Хлоя Бивен - Снова вместе

— Мой ангел… — прошептал Элмер и прижался губами к ее губам. И Глэдис с безумным пылом ответила на поцелуй, понимая, что совершает огромную глупость, но не в силах сдержаться.

Элмер целовал мягко и нежно, словно стараясь утешить. Но Глэдис не искала утешения — наоборот, сама стремилась помочь. Без колебаний обвила руками его шею и прижалась еще крепче. В этот момент она была готова отдать все сокровища на свете, чтобы всегда чувствовать его рядом.

И опять случилось то, что и четыре года назад. Ее охватило какое-то дикое пламя. Элмер, конечно, почувствовал это. Он медленно опустил ее на белый диван и навис на вытянутых руках. Чувствовалось, как бешено стучит в груди его сердце, как всем своим существом он рвется к ней. Прошлого больше не существовало, оно ушло — на этот раз, казалось, безвозвратно.

Элмер покрывал поцелуями ее лицо и шею, не отстранялся, когда она сама пыталась его поцеловать. Когда же его рука сжала ее грудь, она застонала и, не в силах больше сдерживаться, прижалась к нему и поцеловала так, как четыре года назад. Язык мужчины прикоснулся к ее губам, раскрыл их и проложил себе дорогу дальше, в тайные глубины рта. Глэдис обхватила рукой его голову и притянула еще ближе. Этот сумасшедший поцелуй продолжался мучительно долго, прерывистое дыхание наполнило комнату, прогнав холод.

Когда Элмер стянул с нее свитер и ласково провел ладонью по теплой неясной коже, она снова застонала и обхватила его еще крепче. Где-то в глубине мозга шевельнулась мысль, что все это безумие, но рука сама потянулась к пуговицам его рубашки. Господи, ведь всего несколько дней назад она испытывала к нему только ненависть и презрение! И оказалась достаточно одного взгляда, чтобы заставить ее делать все, что ему угодно. Теперь не хотелось ничего иного, только быть здесь, чувствовать это дикое пламя желания, охватившее их обоих… Только Элмер и никто, кроме него, не должен прикасаться к ней до конца дней.

— О, Элмер… — прошептала Глэдис в экстазе.

Элмер сорвал с себя наполовину расстегнутую рубашку, отшвырнул в сторону и приподнялся на руках, чтобы лучше видеть ее. Потом медленно опустился, она почувствовала прикосновение волосков на его груди и откинулась назад, издав короткий жалобный вскрик.

— Я хочу тебя, — прошептал Элмер. — Ты сводишь меня с ума!

Он расстегнул молнию на юбке, и в следующее мгновение ее обожгло, словно раскаленным металлом, прикосновение руки. Она подалась навстречу, и он навалился, подмяв под себя, стараясь раздвинуть ладонью ноги.

— Ты моя, Глэдис! — прорычал он. — Посмотри на меня! Я хочу видеть твои глаза!

Глэдис открыла глаза. В его лице появилось что-то жесткое, даже жестокое, глаза были прищурены и словно изучали. Она сделала движение навстречу, и он медленно улыбнулся.

— Ты хочешь меня, мой ангел? — спросил он.

Глэдис не смогла ответить, она лишь обхватила его руками и потянула к себе, даже на заметив выражения холодного триумфа, появившегося во взгляде.

Неожиданно на письменном столе зазвонил телефон. Сначала они не обратили на него внимания, но он продолжал трезвонить так настойчиво, что вскоре стало невмоготу. Элмер встал, и Глэдис сразу почувствовала себя несчастной и одинокой. Захотелось встать следом, сбросить проклятый телефон на пол, разбить, чтобы не мешал им блаженствовать в том фантастическом мире, из которого он так грубо их вырвал. Чувство дискомфорта и тревоги стремительно возвращалось.

— Алло? — Элмер поднял трубку телефона. С минуту молча слушал, и на лице проступало выражение, не предвещавшее ничего хорошего, — Нет, я занят, — резко бросил он. — Да и Париж далековато отсюда… Нет, сейчас это меня не интересует… Возможно, но это твои проблемы. Позвони Фрэнку и посоветуйся с ним.

