Дениз Робинс - Распятое сердце

Дискуссии, часто похожие на словесные битвы, странно возбуждали обоих.

Андра очень скоро поняла, что за внешним легкомыслием скрывается другой Фрей. Человек, который знает историю, археологию, искусство. Ему нравились те же картины, которые всегда мечтала собирать Андра. Где бы ему ни случалось бывать, он всегда посещал галереи.

– Жаль, что я не богат, и у меня нет дома, – говорил Фрей. – Моряки не могут позволить себе коллекционировать картины.

– А я хочу после свадьбы заняться коллекционированием предметов искусства, – призналась она. – Прежде я была слишком занята, старалась сделать карьеру, чего мне, собственно, не очень-то хотелось. Столько энергии и времени потеряно напрасно.

– Это главная ошибка нашего поколения – тратим слишком много времени и энергии на то, что никому не нужно, – прокомментировал Фрей.

Размышления об этих разговорах невольно навели Андру на мысль, которая порядком испортила ей настроение. Она едет, чтобы выйти замуж за Тревора. А ведь интеллектом он явно не блещет. Тогда зачем она так долго и терпеливо ждала его? Почему сопротивлялась всем попыткам Флэка Сэнки остановить ее, уберечь от этого гибельного шага?

Так и не заснув, Андра сидела на кровати и смотрела на фотографию Тревора, стараясь вызвать в себе радостное возбуждение. Ничего не получалось. Мысли постоянно возвращались к Фрею. Это сумасшествие – за неделю до свадьбы усомниться в своей любви.

Встретившись лицом к лицу с Фреем Роулэндом сегодня утром, Андра с горечью осознала, что очарование Тревора рассеивается, исчезает.

Отвернувшись от офицера, Андра начала спускаться по лестнице. Фрей перегнулся через поручни, провожая ее взглядом:

– Спускайтесь осторожно. Ступеньки могут быть скользкими.

– Все в порядке, – бросила она.

И все-таки на последней ступеньке она поскользнулась и весьма неграциозно упала на оцинкованную палубу. Через мгновение Фрей очутился рядом, взял ее на руки.

На секунду Андра прильнула к Фрею, почувствовала силу его рук, заглянула в глаза. Между ними будто искра пробежала. Это испугало девушку, и она, оттолкнув его, наклонилась поспешно, чтобы потереть ушибленную коленку.

– Спасибо. Теперь все в порядке, – пробормотала она. – Кости целы.

Немножко ударилась.

Фрей ласково смотрел на нее. Солнце превратило ее каштановую головку в ярко-золотую.

– У вас потрясающие волосы, – вдруг сказал он.

Комплимент, произнесенный в столь неподходящий момент, заставил Андру поднять глаза. Она приготовилась парировать, но почему-то рассмеялась.

– Спасибо.

– Вы напоминаете мне Риту Хэйвест.

– Она ваша подруга?

– Хотел бы, чтобы это было так. Она всегда казалась мне более привлекательной, чем все молодые звезды кино.

– Включая мисс Ли, – уточнила Андра, снова потирая ушибленную коленку.

Фрей внимательно осмотрел больную ногу, стройную лодыжку, не пропустив розовые ноготки, видневшиеся через ремешки сандалий, и, не ответив на шутку, спросил:

– Вы можете идти или вас отнести в каюту?

– Конечно, могу, – возмутилась она, – и не бойтесь, я никогда больше не буду заглядывать на мостик.

– Уверен, что капитан Стивене пригласит вас к себе до завершения рейса.

– Спасибо. До свидания, – Андра повернулась и пошла, стараясь сохранять достоинство. Но колено болело, и она слегка прихрамывала. Фрей окликнул ее:

– Вы уверены, что все в порядке?

– Абсолютно, – бросила Андра через плечо.

Девушка исчезла из виду, и Фрей перевел взгляд на лодки, колыхавшиеся у самого борта. Какое-то время он прислушивался к возбужденным голосам местных мальчишек, старающихся привлечь к себе внимание пассажиров.

