Энн Оливер - Пламя страсти
— Дейн…
Ему показалось, что она прошептала его имя. Оно прозвучало едва слышно, как тихий вздох, сразу заглушенный звуками оркестра. Интересно, сможет ли он заставить ее повторить это, когда будет заниматься с ней любовью? Возможно, уже сегодня ночью он выяснит.
Щека Мариэль, чуть касавшаяся его лица, была мягкой и прохладной. Его губы покалывало от желания прикоснуться к ее коже. Он чуть повернул голову и поцеловал ее в уголок губ, одновременно скользя кончиками пальцев по позвоночнику.
— Ты была права, — прошептал он, чувствуя, как начинает терять голову. — Это великолепное платье.
— Да, я тоже так думаю, — промурлыкала она в ответ.
Музыка стихла, а Дейн все никак не мог заставить себя отпустить Мариэль. Его сердце бешено колотилось в груди, а кровь, казалось, превратилась в пламя, сжигающее его изнутри. Больше всего на свете он хотел, чтобы сейчас они были одни в запертой комнате.
Но он — хозяин этого бала, а значит, должен держать себя в руках. С мысленным стоном он отпустил Мариэль и заглянул ей в лицо. Ее глаза были почти черными, а полные губы, казалось, молили о поцелуе.
— Думаю, наш танец их убедил, — прошептал он. — А уж как он убедил меня.
Мариэль улыбнулась:
— Меня тоже.
Дейн проводил ее обратно к столику, а затем, извинившись, отправился в мужскую комнату, надеясь, что холодная вода поможет ему немного прийти в себя. Но тут он увидел отца, сидящего в одиночестве на софе. Заметив сына, Даниэль поднялся и направился к нему. Сейчас он выглядел гораздо старше, чем всего пару месяцев назад, во время их последней встречи у адвоката. В тот день Дейн приобрел семейный особняк, чтобы отец мог продолжать жить там.
— Мы можем где‑нибудь пообщаться наедине? — спросил он.
— О чем?
— Я просто хотел сказать тебе, что ты славно поработал. Сегодняшний прием великолепен. Спасибо, что пригласил меня и Барбару.
— Конечно, — кивнул он.
Даниэль ничего не ответил.
— Что‑то еще?
— Да. Знаешь, сын, мне осталось недолго, и я много думал о своей жизни и о нашей семье. — Он говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Может быть, мы оставим прошлое в прошлом и двинемся дальше?
«Сын». Дейна поразили его слова. Впервые отец назвал его так. Сколько лет он мечтал об этом! Тогда Дейн был готов отдать все деньги, власть, привилегии за то, чтобы иметь настоящую любящую семью.
— Почему сейчас, отец? Потому что я спас твою задницу? Или просто ты понимаешь, что только мне одному не наплевать на тебя? Мы ведь оба знаем: Барбара с тобой не из‑за большой любви. Кстати, я сказал ей о твоем банкротстве.
Даниэль не ответил, просто продолжал устало смотреть на сына.
Глубоко внутри Дейн чувствовал, что хочет наладить отношения с отцом, восстановить семейные узы. Но боль прошлого и страх снова испытать подобное стали для него непреодолимой преградой.
— Мы никогда не были большой счастливой семьей, ты просто стареешь и становишься сентиментальным, — сказал Дейн, пытаясь спрятать свои эмоции. — Тебя ждет Барбара.
— Тогда я пойду. До свидания, сын, — кивнул Даниэль, повернулся и медленно побрел к выходу.
Удивленный собственной бессердечностью, Дейн, догнав отца, коснулся его плеча. И еще больше он был шокирован хрупкостью собственной брони, которую он, как ему казалось, так долго выстраивал вокруг своего сердца.
— Если тебе что‑то понадобится.
Даниэль не оборачиваясь кивнул:
— Я знаю.
Никогда еще Дейн с таким нетерпением не ждал окончания вечера. Внешне он оставался спокоен и вежлив, но внутри его бушевал пожар. Он не сводил глаз с Мариэль и думал только о том моменте, когда они останутся одни.
Наконец последние гости стали расходиться по домам, а персонал отеля начал уборку бального зала. Дейн подошел к замершей у окна Мариэль, положил руки ей на талию, заглянул в глаза. В них сияло предвкушение и желание, бывшее отражением его собственных чувств.
Они не нуждались в словах. Когда Дейн взял Мариэль за руку, ему показалось, что его ударило током — таким сильным было напряжение между ними.
Не размыкая рук, они поднялись наверх, в номер. Он быстро повернул ключ и впустил ее в комнату, освещенную лишь ночными огнями города. Еще до того, как прозвучал щелчок закрывшейся двери, его губы нашли ее рот, накрыв его страстным поцелуем. Дейн разрывался от желания прикоснуться сразу ко всем уголкам тела Мариэль. Наконец, решившись, он положил ей руки на плечи, со стоном прижался губами к ее ключице и прошептал:
— Прости. Боюсь, я не смогу быть нежным. Только не сегодня.
— А разве я говорила, что мне это нужно? — хрипло рассмеялась в ответ Мариэль.
Сегодня она будет принадлежать ему! Эта мысль пронеслась в голове, и от нее пламя, полыхавшее в его теле, вспыхнуло еще ярче. Он с упоением наслаждался сладким вкусом ее кожи. Пальцы Мариэль нетерпеливо расстегивали пуговицы на его рубашке. Наконец, покончив с ними, она прижалась губами к его обнаженной груди. Жар ее губ и ладоней обжигал и искушал Дейна, ее нетерпение передалось ему.
В комнате было слышно лишь прерывистое дыхание и шорох спадающей ткани. Но каждый сдержанный стон превращался в их телах в маленький взрыв. То, что начиналось как небольшой спектакль для прессы, переросло в нечто совсем иное.
Дейн потянул вниз бретельки платья Мариэль, и они легко соскользнули, оставив ее грудь потрясающе, ослепительно обнаженной.
Но теперь Дейну было этого мало, он хотел получить все.
— Как это дизайнерское творение снимается? — хрипло спросил он.
Мариэль с улыбкой взяла его ладонь и положила ее на длинную молнию, расположенную на боку.
— Вот. Как я и обещала, оно легко расстегивается, — сказала она, помогая Дейну стянуть платье с ее бедер.
Вслед за ним на пол полетели и ее трусики. На Мариэль остались лишь серебристые туфли. Не желая терять ни мгновения, она протянула руки к его ремню, быстро расстегнула пряжку и молнию, и уже через секунду одежда Дейна присоединилась к ее собственной.
Глядя на обнаженное тело Мариэль, Дейн почувствовал, как ускоряется его пульс, а сердце начинает бешено стучать.
«Интересно, а можно получить сердечный приступ от желания?» — подумал он, притягивая ее к себе. Дейн запустил пальцы в ее волосы, по одной вытягивая из них заколки, наслаждаясь тем, как одна за другой падают на обнаженные плечи тяжелые пряди. Отбросив в сторону последнюю заколку, он обнял Мариэль, и она податливо прижалась к нему всем телом, заставляя его стонать от страсти.
Мариэль нашла губы Дейна и впилась в них долгим поцелуем, наслаждаясь его вкусом, его запахом. Дейн Хантингтон, ее первая любовь, сейчас здесь, с ней. Она больше не могла думать, только чувствовать, только ощущать его прикосновения. Каждая клеточка ее тела горела от желания.
