Синди Джерард - Улыбка Элли

Лучик солнца, пробившись в щель, запутался в золотисто-медных локонах его жены, они стали цвета огня, дерзкого и неукротимого. Ему вдруг захотелось провести рукой по ее чудесным волосам, обнять и прижать ее к себе, прикоснуться к шелковой коже, прочувствовать ее так, как только мужчина может почувствовать женщину.

Ли глубоко вздохнул и уперся затылком в стену.

Что же ты делаешь со мной, Элли? – подумал он.

Она сотворила с ним нечто невероятное, разожгла в нем все эмоции – от злости и отчаяния до вожделения и страсти. А ведь он никогда не оставлял себе времени на эмоции, он просто не мог или не хотел их себе позволить. Она изменила в нем что-то, и для Ли такие ощущения были новы. Теперь пути назад нет, придется учиться жить по-другому.

– Как твоя рука? Все еще болит?

Ее нежный голос вернул Ли на землю. Он перевел дыхание, пытаясь совладать с нахлынувшими мыслями и желаниями.

– Хорошая новость – я могу ею шевелить. Плохая – я ее чувствую.

Элли улыбнулась.

– Наверно, ужасно болит, да?

Ли кивнул.

– Ничего, все пройдет.

На самом деле он ошибся, сделал не так, и теперь боль мстила ему за ошибку.

Он снова совершил глупость. Он пытался повернуть жеребенка, чтобы тот не сломал себе ноги, когда станет появляться на свет, и засмотрелся на Элли. Она шептала что-то кобыле, успокаивала ее, гладила. Ли потерял чувство реальности и слишком резко повернул жеребенка, причинив кобыле невыносимую боль. Мэй Белл лягнула его со всей силы. Только чудо спасло его от перелома, но удар оказался достаточно сильным, и теперь боль напоминала о себе при любом движении пальцев.

– С ними все будет в порядке? – спросила Элли, качнув головой в сторону Мэй Белл и жеребенка.

Ли вздохнул, все еще чувствуя боль в руке.

– Да, с ними все будет хорошо. Главное, что Дороти позвонила вовремя, иначе все могло бы кончиться совсем по-другому.

Ли вновь посмотрел на жеребенка и его маму. Элли все время находилась рядом с ним, только ее присутствие и ее вера в его силы помогли ему совершить чудо. Теперь он понимал, как важно, когда в тебя верят. Сколько же мужества в его Элли? Сколько ей пришлось вынести?

Но сейчас не время думать. Ли присел на корточки, а затем попытался встать. Элли подала ему руку. Помедлив минуту, он взял ее руку и встал.

Ее ладошка была маленькой, но не хрупкой, в ней чувствовалась сила, что уже не удивило Ли – все ее поступки, вся ее жизнь подтверждали ее душевную стойкость.

Ли не выпустил ее руки, он прижал ее к груди и посмотрел в фиалковые глаза.

Он не переставал удивляться внутренней силе своей жены.

Когда ты стала такой, Элли? Как тебе удается справляться с трудностями? – думал он.

– Спасибо, – вслух произнес Ли, не в силах справиться с комком, застрявшим в горле.

Он обнял Элли, и в голове у него пронеслось миллион вопросов, на которые не было ответа, и миллион слов, которые он хотел сказать Элли. Но прежде ему нужно все хорошенько обдумать. Ему нужно время, чтобы собраться с мыслями. Он не хотел начинать серьезный разговор сейчас.

Ли крепче сжал Элли в объятиях и произнес:

– Пошли, нужно сообщить Дороти хорошие новости. А потом отправимся домой.

Домой. Всю дорогу до дома они молчали. Ли трудно было мириться с мыслью о том, что всего за несколько дней весь мир сжался для него до единственной женщины, которая сидела рядом.

– Не хочешь принять душ? – спросил Ли, когда они подъезжали к дому. – А я пока на стол накрою.

Она согласилась. После ванной Элли отправилась на кухню. Их обед превратился в ужин, и Элли, собравшись с духом, ждала Ли для серьезного разговора.

Запах лаванды наполнил кухню, когда вошел Ли.

Они вернулись от Фергюсонов уже чуть больше часа назад, и Элли приготовилась к разговору с Ли. К серьезному разговору. Пока он принимал душ, она собралась с мыслями и подобрала нужные слова, но стоило ей увидеть его, в горле застрял комок и во рту пересохло. Все слова растворились, вылетели из головы, словно напуганные бешеным стуком ее сердечка.

Ли стоял босиком, в голубых джинсах и в небрежно наброшенной на плечи рубашке, естественно не застегнутой. Темные волосы влажно блестели и слегка подвивались на концах, красиво обрамляя лицо и падая на шею. Он держал в руке темно-зеленое полотенце и был так неотразим, что Элли не могла оторвать от него глаз. Его синие глаза манили, и противостоять их зову было невозможно.

Все, что она могла делать, – смотреть на него. По телу побежали мурашки.

Что-то изменилось между ними там, в сарае. Ей казалось, что рубеж уже пройден, и они могут разговаривать как взрослые люди, но… сейчас повисла тишина, которую никто не хотел нарушить. Никто не хотел быть первым.

Когда прошлый раз Ли застал ее в кухне, она готова была выложить ему все, что накипело у нее на душе: про нечестную подмену, про то, что чудище не превратится в прекрасного принца, вопреки всем ее ожиданиям.

И только теперь она поняла природу своей злости. Всю жизнь ей приходилось обороняться, защищаться от злых нападок, и весь ее небогатый жизненный опыт подтверждал полезность такой позиции – она спасала от любопытных взглядов и насмешек. Но Ли был другим, он не смотрел на нее как на прокаженную, и сейчас что-то подталкивало ее крикнуть ему: «Поговори же со мной! Скажи, что я делаю не так!»

Но, сдержав себя, она смотрела, как он подошел к холодильнику, открыл его и пару минут что-то искал. Затем достал пакет молока.

– Ты, наверно, проголодался.

«Отлично, Элли, это все, что ты смогла из себя выдавить?» Ее смелость испарилась, едва она оказалась лицом к лицу с Ли.

А что если он просто не хочет быть с ней? Вдруг в его жизни есть другая женщина, которую ему пришлось оставить? Та, которую он любил? Оставить лишь потому, что он обещал отцу Элли заботиться о ней?

Выбор, наверно, был не из легких: на одной чаше весов любимая женщина, на другой – девчонка с проблемами.

Ей вдруг захотелось узнать правду, но вместо того, чтобы задать вопросы, она подошла к шкафу, достала стакан и протянула его Ли.

Ли отломил себе куриную ножку и принялся жевать.

– Отлично, – произнес он, проглотив кусок курицы и запив молоком. – Ничего вкуснее холодной жареной курицы я в жизни не ел. Ты потрясающий кулинар, Элли. – Ли положил на тарелку картофельного салата и отрезал кусок домашнего хлеба.

– У меня была хорошая наставница.

Волна тоски накрыла Элли. Ее настроение неожиданно изменилось, и она еле сдерживала подступившие к горлу слезы. Она лишь успела отвернуться и уставиться в окно.

«Я так скучаю по тебе, мамочка, по тебе, папа. Как вы мне оба нужны. Ведь я ничего не знаю, ничего не умею. Как мне нужен ваш совет. Я не знаю, как достучаться до Ли, не знаю, смогу ли занять место в его сердце. Не знаю, стану ли когда-нибудь для него желанной».