Тот самый гость - Александра Астафьева
— Оскара, — исправляет она.
Никакой он не Оскар, — хочется закричать мне. Он — Снежок. Не могу, не чувствую себя среди них третьей лишней. Как бы там ни было, я спасла его и… Так привыкла к четвероногому другу, что сейчас происходит ужасное в моей жизни — судьба вновь отбирает дорогое сердцу.
— На самом деле, забрать собаку — моё решение, — продолжает Лора. — Олег здесь ни при чем.
— Вы знаете, где он?
Хватит ходить вокруг да около. Уж ей, думаю, известно о нем все.
— Не знаю, — растерянно пожимает плечами. — Он не сказал мне, когда звонил в последний раз.
— И когда же он звонил?
— Сегодня утром.
— Но рассказал, у кого находится собака, — печальные делаю выводы.
— Он говорил о вас, но о том, чтобы забрать Оскара, не обмолвился ни словом, если вы об этом. На Олега покушались. Идет расследование, но не так, как бы ему хотелось. Поэтому он самостоятельно занялся этим делом.
— Господи, куда же он с больными конечностями…
— Его никогда ничего не останавливало.
— Зачем же скрывается? Почему не позвонит?
— В данный момент телефон его недоступен, и находится он ни в этом городе. Уверена, что Олегу сейчас это необходимо. Вы, главное, не волнуйтесь.
Не волнуйтесь. Как можно по щелчку пальцев не волноваться, когда понятия не имеешь, где находится небезразличный тебе человек, и что с ним происходит?
Пустота внутри заполняет все моё нутро. Она не знает, где Олег. Был и словно сквозь землю провалился.
— Вы разве не его близкий друг? — теплится надежда, что я могу узнать что-нибудь еще.
— Нет, мы хорошие приятели и не больше.
Тяжесть на душе сменяется незначительной легкостью от произнесенного ею слова «приятели», но не более того. Она до сих пор ничем не может помочь.
— Олег говорил, что вы подарили ему эту собаку, — возвращаюсь к незаконченной теме, которая разламывает мое сердце надвое.
— Все верно. Оскар в последнее время проживал у него, но все права на собаку принадлежат мне. Я искренне благодарю вас, за то, что не прошли мимо, приютили этого прекрасного пса. Если бы не вы, боюсь думать, что с ним могло произойти.
У меня подкашиваются ноги, дыхание рваное, и сердце мечется в груди. Снежок не твой, Вера, как ты не можешь этого понять.
— Что я могу для вас сделать в ответ?
— Ничего. Пожалуйста, — нелепо звучит из моих уст.
— Мы подавали объявление. За находку собаки полагалось вознаграждение.
Она лезет в карман, очевидно за деньгами.
— Нет, я ничего не возьму. Не нужно. Я подобрала собаку не ради денег, — выставляю руку вперед, демонстрируя свой решительный отказ.
Девушка мягка в своём тоне, но насторожена в данной ситуации, ожидает дальнейшей моей реакции. Я не сдаюсь и не отпускаю Снежка, наклонившись, придерживаю его за ошейник, словно он может убежать.
— Как знаете, но я все равно вам очень благодарна. Оскар? — зовет она его.
Собака сидит, не шелохнётся.
— Ему будет лучше, если он вернётся туда, где вырос, — настаивает Лора.
— Да, конечно… — звучу слабо и по-дурацки.
— Идём, Оскар, — мягко подзывает к себе, тем самым отбирает собаку.
Пальцами держу крепче за кожаный ободок, и, кажется, Снежок не собирается идти, а, значит, выбирает меня.
— Оскар?
Не отпускаю.
— Ко мне!
Держу крепче.
— Вера?
Нет. Не хочу. Не отдам, хоть понимаю, что должна вернуть то, что мне не принадлежит. «Он не твой», — убежденно шепчет внутренний голос. — «Отпусти его».
— Вам нужно отпустить его. Понимаю, тяжело, но через пару дней выставка и соревнования псов, на которых Оскар будет представлен впервые. Это событие является важным для нас.
Я не сдаюсь. Лора звучит взволнованно, будто извиняется за все происходящее, но иначе поступить не может. Ей необходимо забрать собаку.
— Пожалуйста, Вера, — продолжает она умолять.
Для этого приходится собрать волю в кулак, чтобы разжать хватку пальцев на ошейнике и подтолкнуть собаку в сторону девушки. Я выпрямляюсь, но Снежок продолжает находиться рядом со мной. Тем временем, в руках Лоры виднеется поводок с карабином.
— Иди, Снежок, к своей хозяйке. Иди, милый. Так будет лучше, — прошу его, а самой не хочется, чтобы он уходил. Уверена, собака чувствует моё вранье и пятится назад, когда девушка пытается пристегнуть поводок к ошейнику.
— Оскар! — зовёт его громче, натягивая поводок на себя.
— Снежок, иди! Ну, же! — кричу, всхлипывая, прикрываю рот рукой.
Он лает пару раз, как будто на прощание или… Не знаю.
Я ничего не вижу. Слезы заволакивают видимость пеленой. Только виляющий собачий хвост рядом с исчезающей из виду девушкой в белом ещё долго будет мелькать в воспоминании.
Вот и конец. Все исчезло. Сначала Олег, незаметный уход которого сводит с ума, теперь Снежок, которого отобрали. И, главное, надежда, которая испарилась в один миг.
— Мама!
Уже не сдерживаю слез, не скрываю дрожащий голос в трубке, когда набираю ее. Знаю, поймет только она, утешит только мама.
— Господи, Вера, доченька, что случилось? — женский голос встревожен. Я беру себя в руки, зная, что нервничать ей нельзя, а мне необходимо поплакать на чьем-то плече.
— Ничего, ничего, — отвечаю ей, заодно успокаиваю себя, выравнивая дыхание. — Можно я приеду к тебе?
— Конечно, моя хорошая. Еще спрашиваешь. Приезжай.
* * *
— Уже тридцать первое, девочки. Где собираетесь отмечать Новый год? А главное с кем?
Ира, Жанна, Оля в привычной рабочей атмосфере собираются в сестринской для обсуждения дел насущных. При виде меня замолкают. По расписанию сегодня выходной, но я пришла на работу, желая с кем-нибудь замениться, чтобы не сидеть дома и не плакать по ночам в подушку.
— Привет, — говорю им и слышу тоже самое в ответ.
Больше никаких обсуждений, только знак вопроса на их лицах. Жанка первая прерывает неловкую паузу, пока я накидываю на себя халат.
— Вер, у тебя заслуженный отгул, ты что здесь делаешь?
— Благодарю за беспокойство, но охото поработать. Одна из вас смело может ехать домой и встречать Новый год с семьёй. Так что, тяните жребий.
Одариваю их натянутой улыбкой, стараясь не показывать печаль, и выхожу за дверь. Внутри все клокочет,
