Семейные узы - Лилия Фандеева
– Спасибо, дорогой! Хорошего тебе отдыха. Папа спит?
– Скорее, делает вид, что спит. Будь счастлива! Никиту береги, – еще раз целуя сестру, сказал Санька. – Я ушел.
Даша поднялась с кровати и взяла букет в руки. Четыре белые и три бордовые розы источали тонкий аромат. Часы показывали 06:30. Накинув халат, она умылась и открыла дверь в кухню, где уже хозяйничал отец.
– Пап, тебе чего не спиться? – целуя отца в щеку, спросила Даша. – Санька убежал ни свет, ни заря и ты поднялся так рано.
– С днем рождения, дочка! – сказал он, обнимая и целуя ее.
– Это мой подарок, – надевая ей на шею цепочку с подвеской. – Я тебя сейчас кормить буду, а на обед мы пойдем с тобой в ресторан. Ты сегодня свободна от домашних дел. Пообедаем, погуляем.
– Влад будет? – спросила Даша, беря с тарелки бутерброд.
– Куда же без него. Даш, ты мне скажи: что между вами опять произошло? То вас водой не разольешь, то дуетесь друг на друга.
– Пап, это длинная история, я расскажу ее тебе, но не сегодня. Ты позволяешь мне в честь дня рождения кофе?
– Только одну чашку с молоком и только в честь праздника.
Влад пришел в ресторан с цветами через пять минут после них. Пообедав, они вернулись в квартиру втроем, забрав цветы и купив по дороге торт.
– Ребята, я прилягу в комнате Саньки. Будете пить чай – меня разбудите, – сказал отец, ставя коробку с тортом в холодильник.
Владислав вел себя так, как будто они виделись только вчера. Даша поставила розы в вазу с водой. Их было ровно 21, по числу ее лет.
– Даш, это мой подарок, – сказал Влад, открывая коробочку, где на мягком бархате лежали небольшие сережки. – Примерь.
Она меняла в ушах серьги, когда прозвучал звонок ее телефона.
– Влад, ответь. Это Санька звонит, больше не кому, – говорила Даша, глядя на себя в зеркало.
Влад принял вызов и, не успев сказать ни слова, услышал речь по-английски: «Ты обо всем рассказала брату? Сколько можно тянуть?» Влад прервал звонок. «Нравиться? Кто-то ошибся», – сказал и спросил он одновременно, протягивая телефон Даше.
– Ты начинаешь дарить мне бриллианты? Очень красиво! – глядя на Влада с любовью, говорила она. – Мне нравится.
– Начинаю. Даша, будь моей женой, – он протянул ей вторую коробочку, крышка которой была открыта, и в которой лежало кольцо. – Хватит играть в партизаны. Я сегодня же поговорю с отцом.
Телефонный звонок прервал его. Даша выслушала и перешла на английский.
– Спасибо Джеффери. Я обязательно все расскажу. Прямо сегодня и прямо сейчас. Я справлюсь. Пока. – Прежде, чем дать ответ, – обратилась она к Владу, – я должна рассказать тебе кое-что. Присядь и, пожалуйста, не перебивай. Возможно, намерения твои изменятся. До моего отъезда в Англию, что-то мы с тобой упустили и, скорее всего, это произошло в первый раз. Адаптация, смена климата, нагрузки сбили меня с толку. Я все списывала на них, но оказалось все проще. Я была беременная, что подтвердил тест, а позже доктор. Не было у меня никого ни до тебя, ни после. Я с ума сходила, сознавая, что ребенок может родиться нездоровым. Друзья отвезли меня в клинику, где мне пришлось объяснять причину своей паники, и где я сдала все возможные анализы на патологию. Доктор не нашел отклонений и на 70% был уверен, что все хорошо. Но сомнения поселились в моей душе. Я убедила себя в том, что мы с Санькой похожи на папу, а ты не похож ни на него, ни на Щегловых. Мне пришла в голову безумная мысль, она не давала мне покоя и стала для меня последней спасительной нитью. Вернувшись сюда, я сдала анализ на ДНК, взяв за образец твой волос. Тест выдал нулевой результат, – сказала Даша, открывая шкаф и доставая конверт. – Мы с тобой не брат и сестра. Читай! – сказала она, протянув ему конверт.
– Выходит, большого греха не было, – сказал Влад через минуту, прочтя результат. Он обнял Дашу и осыпал ее поцелуями. – Почему мы не подумали об этом раньше? Мы можем с тобой пожениться, быть счастливыми и не стать изгоями. – Он не мог скрыть той радости, которая переполняла его.
– Мы можем. А как будет себя чувствовать наш отец? Что на все это скажет Санька? Они уверены, что отец Никиты житель туманного Альбиона. Твоя или моя мама наставила рога отцу?
– Даш, отец взрослый человек. Бывших жен он простит за сроком давности, а за нас порадуется. Ты на секунду представь, чтобы он чувствовал, не окажись этой бумаги. Этот удар был бы значительно больнее, – говорил Влад, обнимая Дашу. – Его дети останутся для него детьми, а он для них отцом. Дело здесь ни в кровном родстве, дело в семейных узах, которые гораздо сильнее.
– Влад, что-то мне нехорошо. Давай я полежу немного.
– Даш, что нужно сделать? Где болит? – с тревогой спросил Влад. – Не нужно было начинать этого разговора. Разволновалась, а тебе это вредно.
– Рядышком присядь и помолчи. Живот болит и как-то не по себе, тревожно. Мне рано рожать, – говорила она. – Никита, не подводи маму. – Две-три минуты прошли в тишине. – Ой! – тихонько вскрикнула Даша. – Звони в скорую. Пакет с верхней полки сними. Паспорт, полис, обменная карта в моей сумке, – говорила она Владу, закусывая губы. – Папа, спускайся вниз, а мы следом. Не волнуйся, – говорила она отцу, который проснулся и вошел в ее комнату.
Теперь будущий отец и дед ждали в коридоре вердикта врачей.
– Влад, что между вами опять произошло? Вы хуже маленьких детей – не знаешь, что вы выкинете. Она волновалась, нервничала? Чем ты мог ее расстроить? Ей до родов не меньше двух недель.
– Я сделал Даше предложение, – ответил Влад взволновано.
– Что ты ей сделал? – спросил отец, едва выговаривая слова, словно от рождения заикался.
– Даша носит моего ребенка, и она мне не сестра, – сказал Влад, глядя отцу прямо в глаза.
– Парень, ты смерти моей хочешь? Такие заявления делаешь, от которых до инфаркта недалеко, – схватив Влада за отвороты пиджака, говорил Колосов старший. – Как ты мог?
– Прости отец. Мы и так слишком долго скрывались от всех, боясь быть непонятыми и отвергнутыми. Даша скрывала имя отца, но я знал, что это я. Тянуть дольше было нельзя. Я сделал ей предложение, а она показала мне результаты ДНК. Вопрос только в том: кто из нас тебе не родной?
– Я знаю кто, – ответил Андрей Иванович и замолчал на пару минут. – Но это ведь не значит, что я перестаю
