Джейн Арбор - Безрассудная страсть

— Неужели все еще относится к вам как к младшей сестренке? Вчера у меня сложилось именно такое впечатление. Но не позволяйте ему перебарщивать. Слишком внимательный, слишком заботливый брат может отпугнуть от вас других мужчин!

— Курт никогда не был особо внимательным ко мне, — холодно ответила Никола.

— Не обижайтесь! Я вовсе не имела в виду, что у вас и без Курта достаточно трудностей в общении с мужчинами: как привлечь, как сохранить их внимание. Ничего подобного у меня не было на уме, дорогуша! И не могло быть — я помню, как вчера весь вечер юный немец не спускал с вас глаз. Интересно, дал ли Курт свое братское благословение вашей связи?

— Я не спрашивала его отношения к тому, чего не существует.

Жезина сделала удивленное лицо.

— Ну, вы опять обиделись! А я лишь хотела по-дружески предостеречь вас. Ибо, насколько я понимаю Курта, в ответ на мой отказ он теперь готов наложить вето и на вашу женитьбу, если сочтет ваш выбор неподходящим.

— Разве это логично? — спросила Никола как можно спокойнее, хотя нервы были уже на взводе.

— О, милочка моя, какая может быть логика у мужчины с задетым самолюбием?!

Никола пропустила это мимо ушей.

— Кроме того, — продолжила она, — я уже взрослый человек, и Курт не является моим опекуном. Он не имеет права вмешиваться в такие вопросы!

— И тем не менее, я полагаю, вы понимаете, что он решительным образом вмешается, приведи вы в дом, допустим, мусорщика или даже такого приятного лоботряса, как бедняжка Дурер. Во всяком случае, вы сами сказали: стоит Курту захотеть, он и гору сдвинет! — Жезина умолкла, видя, что Никола поставила свой стакан на столик и поднялась. — О, вам уже пора идти?

— Да. Моя парикмахерская довольно далеко отсюда, и мне еще предстоит добраться до нее пешком.

— Пешком? А разве вы не водите машину?

— Вожу. Но сегодня на ней уехал Курт. И вообще он не хочет, чтобы я ездила сама по Лозанне.

— И вы не смеете ослушаться. Понятно! — То, как Жезина произнесла эти слова, свидетельствовало: она получила, чего желала, и чувствовала себя удовлетворенной.

Николе тоже стало ясно: шпаги обнажены!

Глава 4

От парикмахера Никола вернулась домой на такси. Уплатив за проезд, она с удивлением обнаружила, что молодой человек, которого заметила утром, все еще стоит у фонарного столба.

«Словно филер в детективе», — подумала Никола, направляясь к вилле. В этот миг молодой человек ринулся за ней, почти бегом, чтобы перехватить ее, пока она не скрылась за воротами.

— Вы мадемуазель Тезиж? Мадемуазель Диана Тезиж? — спросил он по-французски.

У Николы перехватило дыхание.

— Да, — ответила она.

— Этого не может быть! — бомбой разорвалось в ушах Николы, и, прежде чем она собралась с мыслями, чтобы ответить, молодой человек затараторил: — Вы не Диана Тезиж! Ни в коем случае! Я знаю, где живет Диана! Вы, видимо, Никола Стерлинг, англичанка, да? Нет-нет, мадемуазель, пожалуйста, не уходите! — Он схватил ее за руку, как только она вновь направилась к воротам.

Николу охватил такой страх, что она не могла произнести ни слова.

— Пожалуйста, я умоляю вас: выслушайте меня! Я не причиню вам вреда, но я должен знать, что прав. Вы — англичанка, да?

Никола вновь обрела дар речи.

— Даже если бы я была не мадемуазель Тезиж, — какое вам дело, мсье? Мы с вами никогда не встречались. Я знать вас не знаю. И какое вы имеете право устраивать мне допрос?!

Он заставил ее взглянуть на себя.

— Я — Антон Пелерин! О, вижу, вы слышали это имя! Но, полагаю, не от Дианы. Тогда от кого?

— От ее брата, естественно. От Курта… А вы… если вы Антон Пелерин, значит, здесь вы от Дианы. Ведь это с вами она сбежала, да? И вы прекрасно знаете, что здесь ее не может быть, и знаете, где она. Ведь теперь вы живете вместе?

В ее голосе звучало осуждение, и Пелерин нахмурился.

— Вместе мы не живем — в том смысле, который вы вкладываете в эти слова, мадемуазель. Я сожалею, что вы так плохо думаете о Диане, бросаете пятно на ее честь.

— В этом виноваты вы сами, раз уговорили Диану бежать с вами!

— Мы не могли упустить предоставившуюся возможность. У нас не было выбора!

— «У нас не было выбора»! — передразнила Никола. — И потому вы избрали такое время и такой способ действий, которые ничего иного не могли принести «Тезиж», кроме вреда? Диана проявила крайнюю жестокость, покинув брата в столь трудную минуту!

Пелерин не сдавался:

— А он разве не проявил жестокость, все делая для того, чтобы мы расстались?! Но вы об этом не очень-то много знаете, наверное?

— Кое-что знаю. Похоже, достаточно. У Курта, видимо, были на то свои причины. — Никола взглянула на часы и с ужасом обнаружила, что у нее осталось менее пятнадцати минут до встречи с группой гостей, отправляющихся в Аванш. Поэтому она попыталась закруглиться: — Извините, но я должна идти… Однако с какой целью вы приехали сюда, ждали меня все время и теперь задерживаете? Что вам нужно? По крайней мере, скажите, где сейчас Диана?

— Я ничего вам не скажу, если вы не пообещаете не раскрывать ее местопребывание брату. И в любом случае, мы не все обговорили, мадемуазель, — нам надо встретиться еще раз. — Он взял ее за руку.

Никола покачала головой.

— Я не могу вам что-либо обещать. Курт Тезиж имеет право знать, где Диана. А то, что вы не хотите дать ее адрес, лишь наводит на мысль, что его версия справедлива и все, что он говорит о вас, — правда. А теперь, пожалуйста, пропустите меня, я должна идти…

Пелерин нахмурился.

— Можно себе представить, что говорит обо мне Курт Тезиж! Но это все неправда! — Он убрал руку с ее руки. — Я не буду вас сейчас задерживать, но есть еще вещи, о которых хотелось бы узнать от вас, и есть кое-что рассказать вам — ради Дианы… Если вы желаете ей добра… Итак, где и когда мы могли бы с вами встретиться? Как насчет сегодняшнего вечера?

— Сегодня — ни вечером, ни днем — не могу: занята. Как видите, я всячески стараюсь помочь Курту в тех делах, в которых должна была помогать Диана… Давайте встретимся завтра.

— Тогда завтра утром. А где?.. Вы знаете кафе-бар «У Пьера» на улице Лизерон, около станции «Лозанна — Уши»?

— Нет, но я найду его. Я знаю, где отель «Чудо-побережье», недалеко от улицы Лизерон, ведь так?

— Да, в двух шагах. Тогда договариваемся — вы сможете быть там в одиннадцать часов?

— Да! — Никола наконец вошла в ворота виллы. И вновь с отчаянием спросила себя: «Что же я наделала?! Что натворила?!»

Вечером Ганс прибыл на виллу слишком рано — Никола еще только переодевалась. Когда она спустилась в гостиную, Курт угощал его каким-то вином.