Кэролайн Андерсон - Останься навсегда
– Ванная в твоем распоряжении, – сообщила она Оливеру.
Тот молча исчез за дверью, а через несколько секунд до нее донеслись шум, затем приглушенные ругательства, а потом внезапно наступила тишина.
– Тебе обязательно нужно было вылить всю горячую воду? – крикнул Оливер, и Кейт виновато улыбнулась:
– Извини!
Он пробормотал что-то неразборчивое, из чего Кейт поняла только, что сейчас ему не помешал бы холодный душ. Это было приятно и удивительно одновременно – знать, что ее присутствие влияет на него так же, как и его – на нее.
Кейт оделась и спустилась вниз. Собаки ждали ее у задней двери. Кейт открыла ее, впуская в дом прохладный утренний воздух. На улице было еще совсем темно, только на востоке небо немного посветлело. Выпустив собак, она отправилась на кухню ставить чайник.
Оливер спустился вниз еще до того, как чайник закипел. К огромному облегчению Кейт, он был полностью одет и даже не смотрел в ее сторону.
– Нужно выгулять собак, – пробормотал Оливер и, сняв с крючка их поводки, открыл дверь и, посвистывая, вышел на улицу.
– А я бы не отказалась от чашки чая, – сказала Кейт самой себе и налила целую кружку. Если он не задержится надолго, то, возможно, к его возвращению в кружке еще что-нибудь останется для него – если, конечно, она не выпьет все до капли.
Обхватив кружку руками, она повернулась спиной к плите, чувствуя исходившее от нее приятное тепло. Неудивительно, что собаки спят именно здесь. Она бы и сама с удовольствием улеглась бы сейчас напротив плиты вместо того, чтобы целый день провести в клинике нос к носу с Оливером. Одна только мысль об этом заставила ее покрыться мурашками. Остается только надеяться, что они оба будут слишком заняты работой и времени друг на друга просто не останется. Она посмотрела на часы. Половина восьмого. И на улице по-прежнему темно… А он где-то там неторопливо прогуливается в обществе двух собак.
Ерунда какая-то. И вообще это было не очень честно по отношению к несчастным животным – постоянно оставлять их одних на целый день. Она действительно сильно удивилась, когда узнала об их существовании, ведь Оливер всегда говорил о собаках как об одном из атрибутов счастливой семейной жизни, причем непременно в одном ряду с детьми. Хотя, скорее всего, ему просто одиноко, и ей следовало бы порадоваться, что у него по меньшей мере есть собаки, но чувство жалости к ним все равно ее не оставляло.
Задняя дверь открылась, и все трое вошли внутрь – мокрые, грязные и довольные до отвращения. Кейт окинула их недобрым взглядом. Она здесь сидит и жалеет несчастных собачек, а они приходят и украшают всю кухню грязными следами, не обращая на нее совершенно никакого внимания. Потрясающая тактичность!
Джэт взяла свою миску в зубы и с грохотом бросила ее на пол рядом с ногой Оливера. И уселась рядом, подняв морду кверху и заискивающе виляя хвостом.
Он ласково погладил собаку по голове:
– Знаю, знаю, пора завтракать. – Накормив собак, он вымыл руки и окинул Кейт внимательным взглядом. – Ты в порядке?
– В полном. Не я же провела всю ночь на ногах.
– Переживу, – ответил он на ее немой вопрос. – Ты что пьешь, чай?
Она налила еще одну кружку и протянула ее ему. Он обхватил ее ладонями и вздохнул:
– На улице ужасно холодно. Ветер просто ледяной, а я, как назло, забыл перчатки. Сэндвич хочешь?
Кейт кивнула. Наблюдая за тем, как он режет хлеб, она не смогла подавить улыбку: у него никогда не получалось отрезать ровные куски, и за все эти годы он так этому и не научился.
Оливер поймал ее оценивающий взгляд и недовольно крякнул.
– Ладно, ладно, ты справилась бы с этим куда лучше меня, – добродушно проворчал он и засунул хлеб в тостер.
