Трейси Вульфф - Испытай меня возбуждением (ЛП)

Я признаю, что он заставляет меня ждать его, чтобы доказать, что я имею такое же самообладание, какое есть у него. Но часы тикают, и с каждой минутой, которая проходит, мой желудок сжимается, а ладони потеют. Я ненавижу это чувство, ненавижу терять контроль, но он вынуждает меня. И ещё больше я ненавижу тот факт, что возможно, мне придётся остаться без ответов, которые я так отчаянно хочу получить.

— Я уже сказала тебе, что не собираюсь с тобой спать, — говорю ему после молчания, затянувшегося дольше, чем я в состоянии вынести.

— Ты говорила.

— Так зачем я здесь? Почему ты продолжаешь беспокоиться обо мне?

— Думаешь, всё дело в сексе?

Теперь я смеюсь. Не в состоянии себя остановить. Его вопрос смешон, особенно учитывая, что сексуальное напряжение между нами горит так ярко, что может осветить половину отелей на Стрипе.

— Не должно быть, но мой опыт подсказывает, что так и есть.

Недовольство мерцает в его глазах и на лице, но оно мигом исчезает, как только я его замечаю. И вот мы опять возвращаемся к ожиданию и молча, смотрим друг на друга.

— Тебе нравится твоя работа, — говорит Кейн. Мне бы поздравить себя за то, что заставила его нарушить тишину, но я помню, что Себастьян никогда ничего не делает, если он этого не захочет.

— Мне нравятся деньги, которые она приносит.

— Это всё, что тебе в ней нравится?

Я действительно никогда не думала об этом раньше, о том, действительно ли мне нравится работа, которую мне приходится выполнять. Я рада не быть под ногтем у своего отца. Мне нравится быть вдали от насилия и темноты, где это является образом жизни моей семьи. Я хочу идти своей собственной дорогой, даже если она будет опасной. Но работа сама по себе? Действительно ли мне она нравится?

— Она не плохая, — защищаюсь я. — Она оплачивает счета и этим она хороша.

— Ты в ней хороша, — соглашается он. — Но ты могла бы быть лучше.

— Ох, действительно? — теперь я оскорблена. Может быть, я та самая девушка, которая всегда лучшая в классе, или даже лучшая студентка одного из самых конкурентоспособных университетов мира. — И как же?

— Тебе не хватает контроля.

— Прости? Я работаю здесь больше года и тем вечером был первый раз, когда я потеряла самообладание.

— Я не сказал, что тебе не хватило самообладания, — Кейн склоняет голову, глядя на меня с прищуром, пока я понимаю, что он со мной играет. — Я сказал, что ты лишилась контроля.

Он допивает свое пиво, отставляя стакан в сторону. Затем встаёт и протягивает мне руку. Я начинаю отказываться… Я раздражена, и последнее, что хочу делать — это прикасаться к нему прямо сейчас. Но есть что-то в выражении его лица, во взгляде, которым на меня смотрит Себастьян, что мой желудок делает сальто и дыхание застревает в горле. Что заставляет меня понять, что отказаться от руки, которую он мне протягивает, является плохой идеей.

Поэтому я принимаю её, позволяя ему поставить меня на ноги. Я позволяю ему подвести себя к огромному панорамному окну, что занимает всю заднюю стену кабинета. Сейчас девять часов, и тьма наконец-то накрывает пустыню. Когда ты не знаешь, что тридцатью этажами ниже, на бульваре Стрип, где огни горят так ярко, что большую часть дня тебе кажется, словно ты находишься на вершине мира, солнце светит двадцать четыре на семь.

Себастьян снова стоит позади меня, его длинное, мускулистое тело прижимается ко мне от плеч до колен. Он тёплый и твёрдый, и, несмотря на то, о чём я думаю, он ощущается так хорошо, что хочется опереться на него. Чтобы согреться в его тепле и силе, которые исходят от него волнами.

— Я сегодня потратил слишком много времени, просматривая видео с твоим участием прошлой ночью, — шепчет он в моё ухо, пока его пальцы нежно поглаживают мои бёдра, мой живот, внешнюю часть моих ног. — Слишком много времени сегодня я видел тебя в деле.

— Ты шпионил за мной? — я пытаюсь изобразить обиду, но это сложно провернуть, когда весь вечер чувствуешь на себе его взгляд. Ещё труднее отойти, когда тело буквально тает в его объятиях.

— Я за тобой наблюдал, — он склоняет голову, его губы останавливаются всего в дюйме от моего уха, обдавая горячим дыханием мой затылок. — И ты знаешь, что я увидел?

— Что? — я не могу удержаться от вопроса, и не могу остановить своё тело от распространяющегося желания. Соски напрягаются, наливаясь кровью и требуя секса. Не знаю, что в нём такого, почему он так сильно меня заводит, но это так, словно моё тело признаёт его. Будто оно знает то, чего не знаю я.

— Кого-то, кто жаждет контролировать, как я. Кого-то, кто хочет контролировать себя, свою жизнь, свой мир.

— Это… это не правда.

— Не правда? — шепчет он.

— Нет. Я просто… я не хочу быть в чей-либо милости. Я хочу прожить свою жизнь так, как хочу жить я, не спрашивая никого, — почему моё дыхание так непостоянно? А моё сердце бьётся так быстро?

— Контроль, — говорит он мне снова. — Дисциплина. Сдержанность.

Слова пугают меня также, как и заводят. Или может, это просто то, как он обнимает меня и касается. Его губы скользят вверх по моей шее и челюсти.

— Я не… — мой голос ломается. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь.

— Дело не в том, что я хочу от тебя, — говорит Кейн, продолжая осыпать горячими поцелуями мою щёку и уголок рта. — Дело в том, что я хочу тебе дать.

— И что это? — спрашиваю я, игнорируя сухость в горле.

— Скажи мне, Ария. Как много значит для тебя контроль? Как далеко ты готова зайти, чтобы получить его?