Как бы ни был опытен Фрей с женщинами, он не мог не понять, что оказался слишком уязвим. С внезапной дрожью он вспомнил то мгновение, когда поднял Андру Ли на руках. Ее «потрясающие» волосы, как он назвал их, коснулись его щеки, и до него донесся особый запах. Он любил легкие духи и ненавидел густые, тяжелые ароматы, окружавшие миссис Оппендорф и женщин ее типа. Фрей признал, что Андра Ли и все, связанное с ней, оказалось необыкновенно привлекательным. Но что за человек этот Тревор Гудвин?

Внизу, в своей каюте, Андра натерла лосьоном разбитое колено и, встав с кресла, почувствовала, что боль постепенно утихает. Она тоже была в сильном волнении и не могла забыть ту искру, которая пробежала между ней и Фреем.

Как крепко он прижимал ее!

Да еще этот сон!

Она вздрогнула и ополоснула лицо холодной водой.

Ситуация была нова для нее. Девушка старалась выбросить это «все» из головы, но не могла. Чтобы привести в порядок мысли и успокоиться, она сочинила телеграмму Тревору. Андра понимала, что старается вступить с ним в духовный контакт, чтобы вернуть то ощущение общности, которое отношения с Фреем Роулэндом так настойчиво разрушали. Еще смутное понимание этого все больше заслоняло былую привязанность к Тревору. Она упорно убеждала себя:

– Я люблю его. Я давно люблю его.

Но эти слова уже не значили ничего.

В панике она сочинила три телеграммы, порвала их и отнесла в радиорубку последнюю:

«На четыре дня ближе к тебе. Страшно волнуюсь. Андра».

Она вышла из каюты со сжатыми губами и выражением такой решимости на лице, как будто говорила себе:

– Только так!

За обедом Фрея не было. В день прибытия в Лас-Пальмас у него было много дел по службе. Андра как будто даже не заметила его отсутствия, но все время упорно смотрела на Пустой стул. Она почти не слышала болтовни Вена Лейна и сплетен миссис Оппендорф. Днем принесли телеграмму от Тревора:

«Чем ты ближе, тем дороже. Тоже страшно волнуюсь. Твой Тревор».

Эти слова заставили ее устыдиться. Она перечитала телеграмму вслух, стараясь убедить себя в том, что Тревор – любовь ее сердца, а мечты (и Фрей Роулэнд) значения не имеют.

Еще сорок восемь часов, и «Аутспен Квин» прошел половину пути до Кейптауна.

Дни становились все теплее. Молодые женщины бродили по палубе в купальниках и легких платьях. Бассейн был постоянно полон. Звездные ночи сменялись прекрасными теплыми днями. На палубе танцевали. Все это создавало идеальную атмосферу для флиртов, без которых не обходится ни одно морское путешествие.

Скучать было некогда. На борту постоянно что-то происходило. Было много фильмов, концертов. Для пожилых людей, таких как чета Боливеров и миссис Оппендорф, – бридж. Настольный теннис, метание колец, танцы – для молодых.

Бывали еще соревнования по перетягиванию каната. Великое множество развлечений организовал комитет, созданный Фреем Роулэндом. Участвовать во всем этом Андра была также приглашена, но отказалась, сославшись на желание побыть в одиночестве. И действительно, она всегда избегала толпы. За хорошие чаевые стюард находил тихий уголок, где, уютно устроившись в шезлонге, она оставалась незамеченной и никто ее не беспокоил. Здесь она ежедневно проводила много часов, читала или просто нежилась на солнце, довольная тем, что загорела с ног до головы. Она была из тех рыжух с очень белой кожей, которые могли загорать, не «сгорая». Она не только почувствовала себя здоровой и сильной, но и очень похорошела. Зеркало говорило, что она просто расцвела после пяти-шести дней отдыха на солнце и морском воздухе.