Маргарет Уэй - Голубоглазый ангел

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Вы слишком прямолинейны, мисс Девлин.

— Вы можете задать мне любой вопрос.

— А вот теперь не нужно изображать из себя обиженную особу.

— Извините.

Она пыталась выровнять дыхание. Они шли через цветущие кустарники. Их путь освещало только звездное небо.

— Я считаю свой развод невероятным облегчением, — сказал Холт. — Если честно, я думаю, что все к лучшему.

— Вы разлюбили свою жену?

Она не могла скрыть нотки упрека в голосе.

— Давайте лучше обсудим ваш сумасшедший любовный роман, — учтиво предложил Холт. — Или это закрытая тема?

— У меня никогда не было сумасшедшего любовного романа.

— Трудно поверить.

— Райли не мой ребенок.

Холт остановился и повернулся к ней лицом.

— Так говорите вы, но он относится к вам как к матери.

— Разве удивительно, что ребенок, который…

Марисса замолкла на полуслове.

— Хорошо, — сказал он, заметив, что она дрожит. — Пойдемте к дому.

— Я вам не лгала, — произнесла она через мгновение.

— Вы кого-нибудь боитесь? — серьезно спросил он.

Я боюсь находиться рядом с вами, мистер Макмастер, потому что с трудом скрываю свои чувства к вам, подумала Марисса, потом тихо произнесла:

— Мне некого бояться.

— В Вунгалле вам с Райли ничего не угрожает.

— Я знаю. Вы очень добры.

— А я думал, что вы не разглядели моей доброты, — насмешливо сказал он.

Внезапно над их головами пролетела огромная птица.

Холт, мгновенно, поднял вверх руку, отгоняя ее.

Издав визгливый звук, птица улетела, громко хлопая крыльями.

— Кто это, неужели орел?

Марисса, наконец, подняла голову.

— Не глупите! — Холт рассмеялся. — Орел не станет гнездиться здесь. Кроме того, размах его крыльев достигает двух метров.

— Птица показалась мне огромной!

Марисса стояла, прильнув к Холту, который обнимал ее одной рукой.

В голове Холта крутились бессвязные мысли. Желая побороть охватившее его желание, он не двигался с места. Ни одна женщина, прежде, не вызывала в нем такой реакции.

Он осторожно отпустил Мариссу.

— Мне жаль, что птица напугала вас. Думаю, нам пора домой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В отсутствие Холта все шло как обычно. Джорджи иногда по-прежнему была невыносимой и успокаивалась только тогда, когда Марисса начинала хмуриться.

На одном из занятий разговор зашел о верховой езде.

— У вас устраиваются скачки? — спросил Райли Джорджи.

— У нас есть кое-что получше! — Девочка вскочила из-за парты и замахала руками. — У нас проходят матчи по поло. Холт прекрасный игрок! Моя мать называла его Победителем. А в Большом зале проходят балы. Я не могла туда ходить, а вот мои тети там были. После того, как моя мать уехала, у нас жила тетя Алекс. Она хорошо ко мне относилась. А потом приехала тетя Лоис и влюбилась в Холта, но он не станет добровольно лезть в петлю.

Марисса внимательно посмотрела на Джорджию.

— Где ты услышала это выражение?

— Я сама его придумала, — девочка хитро улыбнулась.

— В твоих устах оно звучит нелепо.

Джорджи пожала плечами.

— Тетя Лоис снова приедет сюда? — спросила она.

— Конечно! — спокойно ответила Марисса. — Она же твоя родственница. Насколько мне известно, она приедет на Рождество.

— Как хорошо, что вы с Райли здесь! — сказала Джорджи. — Когда мы вырастем, Райли сможет жениться на мне.

Райли тяжело вздохнул.

— Присядь, Джорджи, — произнесла Марисса. — Сейчас мы займемся арифметикой.

— А можно мне поможет Райли? — спросила Джорджи, покорно вернувшись за парту.

Чаще всего после обеда Марисса и Райли плавали в бассейне. Джорджи постепенно стала все ближе подходить к ним. Наконец, она уже сидела на верхней ступеньке и болтала ногами в воде.

— Иди к нам! — позвал ее Райли. — Это так здорово!

— Не дави на нее, Райли, — тихо сказала Марисса, подплывая к нему сзади.

— У меня нет купальника, — ответила Джорджи.

В ее голосе слышалось смущение.

— Мы купим тебе купальник, — пообещала Марисса. — В воскресенье возвращается твой папа.

— Вы скажете ему, что я вылечилась? — с надеждой спросила Джорджи.

— Вылечилась от чего?

Райли присел на ступеньку рядом с Джорджи.

— Я боялась воды. Моя мать все время пыталась бросить меня в бассейн. Она была такой же гадиной, как и твоя.

У Мариссы заныло сердце. Дети стали близкими друзьями и уже доверяли друг другу свои тайны.

— Когда я начну плавать, вы должны научить меня сидеть на лошади, — сказала Джорджи.

— А ты должна меня научить, так же хорошо, рисовать, — произнес Райли.

— Тебе нравятся мои рисунки? — изумленно спросила Джорджи, и на ее щеках появился румянец.

— Очень!

Джорджи самодовольно улыбнулась.

— А тетя Лоис говорит, что мои рисунки нужно показать пси… пси…

— Психиатру, — закончил за нее Райли. — Может быть, у нее нет столько воображения, сколько у тебя?

Джорджи поцеловала его.

— После того, как мы попьем чай, я буду петь для тебя и Мариссы. Вы мои самые лучшие друзья. У меня хороший голос, но его слышал только Золтон.

— А какие песни ты поешь? — восхищенно спросил Райли.

Джорджи вскочила на ноги и подала Мариссе полотенце.

— После чая узнаешь.

Джорджия любезно согласилась устроить импровизированный концерт в комнате своей прабабушки.

Вниманию слушателей были представлены песни из кинофильма «Звуки музыки».

— Ты прекрасно поешь, — объявила Олли, которая позже призналась, что ждала услышать вопли, но никак не трели жаворонка.

Катерин мило улыбнулась Джорджи.

— Спасибо тебе, милая, у тебя очень красивый голос.

— Когда вырасту, я стану певицей, — объявила Джорджи своей очарованной аудитории. — Я думаю, это хорошая работа — радовать людей пением!

Холт вернулся домой довольным. Несколько раз ему пришлось выслушивать рассказы Лоис о ее любовных терзаниях, поэтому он постарался как можно скорее оставить Сидней. Холт сожалел, что Лоис влюбилась в него. Тара же издевалась над чувствами сестры, заявляя, что Холт принадлежит только ей.

Однако, именно Тара разрушила свой брак с Холтом. Она увлеклась симпатичным парнем, который оказался моложе ее, встретив его на свадьбе одной из подруг в Сиднее. В тот момент Тара, очевидно, заскучала в отсутствие мужа, поэтому, недолго думая, оказалась в постели с молодым возлюбленным.

Самым поразительным было то, что она полностью отрицала свою вину.