Зара. Счастье вопреки - Лия Рой
— Тату… — выдохнула, быстро заморгав. Поняв, что опасности нет, и я зря переполошилась, я выдохнула. — Я сведу. Между прочим, уже подыскала мастера, который этим занимается, нужно только подождать, у него большая очередь… — Я аккуратно высвободила свою руку из чужой хватки и опустила рукав черной водолазки, который Шевченко успел задрать.
Эта идиотская татуировка… кто бы только знал, как я жалела, что когда-то давным-давно набила ее на левом предплечье. Она мозолила глаза и каждый раз напоминала об ошибках прошлого.
— Ладно… — Шевченко снова покивал, делая шаг назад от меня, упираясь руками в столешницу от кухонного гарнитура. Сейчас на нем были темные спортивные брюки и майка без рукавов, оголявшая жилистые руки, трогательные впадинки
Сейчас передо мной снова был тот самый Святослав, которого я хорошо знала. Который умел слушать, приводить аргументы и признавать свою неправоту, если такое случалось. Добрый и милый Святослав, который смотрел на меня внимательно, будто пытался добраться до сути без слов.
— Ты испугалась, — нахмурившись, неожиданно выдал Шевченко.
— Нет, — попыталась соврать я, встряхивая головой. Улыбка вышла кривой, взгляд неуверенным.
— Он тебя бил?
— Кто? Шамиль?
Я нервно заправила распущенные волосы за уши и попыталась отвернуться, но Свят не дал, заключил в свои руки. Он слегка притянул меня за плечи и теперь очень внимательно смотрел прямо в глаза.
Так, что не оставлял возможности соврать.
— Было пару раз…
— Пару? — не веря уточнил мой собеседник.
— Чуть больше, — усмехнулась я. — Но это правда происходило нечасто. Шамиль вспыльчивый, за ним водится неумение контролировать свои эмоции…
— А другие? Твоя семья?
Я сглотнула и опустила взгляд.
— Да, бывало. После того, как братья узнали о том, что… в общем, что я опозорила нашу семью, позволив себя использовать…
— Кто из них?
— Рашид. Он потом и сам сожалел. Извинялся. Он не…
— Не виноват?
— Ну… я не сужу его. Он — мой старший брат. Пока отец работал, он должен был следить за единственной сестрой. Не уследил, я покрыла позором их головы. И это не была экзекуция, просто он не сдержался.
— Ты мастерски оправдываешь всех мудаков в своей жизни, — хмыкнул Святослав, наконец, заключая меня в свои объятия.
Объятия, которых я так ждала со вчерашнего вечера.
— У меня появилось исключение, — прошептала я, поднимая голову и заглядывая в его глаза.
Наконец-то, серый лед растаял, уступая место теплу и нежности, к которым я привыкла во взгляде своего избранника.
— Прости меня… — прошептали мне куда-то в макушку, с силой прижимая к себе. Я уткнулась носом в чужую грудь и прикрыла глаза.
— Все нормально… — едва слышно ответила я.
— Нет, не нормально, но… я…
Когда мы отстранились друг от друга, я заметила в глазах Шевченко растерянность вперемешку с виной.
— Я даже не знал, что так сильно могу взбеситься только от того, что ты стоишь рядом с ним. Я видел, что вы только разговаривали друг с другом, но этого оказалось достаточно, чтобы разозлиться. Я не могу допустить даже мысли о том, что ты все еще испытываешь к этому человеку хоть что-то… что можешь когда-нибудь захотеть вернуться к нему…
— Я не захочу.
— Я знаю. Знаю… И еще этот козел…
— Ты про Алана? — Да, я видела, что Свята вывели из себя два момента и Цахаев был лишь одним из двух триггеров.
— Он все еще пытается под меня копать…
— Он пытался навредить тебе?
— Пытался, но у него ничего не выходит, и никогда не выйдет. Он прекрасно об этом знает, ему со мной не тягаться. Но теперь…
— Что теперь? — я сглотнула, неожиданно почувствовав, как сердце замерло. От страха. И в предвкушении чего-то нехорошего.
— Теперь у него есть рычаг давления. Я не был в курсе, что вы знакомы. Да еще и так близко.
— Я с ним никогда не дружила, он — друг брата, но… да, ты прав. Он хорошо знаком с моей семьей… — Я отступила в сторону и опустила взгляд, закусив губу.
Я скрывала свои отношения от родителей. Я скрывала от них вообще все. Как показал мой жизненный опыт, так намного проще.
Проще было переживать в одиночку и свое счастье, и свое горе. В нашей семье всегда были Рашид, Мадин и Тагир. Я — лишь приложение, которое нужно было побыстрее сплавить. Так бы и получилось, не свяжись я с Шамилем. Я бы, как и многие девочки, закончила бы школу, дальше меня бы сосватали, а там, семья, муж и дети. Виделась бы с родней несколько раз в год по особым праздникам. И все были бы счастливы.
А я…
Я захотела жить. По-настоящему. Выбирать самостоятельно, кому посвятить свою жизнь.
И эти опасные желания привели меня на зыбкую дорожку, с которой, только соскользни, и можно было погибнуть.
Я знала, что меня не поддержат. Что отец и Рашид разозлятся. Что мать и Мадин разочаруются. А Тагир, как всегда, будет вынужден в одиночку отстаивать меня перед всей семьей.
Поэтому и хотела сказать о замужестве уже после того, как мы со Святославом поженимся официально. И то, как придется.
Но теперь эта тайна действительно вставала под большой вопрос.
— Мы из одного города, его родители
