Анна Рейн - Никакой романтики

Даниил потер глаза рукой и отпил глоток кофе.

— Она ничего не сказала мне.

Несколько минут они молча пили кофе.

— Послушайте, Маша. Такая операция, вероятно, очень дорогая.

Владимиру это даже в голову не пришло. Он тоже с интересом ждал ответа.

— Да. У мамы много знакомых, часть суммы она собрала. У нее самой сбережений не было, она не умела копить, — Маша улыбнулась воспоминаниям.

— Жить надо сейчас, — с кривой улыбкой произнес Даниил.

Владимир понял, что гость процитировал Наталью Павловну.

— Да, — с печальной улыбкой кивнула Маша. — А часть суммы мы взяли в кредит.

Оба мужчины пытливо всматривались в нее, безмолвно требуя точной цифры.

— Десять тысяч евро, — сдалась Маша.

Владимир подумал, что сумма, в общем, вполне подъемная, хотя и не с профессией секретарши.

— Я выпишу вам чек, — сказал Даниил и полез в сумку.

— Даниил, не надо. Мы с мамой все рассчитали. У нее еще страховка была.

— Страховка, — усмехнулся он. — Когда ее вам выплатят, неизвестно. Вот, возьмите хотя бы это, — он положил на стол пятьсот евро наличными.

Маша поняла его желание хоть что-то сделать для любимой женщины. К тому же деньги в любом случае были не лишними.

— Спасибо, — сказала она, принимая деньги.

— Вот мои координаты, — гость протянул визитку. — Если возникнут проблемы с выплатой кредита, обязательно свяжитесь со мной, хорошо, Маша?

Маша кивнула.

Даниил встал. Уставился в пустоту перед собой. Оглядел кухню, словно пытаясь понять, как же так вышло, почему же он не успел… Не успел даже сказать «прощай».

— Если бы она только сказала… В Германии отличные кардиохирурги. Возможно… — проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Маша опустила глаза на свою кружку с кофе.

— Дело не только в этом, — сказала она. — Московский центр тоже очень хорош. Она просто не хотела оставлять мне в наследство кредит, все тянула с операцией.

Даниил растерянно кивнул.

Когда он ушел, Владимир спросил:

— Сколько составляет ежемесячный взнос?

— Двести пятьдесят евро.

Владимир быстро подсчитал в уме соотношение выплаты к машиной зарплате. Подъемно с ее нынешней удвоенной зарплатой, но если бы не их «соглашение», то на жизнь Маше оставалось бы всего ничего. Черт, неприятно было чувствовать себя мерзавцем, воспользовавшимся бедственным положением девушки. Естественно, сейчас она будет держаться за эту работу и за отношения с ним.

Он вздохнул и взглянул на часы.

— Маш, мне пора на работу. Через два часа встреча, которую никак нельзя отменить. Я вернусь вечером, хорошо?

— Я с тобой. Подожди, пожалуйста, пять минут, я соберусь.

— Ты пойдешь на работу сегодня? — недоверчиво спросил он. Она застыла на мгновение и поморгала.

— А почему нет? — Маша недоверчиво оглянулась вокруг. — Что-то мне не хочется оставаться сегодня… здесь.

«Дурак,» — мысленно обругал он сам себя. И тут его осенило.

— Может быть, сегодня переночуешь у меня? — предложил он.

Маша с признательностью взглянула на него:

— Спасибо.

Этим же днем полпятого Владимир вернулся в офис. Маша разговаривала по телефону. Заметив его, улыбнулась, но разговор продолжила:

— По этому вопросу вам лучше связаться с менеджером того самого магазина, где вы покупали плеер. Сейчас я продиктую вам номер.

Маша продиктовала номер второго магазина.

— До свидания, — она положила трубку.

— Не желаешь поужинать? — спросил ее Владимир.

— До конца рабочего дня еще полчаса, — с улыбкой заметила она.

Владимир вздернул брови.

— Зануда. Я твой босс или кто?

— Работаете себе в убыток? Если клиенты не будут иметь возможность дозвониться в известное время, то они вообще плюнут на вас.

— Клиентам важнее дозвониться до менеджеров моих магазинов, чем до меня. А их телефоны они могут узнать из других источников, а не от тебя. Так что ставь автоответчик и пойдем ужинать.

Маша вздохнула. Личные отношения с боссом еще не повод регулярно прогуливать работу. Как-то неловко получалось…

Она поднялась из-за стола.

— Ммм… насчет убытков…

Что-то ему не понравился ее тон.

— Что насчет убытков? — настороженно спросил он.

— Моя зарплата… Я знаю, что…

— Забудь, — скривился он. Как будто он мог урезать ее зарплату сейчас, когда знал о кредите. И что-то подсказывало ему, что просто так Маша от него деньги не примет.

— Как это «забудь»?

— Помнишь, что я сказал в тот первый раз? Твоя зарплата не зависит от того, спишь ты со мной или нет.

И как же он был благодарен богу, черту и всем святым, что сказал тогда именно эти слова!

— Но вообще-то это не правда, — стояла Маша на своем.

— Правда.

— Секретаршам столько не платят, — настаивала она. — Ксюша получала у вас в два раза меньше.

— Маша, хватит! — рыкнул он. Голос его при этом повысился совсем чуть-чуть, с Максимом тогда по телефону он говорил гораздо громче, но девушка вздрогнула. Владимир тяжело вздохнул, мысленно прощаясь с возможностью ужина и того, что могло бы быть после. Женщины, вообще-то, не очень любят, когда на них рявкают. И слишком часто его бросали как раз после таких слов. — Прости.

Она недоуменно глядела на него и растерянно моргала.

— Маш, прости, я не хотел кричать.

Маша, подозрительно глядя ему в глаза, очень медленно кивнула, принимая его извинения.

— Ладно, — сказала она. — Давай забудем об этом.

Что-то ему не верилось, что она так быстро простила его.

— Что, правда? — переспросил он, не удержавшись. — О чем забудем?

— Ну, разговор о зарплате.

— А… ясно. А о том, что я накричал на тебя?

— Я подумаю.

Он невесело усмехнулся.

— И часто ты так… рычишь? — спросила Маша.

— Бывает.

Они помолчали.

— А ты боишься, что ли? — спросил он.

Честно говоря, она действительно испугалась, но не хотела говорить об этом Владимиру. Но он понял ответ по ее молчанию.

— Ладно, пойдем, хоть домой тебя отвезу, — предложил он мрачно. Вот теперь он точно установил рекорд: личные отношения, не продлившиеся и суток.

Она пожала плечами и приняла это последнее предложение.

Он довез ее до самого подъезда.

— Завтра придешь на работу? — спросил он.

— Конечно, почему нет?

А взгляд ее был профессионально-отстраненным, как будто ничего и не было.

— Пока, — сквозь зубы бросил он, проследил, как она вошла в свой подъезд и только после этого отъехал. Пальцы сами собой выбивали ритм песни, крутившейся в голове: