Учитель - Олег Ростов
— Что Макс, денег нет? Мало платят? Я тебе могу ссудить. — Она открыла свою сумочку дамскую, кстати не хилую такую, явно не с китайской барахолки и достала оттуда несколько пятитысячных купюр. Меня сразу задавила жаба.
— Не в этом дело, Полина. Играть с несовершеннолетними, да ещё со своими учениками на деньги, я ещё с головой дружу. Не пытайся меня подставить.
— А кто сказал, что на деньги? Нет, не на деньги. Ставка такая, если я выиграю, то ты всем нам, Литвиновым, ставишь пятёрки до конца года и выводишь нам всем итоговые оценки — ОТЛИЧНО за год. И я получаю свою медаль.
— А если проиграешь?
— А если проиграю, то выполню любое твоё желание. Без подставы. Всё по честному. Но надеюсь твоё желание будет адекватным и реально выполнимым?!
— Я согласен.
— Какая твоя ставка? Желание?
— Да. Какое?
— А вот об этом, солнышко моё, я тебе потом скажу! — Ухмыльнулся, глядя её в потрясающе синие глаза. Полина даже улыбаться перестала. — Но, счёт надо обнулить.
— Конечно. Это без проблем. — Полина встала и сходила к мадам за пультом. Что-то сказала ей и счёт обнулился. Она вернулась. На табло горело моё имя «Макс».
— Твой ход, учитель! — Проговорила мадемуазель и села в кресло возле столика. Стала потягивать коктейль. Ну-ну. — Да, Макс. Четыре страйка подряд, это автоматом выигрыш, несмотря на счёт. — Я усмехнулся. Но поворачиваться к ней не стал. Смотрел на кегли. Показал, что всё о кей! Взял шар. Игра началась…
Глава 7
Такие вот дела, братцы-кролики…
Стоял, примеривался, но бросать не стал. Повернулся к Полине. Она сидела в кресле рядом со столиком, положив ногу на ногу. Край подола платья, чуть спустился по ноге вниз. Выглядело довольно провокационно, но в пределах нормы. Полина с наслаждением сосала через соломинку коктейль и смотрела на меня. У меня же на физиономии появилась ухмылка. Она перестала сосать коктейль. Взглядом, молча спросила:
— Что???
— Полин, скажи, ты здесь как, одна или с кагалом семейным? Что-то я братву не вижу?!
Девчонка выпустила изо рта соломинку.
— Пока одна, остальные сейчас подойдут. Это всё? — Я продолжал на неё смотреть и ухмыляться. — Что? — Она явно не понимала. Я скользнул взглядом по её ногам. Ухмылка стала ещё больше.
— Поль, скажи, на тебе сейчас чулки или колготки? А то что-то до боли знакомое.
Некоторое время она смотрела на меня и молчала. Потом тоже усмехнулась.
— Хочешь посмотреть?
— Нет. — Мелкая явно не ожидала такого ответа. — Почему? — Я тихо засмеялся. — Что ты ржёшь, Макс?
— Извини, Поль. Можно я не буду отвечать? — А самого разбирал смех. Она вскочила. Оглядела подол платья, свои ноги. Недоумённо посмотрела на меня.
— Нет уж, отвечай, мерзавец.
— Ну хорошо… Вдруг когда стану смотреть, увижу там детский памперс. Не красиво может получиться. — Это был толстый намёк на тонкие обстоятельства о её несовершеннолетии. — И куда только ваши родители смотрят, Литвинова?
Полина покраснела, как помидор. Я кивнул.
— Ну ладно, у нас же сделка с тобой. — Подошёл к столику, хлебнул из своего бокала. Вернулся на дорожку. Шар я продолжал держать в руках. Посмотрел на кегли, катнул с силой. Бамс — попал в центр. Кегли разлетелись… Но одна, сЦука, осталась. — Вот же, мать его!
Вернулся к столику. Полина смотрела на меня презрительно.
— Давай, хлебай своё пойло. Макс, ты свин?
— Ты права, дорогуша. Я тот ещё свин. — Автомат поставил кегли. Я опять хлебнул. Взял с рельс шар. Примерился и с силой катнул. Бамс, опять в центр. На этот раз страйк! Вернулся к столику. Смотрел на девчонку и улыбнулся.
— Что ты все лыбишься?
— Смешная ты, Полинка Литвинова.
— В чём же я смешная? И почему ты постоянно меня оскорбляешь?
— Я тебя оскорбляю? Где? Разве то, что ты смешная, это оскорбление? Это констатация факта. Или ты насчёт памперса?
— Насчёт всего. Ты мне за чулки и трусы в своём кейсе мстишь? Не думала, что ты такой мелочный. И кстати, я не запихивала их туда и даже не покупала. Так что умойся.
— Разве за такие великолепные чулки и трусы можно мстить? Я их у себя на видное место положил. Буду хранить их, как что-то очень дорогое для меня.
— Ты фетишист?
— Да, я упоротый и конченный фетишист. Твой выход, принцесса… На горошине!
Полина дёрнула плечиком и вышла на дорожку. На табло горело «Полина». Она выбрала себе шар. Явно по меньше весом. Примерилась и катнула его. Хорошо катнула. Я даже удивился. Шар ударил в центр и все кегли снесло. Она повернулась ко мне и посмотрела с превосходством. Похлопал ей в ладоши.
— Браво, принцесса! Продолжай в том же духе и получишь свою золотую медаль!
Она ничего не ответила. Автомат поставил кегли. Полина взяла шар. Примерилась, катнула. Бамс, второй страйк! Я опять похлопал в ладоши. Показал ей большой палец. Она с гордым видом, глядя на меня с насмешкой, продефилировала мимо к столу. Села и стала сосать коктейль через соломинку.
— Два страйка против одного, Макс!
— Точно. Эх, жизнь моя жестянка. Проиграть какой-то пигалице. Позор, Макс! — Простонал я и подойдя к столу, отхлебнул виски. Девушка поморщилась. Правильно детка, нечего тебе спиртное пить, ни сейчас, ни потом. Ибо замуж ещё выходить, детей рожать. Но вслух говорить это не стал. Держал бокал с виски в руке. Там совсем немного осталось. В голове начинало шуметь. Допил и сходил к бару. Взял ещё бокальчик.
— Тебе не много, Макс? — Спросила Полина.
— Нормально. — В этот момент появился семейный кагал. Увы, без родителей. Смотрел на них. Они поздоровались со мной. Вопросительно посмотрели на свою сестру.
— Мы с ним забились, кто выиграет. — Пояснила она.
— Какие условия? — Спросил Влад.
— Подряд четыре страйка. — Все посмотрели на табло. Потом ехидно усмехнулись, как по команде. Я тоже.
— Ребятишки, скажите, а что мы так поздно делаем в подобном заведении? Родители то знают?
Светлана удивлённо посмотрела на Полину.
— Поль, он что не знает?
— Я ему не говорила. — Она усмехнулась, Поправила очки привычным жестом.
— Это вы о чём, ребятки?
— Этот боулинг-клуб принадлежит нам. — Ответила Светлана. Я как раз делал очередной глоток виски и чуть не захлебнулся. Дорогое спиртное вылетело у меня фонтаном. Закашлял. Полина подскочила с кресла и похлопала меня по спине.
— Макс, ну что ты так реагируешь нервно? — Раздался смех. — Света не совсем точно выразилась. Клуб принадлежит нашим родителям. Пять лет назад, папа
