Джиллиан Хантер - Леди маскарада

— Элинор, — прошептал он, наклоняясь над ней. — Извини, что приходится тебя будить, но все свои костюмы я оставил на яхте.

— Почему ты не принес их с собой? — сонным голосом спросила Элинор, открывая глаза. Догадавшись, она не скрывала разочарования. — А-а… Понимаю… Вижу, ты не собирался задерживаться дома надолго.

— Нет, я просто думал, что здесь у меня должна была оставаться какая-то одежда. — Он помолчал. — Если только ты ее не выбросила…

Когда Себастьян в последний раз приезжал в Лондон, он приплыл на небольшой яхте — не слишком шикарной, но вполне пригодной для путешествий по морю. Он не собирался делать тайну из своего плавучего дома для жены, но ясно дал понять, что Элинор не стоит показываться в порту. Себастьян был намерен использовать яхту в качестве своего временного пристанища, когда ему захочется побыть в одиночестве. Или, в случае если ему придется скрываться от неприятных знакомых из его прошлого, когда кому-то из них придет в голову с ним связаться.

— Поищи на верхней полке гардероба — там, слева, — сказала Элинор. Она со вздохом отвернулась к стенке и зарылась головой в подушку.

— Спасибо, — сказал Себастьян, с трудом удержавшись оттого, чтобы не прикоснуться к жене. — Можешь спать, пока я не вернусь.

Элинор открыла глаза и снова вздохнула, не скрывая разочарования.

— Ты куда-то собрался?

— Нет. Просто спущусь вниз, чтобы выпить бренди, и… еще, возможно, попытаюсь наладить дружбу с Тегом.

— Только не давай ему лаять на тебя, как вчера.

Себастьян направился к громадному трехстворчатому платяному шкафу, который возвышался в углу комнаты, словно маленькая крепость.

Он так давно не был дома, что даже не помнил толком, какая одежда у него здесь оставалась. Не хотелось снова обращаться за помощью к жене, чтобы лишний раз не бередить старую рану и даже косвенно не затрагивать тему своего долгого отсутствия.

Себастьян распахнул дверцы шкафа, большую часть которого, как и ожидалось, занимала одежда жены.

Себастьян окинул внимательным взглядом платья Элинор, стараясь вспомнить, все ли эти изысканные наряды он видел.

Вот вечернее платье из тафты цвета морской волны. Очень милое. Себастьян мог бы поручиться, что при нем его жена ни разу не надевала… А вот — наряд из розового муслина. Себастьян смутно помнил то ли увеселительную прогулку на лодке, то ли пикник, то ли завтрак в залитой солнечным светом столовой. Тогда он не обращал внимания, что было надето на Элинор и что это был за повод — он был всецело поглощен только своей женой. Ну да, точно, это платье было на ней!

И если бы Элинор нарядилась вот в это шикарное платье, он ни за что не смог бы это позабыть. Оно было из жемчужно-белого муара, с глубоким вырезом в форме сердечка. Себастьян залюбовался им, пока не заметил маленькое пятнышко от вина — или от чего-то другого — на воротнике, отделанном тонким бельгийским кружевом.

Он не удержался и потер пятно пальцем — словно надеялся, что оно исчезнет.

У него появилось неприятное чувство. Он взглянул на отражение Элинор в большом зеркале гардероба.

Его супруга всегда была придирчива во всем, что касалось внешнего вида. Будучи дочерью хирурга, Элинор была чистюлей до мозга костей и даже всегда брала в театр запасную пару перчаток. Себастьян не мог представить, чтобы она могла пролить вино на такой шедевр своей модистки. А тем более чтобы она решила хранить в шкафу платье с пятном. Почему она не выбросила испорченный наряд?

С чего бы Элинор наряжаться и пить вино? Было ли это частью спектакля под названием «Мейфэрский незнакомец»? Или речь шла совсем о другом сценарии: похождения неверной жены, муж которой надолго уехал?

— Себастьян, — послышался сонный голос Элинор. — Ты можешь не шуметь?

— Извини, — сказал он и поспешно захлопнул дверцу шкафа.

— Между прочим, ты искал свою одежду не там. Ты смотришь в правой части шкафа.

— Я знаю, — раздраженно заметил он.

— А я сказала, чтобы ты посмотрел с левой стороны.

— Да, я помню. Просто мне было любопытно взглянуть на твои наряды. Ты не возражаешь?

— Нет. Только потише, пожалуйста.

— Хорошо. А то я подумал было, что ты прячешь в шкафу мужчину.

— Их у меня там несколько дюжин, — ответила Элинор. — Не пойму: как ты мог быть удачливым шпионом, если не можешь что-то найти без шума?

— Я никогда не говорил тебе, чем я занимаюсь. С чего ты взяла, что я шпион?

— Представь себе, просто догадалась, — недовольно пробормотала она.

Внезапно Себастьяну пришла мысль осмотреть содержимое ящиков супруги. Разумеется, он не собирался искать там свое белье, а намеревался внимательно изучить вещи жены. Кто знает, какие секреты он обнаружит?

Муфточки, подвязки, ленты — и черный бархатный костюм домино. Нет, в этом ящике нет ничего интересного.

Себастьян закрыл ящик и перешел к следующему. Там он увидел переложенную засушенными цветами белую крестильную рубашечку.

Эта находка стала для него потрясением. Себастьян бережно расправил складки рубашки. Это церковное одеяние предназначалось для ребенка, которого они с Элинор потеряли?

Себастьян почувствовал, как у него задрожали руки. Когда Элинор сообщила ему о том, что потеряла ребенка, он был так убит горем, что даже не мог обсуждать с ней это. Он и сейчас боялся об этом заговорить. Ведь это женщины склонны к разговорам и всплеску эмоций. А мужчине не пристало показывать свою слабость.

Будут ли у них когда-нибудь еще дети?

— Ну, долго еще? — взмолилась Элинор.

Проглотив комок в горле, Себастьян опустился на колени, чтобы открыть верхний ящик, и наконец, извлек из него свое нижнее белье.

Он продолжил осматривать гардероб. Хотя в левой части шкафа для одежды на вешалках было гораздо просторнее, чем в правой, присутствие трех его рубашек — двух из муслина и одной из батиста — свидетельствовало о том, что если и не в сердце жены, то хотя бы в шкафу у Себастьяна все еще было свое место.

Вот только… А это точно его рубашки? А что, если нет?

Несмотря на мучившие его временами провалы в памяти, Себастьян был твердо уверен в том, что никогда не появлялся на людях вот в этой рубашке с гофрированными манжетами и кружевами спереди.

Пока Себастьян одевался, сидя на табурете, его обуревало сомнение. Предназначалась ли эта рубашка для Мейфэрского незнакомца или это была рубашка любовника Элинор?

Себастьяну ужасно хотелось разбудить жену и немедленно потребовать от нее объяснений.

А вдруг окажется, что пока он был в отъезде, Элинор и вправду делила свое ложе с другим мужчиной?