Глэдис вскочила, судорожно застегивая юбку и натягивая свитер, валявшийся на полу возле дивана. Когда Элмер повесил трубку, она была около лестницы. Клара вызывала его в Париж, а он, видите ли, занят! Занят!

— Не подходи ко мне! — закричала Глэдис, увидев, что он кончил разговаривать и идет в ее сторону. — Подонок! Можешь перезвонить — до Парижа лететь не так уж далеко!

— Глэдис, ты не понимаешь… — начал он, но она услышала уже достаточно.

— Прекрасно все понимаю! Держись от меня подальше! Подойдешь еще хоть на шаг, расскажу отцу все, что должна была рассказать много лет назад!

Глэдис выскочила из квартиры, спустилась вниз и бросилась к машине. Не видя ничего вокруг, в полном отчаянии, она автоматически поехала к дому. Слезы застилали глаза. Как низко и подло поступил Элмер. Не в силах вести машину, она остановилась на обочине и прижалась головой к рулю. Еще никогда не приходилось попадать в столь отвратительную ситуацию. Было мучительно стыдно. И хуже всего то, что и сейчас желание не прошло. Она хотела его больше всего на свете и даже застонала при одной мысли, что нужно от всего отказаться.

Но теперь все изменилось. Оставаться дома больше невозможно. Придется нарушить обещание, данное отцу. Немного придет в себя, соберет вещи и объявит, что уезжает. Но объясняться с отцом не пришлось — он встретил ее возле дома и сообщил, что Элмер не приедет.

— Сегодня улетает в Португалию. Мы открыли там новый филиал, но тамошний персонал еще недостаточно компетентен. А Элмер не выносит, когда деньги пускают по ветру. Придется поработать, чтобы сделать их настоящими мастерами своего дела. Как бы мне тоже хотелось поехать. Наблюдать, как он работает, просто наслаждение. Тихо, без лишней суеты, почти незаметно для посторонних глаз…

— Словно хищник, — перебила Глэдис.

— Да, действительно, что-то от хищника есть. Никогда не повышает голос, но люди всегда сами выполняют малейшую его просьбу. Не знаю, что бы я без него делал. Он мне как сын.

Слушать все это было очень тяжело. Оставалось надеяться, что отец не будет разыскивать Элмера в Португалии и не узнает, что на самом деле он в Париже с Кларой. Иначе сердце его будет разбито. Несомненно, Португалия появилась после звонка. Если бы Элмер был дома один, то разговаривал бы с Кларой по-другому, может быть, и необходимость в отъезде отпала бы сама собой. Сославшись на усталость, Глэдис извинилась и заперлась у себя в комнате. Если бы не звонок, она уже была бы другим человеком. Говоря по чести, надо бы благодарить Клару за нечаянную помощь. Однако в глубине души не было никакой благодарности. В те безумные минуты она хотела принадлежать Элмеру, и постоянная мысль об этом причиняла невозможную боль. Больше им нельзя видеться. Глэдис дала себе слово, что эти дни — последние в отцовском доме.

Следующие несколько дней она делила между галереей и Пейтоном. Отец каждый день уезжал в свой офис, но времени скучать не было — приходилось постоянно присматривать за миссис Вуд. После того как Элмер устроил старой даме нагоняй, она держалась еще более холодно и высокомерно. Явно мечтала о возвращении Клары, тем не менее беспрекословно выполняла все приказания Глэдис. Каждое утро, проводив отца, они обсуждали меню ужина, потом Глэдис тоже уезжала по делам. И всегда с огромной радостью оказывалась в блаженной тишине своей галереи. Было просто необходимо проводить там хоть какое-то время — в Пейтоне мысли об Элмере не давали покоя. Но каждый вечер она возвращалась домой, чтобы повидаться с отцом. Дважды обедала с Марком и была очень благодарна ему за то, что он ни словом не обмолвился о том злосчастном приеме. Если бы речь снова зашла об их отношениях с Элмером, что она могла бы ответить?