Джулия Тиммон - Так задумано свыше

— Как раз такой, какой нужен, — говорит Эдвин, с улыбкой глядя на Чарли. Он поворачивается и указывает рукой на место съемки по другую сторону дороги. — Идемте. У нас все готово. Ждем только вас.

Сейчас самое время будто из вежливости задать ему парочку вопросов. Что вас больше всего привлекает в Лос-Анджелесе? Часто ли вы здесь бываете? Один или с семьей? Но я иду, потрясенная шквалом собственных чувств, и боюсь представить, чем все это может закончиться.

— Вы нас очень выручили, — говорит Эдвин. — Мы уже думали, что придется менять этот кусочек, а это было бы непросто. Кстати, вы не назвали цену.

— Цену? — озадаченно переспрашиваю я. Я приехала на эту чертову площадку лишь с одной целью — увидеть Эдвина. Мысль о том, что я получу за это деньги, ни разу не посетила меня, а если бы и посетила, то показалась бы мне отвратительной. Плата за осуществление мечты, за встречу из самых сладких грез… Как цинично и приземленно…

Эдвин смотрит на меня, как мне кажется, чуть более пытливо, чем следует.

— Вы оказываете нам услугу, а мы, разумеется, должны заплатить.

Прогоняю мысли о грезах и чаяниях. Я согласилась сыграть эту роль, значит, не должна забывать, что я таинственная и слишком уверенная в себе Кэти, которая без лишних слов назвала бы цену и, пожалуй, завела бы об этом речь еще по телефону. Только я понятия не имею, сколько стоят подобные услуги. Надо как-то выкручиваться.

— Видите ли… я не очень ориентируюсь в подобных делах…

Эдвин бросает на меня удивленный взгляд.

— По-моему, ваша подруга сказала, что Чарли не впервой участвовать в съемках?

Вспоминаю, что ему наболтала Мэгги, и спешу спасти положение.

— Она вечно все перепутает! — Уже складываю губы, намереваясь усмехнуться, но вовремя вспоминаю, что улыбаться и смеяться мне нельзя. — В общем… заплатите столько, сколько собирались заплатить первой собачке, — не слишком ловко, но все же нахожусь я.

Эдвин смотрит на меня в некотором замешательстве, задерживает взгляд на моем платке, потом на руке в перчатке и с улыбкой пожимает плечами.

— Для меня деньги не играют особенной роли, — протяжно произношу я, прекрасно сознавая, что мои слова звучат несколько глупо. Увы, в таком состоянии ничего более подходящего на ум не приходит.

Эдвин смеется.

— Хорошо. Я так и передам Джону, он у нас ответственный по финансовым вопросам.

Подходим к площадке. Ко мне тут же подскакивает женщина в канареечно-желтой рубашке, ярко-зеленом ослабленном галстуке и более темных свободных зеленых брюках. Мне вспоминаются слова Эдвина о том, что строгие костюмы у них в компании вовсе не обязательны, и от того, насколько все совпадает, у меня сладко щемит в душе. Еще неделю назад, думая о нем, я уже, как Мэгги, задавалась вопросом, не навоображала ли я себе сказку про Эдвина.

— Здравствуйте! — приветливо и звонко восклицает незнакомка. — Я Мэрилин Ковальски.

— Кэти… Хайленд. — Хорошо, что я взяла фамилию сестры, не стала изобретать ничего более сложного, а то точно забыла бы, что выдумала.

— Мы очень-очень рады! — Мэрилин сердечно жмет мою руку и смотрит на собачку. — Мальчик или девочка?

Я об этом ни разу не задумывалась. Чарли… Имя мужское. Значит, это он.

— Мальчик. Зовут Чарли.

— Какая прелесть! — протягивает Мэрилин, и ее и без того счастливое лицо расплывается в улыбке. — Расскажите, что вы умеете делать?

Кашляю. Сейчас начнется самое страшное. Эдвин стоит рядом, и я чувствую на себе взгляд его темных блестящих глаз. Как мне раньше не приходило в голову, что изображать перед ним неизвестно кого будет не просто сложно, еще и больно. А если собачка не сможет выступить как надо или не пожелает выполнять мои команды, я, ей-богу, сгорю со стыда. К счастью, Чарли хотя бы смирно сидит на моей согнутой в локте руке и пока мы смотримся как настоящие хозяйка и питомец.

— Он умеет подавать лапку, стоять на ножках… — говорю я, с ужасом представляя, что сейчас меня прогонят в три шеи. Ничего другого дрессировщица мне не показала.

Мэрилин берет Чарли.

— Этого вполне достаточно.

У меня с плеч сваливается груз. Настраиваюсь на то, что сейчас буду вынуждена проверить, станет ли Чарли меня слушаться, когда Мэрилин еще больше облегчает мою участь.

— Вы пока посидите вон там, — говорит она, кивая на составленные в два ряда пластмассовые стулья сбоку площадки. — Хотите чего-нибудь выпить?

— Гм… Нет, спасибо. А как же выступление?.. — Смотрю на Чарли. — Моей помощи не потребуется?

Мэрилин смеется.

— Думаю, мы управимся сами. Если понадобится, позовем вас.

Вот это да! — размышляю я, плавной походкой направляясь к стульям. Слава богу, ходить на каблуках для меня плевое дело. И туфли на ногах не новые, а купленные два месяца назад. В них привычно и удобно. По-моему, все не столь уж и страшно. Досадно только, что я так ничего и не узнала у Эдвина, но, может, он после съемки проводит меня до машины, тогда я соберусь с мужеством и «попытаю» его. Если нет, подойду к нему попрощаться сама. Заодно и полюбопытствую, как здесь нравится ему и его жене или подруге.

Сажусь, с облегчением вздыхаю и отыскиваю глазами Эдвина. Ослепленная в первую минуту его взглядом, самим его присутствием, я даже не заметила, во что он одет, та же ли у него прическа. Теперь рассматриваю его внимательнее, и кровь волнуется, совсем как в прошлый раз.

Его волосы вроде бы немного длиннее, одежда, как и тогда, сдержанных тонов и не бросается в глаза. Дуглас всегда в костюмах с иголочки, и мне казалось, что в этом его достоинство, но при виде его безукоризненных брюк, пиджаков и галстуков у меня никогда в жизни так не стучало сердце, как теперь, когда я смотрю на синие джинсы Эдвина.

Мэгги усомнилась в том, что он мне и теперь понравится. Если честно, я и сама не могла сказать наверняка. Но сейчас знаю и запомню это навсегда: этот парень нравится мне настолько, что дыхание то и дело перехватывает.

По-видимому, Эдвин что-то чувствует, как и три года назад. Замирает, сдвигает брови и медленно поворачивает голову. Надо бы отвести взгляд, прикинуться, что мне нет до него дела, ну или светски улыбнуться, как могла бы поступить дама, роль которой я весьма неумело исполняю. А я, будто заколдованная, не могу пошевелить ни губами, ни шеей.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений, и мне кажется, что все вокруг создано лишь затем, чтобы свести нас и больше не разлучать. Стук моего сердца столь громкий, что заглушает голоса рекламщиков и операторов.

Господи, лихорадочно размышляю я. Вырядилась как кукла, а сама сижу и выдаю себя взглядом. Впрочем, может, Эдвин напрочь забыл, что когда-то уже видел эти глаза. Или… Прерываю свои размышления, вспоминая, что на мне черные очки. Что бы там Эдвин ни чувствовал, моих глаз ему не рассмотреть. И хорошо.