард говорил, что эту страну подавляли так долго, что для взрыва достаточно искры.

– И мы в центре.

– Нет, потому что являемся альтернативой взрыву. Эти люди не желают анархии – не зря же они так долго мирились с самыми ужасными правителями. Следовательно, с нами они могут сохранить порядок. Им лишь надо настоять на выполнении закона.

– Как же они это сделают? Вежливо попросят Джулиану и Жака освободить место?

– Понятия не имею.

– Ты ринулся в это так же слепо, как и я.

– Возможно, не так. Меня поддерживали многие знакомые. И брат.

– Брат, – машинально повторила она.

– У меня шесть сводных братьев. Блэйк работает в той же фирме, что и я. В случае чего звони мне, сказал он, когда я уезжал. Я позвонил.

– И Блэйк приедет с бригадой вооруженных десантников.

– До этого не дойдет.

– Ты уверен?

– Нет, – сознался он.

– У Блэйка же нет своей армии?

– Хм, нет.

– А моя собака сейчас скитается по стране, одинокая и беззащитная.

– Тоже нет.

– Лягу-ка я спать. – Она вновь похлопала по кровати. – Наш разговор ни к чему не приведет.

– Ты будешь спать?

– Уже почти полночь. Почему нет? Как по-твоему, если попросить по-хорошему, не отдадут они наш багаж?

– Хм…

– Этого ты тоже не знаешь. – Она вздохнула. И неожиданно просияла: – О, везет мне.

– Везет?

Роз порылась в кармане и с торжеством извлекла зубную щетку в футляре и полупустой тюбик зубной пасты.

– Бьюсь об заклад, что юристы высокого полета при себе зубной пасты не держат, – самодовольно заявила она.

– Хм… нет. Откуда она у тебя?

– Что значит запасливость! Я провозилась с коровой дотемна, а фермер попросил еще задержаться, пока опоросится свинья. Домой было некогда возвращаться, пришлось заночевать у них на кушетке. Отсюда зубная паста. – Она улыбнулась. – Ее я тебе ссужу, но предупреждаю – придется воспользоваться пальцем, потому что зубными щетками я не делюсь. Даже если мы поженимся, в чем я начинаю сомневаться.

И она вошла в ванную комнату.

Она спала. Ник был искренне поражен. Просто закрыть глаза и уснуть… Это великая способность. Хотелось бы ему обладать ею. Даже ребенком он боялся засыпать. Когда ты спишь, может случиться что-нибудь дурное.

Откуда такая уверенность? Вероятно, виной тому смутная фигура матери и тени, вечно окружающие ее. Люди, приходящие в темноте, слезы матери, ее внезапные исчезновения. Он тогда просыпался, а ее не было.

Руби была достаточно разумна, чтобы понять: он никогда не избавится от ночных кошмаров. Поэтому должен научиться жить с ними. Памятуя уроки Руби, он не пытался сейчас уснуть. Просто лежал и смотрел в потолок. А после – на Роз. Час. Два. Воздух в комнате стал прохладнее.

– Я замерзла, – внезапно произнесла Роз.

Он вздрогнул от неожиданности.

– Я думал, ты спишь.

– Я спала. И только что проснулась. Одного одеяла явно мало.

– У тебя еще есть пальто.

– Есть, – покладисто согласилась она. – Моей верхней половине уютно. А нижняя часть ей завидует. У тебя только одно одеяло?

– Я… да.

– Могу я довериться тебе, если приглашу разделить со мной постель?

У него перехватило дыхание.

– Ты предлагаешь спать вместе? – осторожно спросил он.

– В буквальном смысле.

– То есть спать.

– Давай решай быстрей – да или нет. Уникальное предложение, когда еще такое получишь?

– Правило номер один: никогда не отказывай даме, – сказал Ник и в две секунды накрыл ее своим одеялом и сам нырнул к ней.

– У меня еще одно предложение, – заявила Роз прежде, чем он успел устроиться.

– Какое?

– У меня ноги мерзнут. У нас у обоих есть прекрасная верхняя одежда. Если я расстелю мое великолепное пальто на наших ногах, ты можешь положить куртку водителя лимузина на оставшиеся части. Заметь, это большая уступка с моей стороны, – добавила она. – Потому что мое пальто очень-очень теплое, а твоя куртка – так себе, не говоря уж о том, что ее ссудили нам обоим. Поэтому я могла бы оставить пальто себе, но настоять, чтобы ты положил куртку нам на ноги. Но я великодушна.