Джоан Хол - Неотразимый Райан

— Ужин, — коротко ответил Райан, махнув рукой водителю.

Линдсей только молча смотрела, как двое мужчин и женщина сноровисто выгружают из трейлера и вносят в дом картонные коробки, источающие аппетитные запахи.

Когда они закончили и покинули дом, стол в столовой ломился от деликатесов. Чего здесь только не было! Разнообразные салаты, крошечные сандвичи, корзины с пирожными и фруктами, вазочки орехов и шоколадных конфет, прохладительные напитки и бутылка неописуемо дорогого шампанского.

— Ну, что скажешь? — поднял бровь Райан. Глаза его блистали знакомым озорным огоньком.

— Ты сумасшедший! — воскликнула Линдсей, невольно рассмеявшись, хоть на сердце у нее и лежал тяжелый камень.

— Что ж, очень может быть, — ответил он, склоняя голову к ее губам. — Но целую жизнь в здравом уме я не променял бы на одну минуту такого безумия!

У Линдсей мелькнула мысль уклониться от поцелуя, но она тут же передумала. Какой смысл отказывать себе в последнем наслаждении?

Когда Райан наконец отпустил ее, ноги у Линдсей подкашивались, а сердце стучало африканским тамтамом. Райан ошибается, в смятении думала она: сумасшедшая здесь она, а не он. Собственное безумие ее страшит, и все же... как хочется забыться в нем — хотя бы на миг!

В смятении Линдсей выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Пойдем, еда стынет.

— Уже остыла. — Слегка улыбнувшись, он провел пальцем по ее губам — и все ее тело откликнулось на этот молчаливый призыв.

— Я умираю от голода! — воскликнула она, разрываясь между двумя желаниями: прильнуть к нему — и бежать прочь.

Зеленые глаза его потемнели.

— Я тоже. Так голоден, что не знаю, долго ли еще вытерплю эту пытку.

О господи! В глазах у Линдсей помутилось; казалось, еще миг — и она рванется к нему... Но в последний момент она сумела совладать с собой и поспешно отступила назад — от греха подальше.

— Тогда пошли за стол, — откликнулась она с показной бодростью.

Райан застонал.

Душа Линдсей эхом откликнулась на этот стон.

Она не испытывала голода (по крайней мере такого, какой можно утолить пищей), однако после первого же глотка с удивлением обнаружила, что аппетит, к ней вернулся. То же самое, по-видимому, произошло и с Райаном: оба отдали должное великолепному ужину.

— Да, о свадьбе... — начала Линдсей, протянув руку за конфетой из вазочки.

— Позже, — непреклонно отрезал он.

Понимая, что «позже», возможно, уже не будет, Линдсей вздохнула и принялась убирать со стола. Райан предложил помочь, но Линдсей отослала его в гостиную — поздороваться с Шебой. Она чувствовала, что должна держаться от него подальше — иначе конец ее благим намерениям!

На сей раз, Линдсей даже не стала готовить кофе.

Несколько раз, глубоко вздохнув, чтобы собраться с духом, она вышла в гостиную. Райан играл с кошкой — дразнил ее потрепанной игрушкой.

Бедняжка Шеба! — подумалось вдруг Линдсей. Она будет скучать по Райану... Что-то сжало ей горло, и предательская влага защипала глаза. Линдсей поняла: нужно спешить. Еще минута — и вся ее благоразумная решимость полетит к чертям.

Сморгнув слезы, она уперла руки в бока и начала решительную атаку:

— Ну что, теперь ты готов, наконец, поговорить о празднике для Эшли и Логана?

Не выпуская из рук кошачьей игрушки, Райан взглянул на Линдсей.

— Вряд ли, — ответил он так чертовски хладнокровно, что ей захотелось его ударить.

— А когда будешь готов? — резко спросила она. Он нахмурился.

— Что за спешка?

— Спешка? — изумленно повторила она. — Мы откладываем этот разговор уже почти неделю! Четыре дня занимаемся чем угодно, кроме дела, — я бы не назвала это спешкой!

— Четыре вечера, — с широкой улыбкой поправил он.

— Неважно, — отмахнулась она, почти с благодарностью ощущая прилив гнева. — Тебе же все равно, верно? Ты и не собирался это обсуждать?

— Линдсей! — начал он, отложив игрушку. Но на этот раз она не дала ему договорить.

— Ты просто играешь со мной, — продолжала она, с ужасом чувствуя, что голос дрожит, и на глазах снова выступают слезы. — Как с Шебой. Только со мной — в куда более серьезную игру. Разве не так?

— Так, — негромко и серьезно ответил Райан.

Он встал и теперь смотрел ей прямо в лицо.

— Ухаживание, ужины, вино — все это ради одного. Ты хочешь затащить меня в постель. Так или нет?

— Так, но... послушай, Линдсей...

— Нет.

Она не станет его слушать — не выдержит. Довольно и того, что он подтвердил ее подозрения. На негнущихся ногах Линдсей подошла к двери.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Ушел? — Казалось, Райан не верит своим ушам. — Линдсей, но что в этом дурного? Оба мы одиноки, ни с кем не связаны — почему бы нам не...

«Потому, что ты меня не любишь!» — кричала ее душа. Но выговорить эти слова вслух означало бы выдать себя. Не доверяя ни голосу своему, ни рассудку, Линдсей просто открыла дверь.

— Линдсей, прошу тебя! — Он рванулся к ней. — Ради всего святого, ты же хочешь меня так же сильно, как и я тебя! Скажешь, нет?

— Да, — ответила она еле слышно.

— Тогда... почему?

— Потому, что случайные интрижки — не для меня. — Линдсей распахнула дверь и отступила, чувствуя, что еще секунда — и она не выдержит. — Спокойной ночи, Райан.

В эти выходные Райан почти не выходил из спальни. А когда выходил — бродил по квартире, словно зверь в клетке, сотрясая воздух изощренными проклятиями. Звуки его голоса отражались от стен и возвращались к нему. И не было рядом никого, кто бы их услышал.

Утомившись от брани, он останавливался у окна гостиной, откуда открывался вид на Фэрмонт-парк и реку Шуилскилл. Стоял и подолгу смотрел вдаль, не видя и не замечая ничего, кроме мутной серой пелены перед глазами и невыносимой тяжести в груди.

Это просто усталость, говорил он себе. Плоды бессонницы и переутомления. И то, и другое было верно. Райан и вправду не высыпался — последние две ночи ему почти не удавалось сомкнуть глаз. И в самом деле, переутомился на работе, ибо каждый день из кожи вон лез, чтобы освободиться к половине шестого.

А еще он чертовски злился. И убеждал себя, что имеет на это полное право. В самом деле, сколько времени, сил и денег убил, чтобы ублажить одну-единственную женщину, — и все напрасно!

Пробормотав непечатное словцо, Райан отвернулся от окна и снова принялся мерить шагами гостиную. Черт побери! Хрупкая женщина, на голову его ниже, ухитрилась выставить его из дому, даже пальчиком не шевельнув!

— Да кому она нужна! — прорычал он, дойдя до кухни и окинув невидящим взглядом ее суперсовременный интерьер.