– Ну, по крайней мере, эти куски там точно не застрянут, а это уже прогресс, – поддела она его, и он пожал плечами:
– Безусловно. Как ты думаешь, почему я установил здесь именно газовую плиту?
Вопрос показался Кейт неожиданным. Она была уверена, что плита досталась ему от предыдущих жильцов при покупке дома, но…
– А это ты ее устанавливал?
– Ну, не я, конечно, но фирма, где я ее заказывал – да.
– Ты же всегда говорил, что это дорого и бессмысленно.
– Не бессмысленно. Всего лишь дорого. Но собаки уже привыкли к ней, да и я тоже. Так что мне показалось, что стоить поступить именно так. Надеюсь, тебе понравилось?
– Понравилось. – Кейт новыми глазами оглядела кухню. – Так все это сделал ты? Я думала, что здесь уже все было, когда ты покупал дом.
– Нет, что ты. Кухня была совсем маленькой, так что пришлось ее расширить, а спальню перенести наверх. Теперь все выглядит намного лучше, чем было. Я же помню, как мы проходили мимо и каждый раз говорили, что стоит только потратить на этот дом ведро краски и немного любви, и он станет совершенно идеальным. Но реальность, как видишь, оказалась намного более жестокой – пришлось потратить несколько больше, чем ведро краски.
– Здесь правда очень мило, – мягко сказала она, и Оливер улыбнулся:
– Спасибо. Я рад, что тебе нравится.
Оливер смолк, и что-то, что так и не было произнесено вслух, повисло в воздухе. Одно бесконечное мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом по кухне поплыл запах горелого хлеба, и очарование рухнуло.
– Черт, – высказался Оливер. Подняв крышку, он извлек тост и вздохнул: – Думаю, его еще можно спасти.
Он опустил крышку, внимательно осмотрел тост и, аккуратно срезав подгоревшую часть, передал его Кейт.
Сколько раз они уже вот так же вместе ели подгоревшие тосты… «Слишком часто, чтобы вообще вспоминать об этом», – сказала она себе и потянулась за ножом, чтобы намазать на тост масло.
Они молча позавтракали, стоя совсем близко друг к другу. Покончив с тостом, Оливер отряхнул пальцы и взглянул на часы:
– Думаю, пора идти. Надо прийти пораньше, чтобы было время все тебе показать. Сумка у тебя с собой?
Кейт кивнула:
– Да, в машине. Я ее всегда с собой ношу, просто на всякий случай.
– Тогда идем. Поедем на моей машине. В принципе клиника совсем близко и ехать совершенно необязательно, но я не могу возвращаться за ней, когда поступают срочные вызовы – собаки начинают волноваться. Так что лучше поедем. Но ты не волнуйся, тебе сегодня точно не придется ездить по вызовам.
Кейт вытащила сумку из багажника и забралась на заднее сиденье. Пристегивая ремень, она неожиданно поняла, что совсем мало знает об этой клинике, и попросила его по дороге ввести ее в курс дела.
– В клинике работают всего четыре человека. Питер Эйбрахам – его ты уже знаешь; Дэвид Хантер – тот самый, который заболел гриппом; Энн Роуч – она из Австралии, замужем за местным фермером. И я. – Оливер посмотрел по сторонам перед тем, как выехать на главную дорогу, и продолжил: – В клинике работают четыре регистратора, секретарь, две практикантки, акушерка и две медсестры. И у нас девять тысяч пациентов. Сама понимаешь, что приходится нелегко. Но мы постепенно развиваемся и уже собираемся строить новую клинику – у подножия холма. От нее будет рукой подать до моего дома, но, думаю, в первую очередь она будет обслуживать пожилых людей – тех, кому не так просто подняться наверх. А еще рядом с ней будет большая парковка, – добавил он, поворачивая на аллею рядом с клиникой и останавливая машину. – Так, все. Теперь пойдем. Первые пациенты появятся уже через несколько минут, а тебе еще нужно успеть осмотреться.
