С любовью, Саша - Виктория Осадчая
Несмотря на то, что июль у нас считается самым жарким месяцем, с утра было достаточно прохладно, к обеду ветер нагнал тучки и начал моросить противный дождь. Прям как осенью, которую я до ужаса не могла терпеть.
Телефон начал трезвонить, когда я уже почти подъезжала к дому.
-Привет, Киссер! Нашел минутку для бывшей жены? – поинтересовалась я весело, потому что знала, что сегодня настроение будет испортить мне сложно. Я привыкла к новости, я ее приняла.
-Ты за рулём что ли?
-Расслабься, Лиза мне гарнитуру подарила, чтобы я не отвлекалась от дороги.
-Я завтра прилечу. У тебя УЗИ на какое время назначено?
-Вообще-то оно было с утра.
-В смысле?
-В прямом. Завтра мне некогда, нужно организовать перевозку нарядов на конкурс. Послезавтра улетаю сама. Мне нужно было проконсультироваться о противопоказаниях. Их нет, я здорова. И ещё, почту проверь, я тебе там фото скинула.
-Черт, Саш ты не могла мне сказать?
-А ты бы бросил все дела и прилетел?
-Стоп. Я что-то не понял. А что так много рук, голова…- кажется, кто-то открыл как раз таки почту.
-Не так уж и много. Рук четыре, головы две. Их двое, Киссер. Представляешь, мы с тобой умудрились сделать двойню.
-Охренеть, - послышался тяжёлый выдох.
-Ага! При чем один из них парнишка. На счет второго малыша не знаю. Спрятал он от нас братишку или сестрёнку.
-Парнишка? Сын?
-Сын, Мэлс. У тебя будет сын и ещё сын, или дочь. В общем, их будет двое. (Но ты узнаешь об этом по телефону - мысленно) И если честно, то я сама пока не до конца верю и понимаю на что себя обрекаю. Никогда не признавалась в таком, но впервые в жизни понимаю, что скорее всего, одна я не справлюсь.
-Я буду рядом.
-Расстояние в несколько сотен километров – это не рядом. Рассказывай, как все прошло. Дала она согласие или нет? – и откуда эта тяга к мазохизму?
-Я так и не сделал ей предложение.
-Почему?
-Не решился.
-Ох, Киссер, и всему тебя нужно учить. Может, рассказать, как это должно происходить? – усмехнулась, хоть и горько. Кто же знал, какие у него там тараканы ведут бои?
-Я помню, что ты умеешь, - слышно было по голосу, что он улыбается.
Вот представьте: ночь, кровать, два обнаженных тела, запутавшихся в простынях, потому что на улице невыносимая жара. Она лежит на его широкой груди, вжавшись в нее затылком. Он обнимает ее одной рукой, поглаживает обнаженный живот и уткнувшись в макушку, расслаблено дышит.
-Мэлс, - разрезает дремлющую тишину её голос.
Ох, как же приятно говорит о себе в третьем лице.
-Что, милая? – отзывается он вопросом.
-Тебе, случайно, жена не нужна?
-А ты кого-то мне присмотрела? – улыбается он.
-Да! – оживает она, отлипнув от него, переворачивается на живот, чтобы рассмотреть его пусть и не очень красивые, но такие приятные, черты лица. Ей нравится, как он хмурится, когда что-то не понимает, как улыбается, как удивляется…- Знаешь, она красивая, целеустремлённая, творческая, очень женственная. Да, любой был бы счастлив получить такую жену.
-Заботливая?
-Очень! Правда, с готовкой у неё туговато, но у нее есть отец, который отлично готовит и при желании её научит.
-Ух, ты! Какая перспектива. А эта девушка готова ждать меня месяцами?
-И скучать сильно-сильно, а потом встречать тебя в аэропорту и даже ненадолго забывать о работе, когда мы рядом.
-Хм, я подумаю, - а ещё ей нравилось, как он на неё смотрел. Словно дарил корону.
-Пока ты будешь думать, её могут забрать, - она потянулась к тумбочке, где стояла непочатая бутылка шампанского, о которой в пылу страсти они забыли. Сняла золотистую фольгу с крышки, скрутила из нее импровизированное кольцо.
-Мэлс Валерьевич Киссер, - взяла его большую ладонь, - Вы готовы стать моим мужем. И любить меня в горе и в радости?
-Конечно, Александра Михайловна, - растянул он губы в довольной улыбке, когда я одела на его палец самодельное кольцо.
И вроде все было шутки ради, потому что я сама была не уверена, что хочу этого. Но через две недели на моей правой руке появилось обручальное кольцо. Нас расписали быстро, потому что Мэлс достал какую-то справку, что его просто необходимо расписать в кратчайший срок, так как он вахтовик и скоро уезжает.
Я тогда не думала о том, как новость о моем замужестве воспримут родители. Хоть это и было «Тебе виднее, но можно было бы и предупредить», но вины я не чувствовала. Зато была так рада, что теперь об этом узнает Петруша. Мол, смотри какую девушку ты потерял. И даже не ценила того, что Киссер с меня сдувал пылинки. Он любил, а я все профукала. И теперь вот…Девчонки мне твердят, что ребенок стал шансом на возобновление наших отношений. А если их теперь два, то тем более на отстанут со своим: «Надо брать».
Я не хочу насильно. Не хочу по жалости или от того, что он чувствует себя в долгу передо мной. И в какой-то степени я рада, что мы развелись, потому что у него не будет повода упрекнуть меня в том, что я пытаюсь детьми его удержать.
А ещё я очень жалела о том, что сказала ему, что сама не справлюсь. У меня есть прекрасные родители, есть прекрасные сестры, есть бывшая свекровь, которая с трепетом ожидает внука, и готова в любой момент приехать помогать. Я сильная! А ведь иногда так хочется побыть слабой.
И об этом я думала, когда подъезжала к родительскому дому. Во дворе машин много, мое постоянное место свободно, поэтому я без труда припарковала свою ласточку и направилась к подъезду, боясь, что могу расплакаться. В последнее время вообще чувствую себя какой-то размазней.
-Ого, какие люди! – прямо на меня направлялся Сычёв. Опять довольный, опять холенный и какой-то слишком отталкивающий. И как я могла променять свою семейную жизнь на призрачное чувство к этому человеку, которое я именовала любовью?
-Ты что-то зачастил к родителям, - поприветствовали мы друг друга поцелуем в щёчку. Это в мае я была настроена агрессивно, а тут вдруг расслабилась и дала облобызать себя, как в старые и добрые, когда не было и намека на мое «все сложно». Мы дружили когда-то, и поэтому весь негатив
