Девушка из бара - Карпентер Тереза
— Почему ты встал? — Она отодвинулась к стене, чтобы не чувствовать так близко его жар, его чистый мужской запах.
— Захотел пить. Теперь твоя очередь отвечать на мой вопрос.
Она вздохнула.
— Я отправила кровать на хранение, чтобы установить спортивные снаряды.
— Зачем ты это сделала?
Лунный свет пробивался сквозь тонкие занавески, скользил по обнаженной мускулистой груди Брока. Джесси страстно хотелось прикоснуться к ней своими пальцами и губами, ощутить соленый вкус его кожи.
Почему она продолжает подвергать себя такой пытке? Не пора ли им объясниться?
— Брок…
— Джесси…
Они заговорили одновременно. У Джесси заколотилось сердце. Может быть, она смалодушничала, но все же воспользовалась этим, чтобы оттянуть неотвратимое.
— Говори ты, — сказала она.
— Глупость! — Он махнул рукой, показывая на кучу одеял, сваленных в конце кушетки. — Ничего удивительного, что у тебя синяки под глазами. Ты не можешь нормально высыпаться на этой дыбе.
— Ты преувеличиваешь. Круги под глазами у меня оттого, что я занимаюсь перед сном, а Элли плохо спала несколько ночей. — Джесси хлопнула рукой по диванной подушке, накрытой простыней. — А кушетка очень даже удобная.
— Она слишком короткая, к тому же кожаная, так что спать на ней в такую теплую ночь — все равно что спать на жаровне.
Почти точное описание.
— Не так уж плохо. Да и разве у меня есть выбор?
— Ты могла бы спать со мной.
Ее сердце замерло, потом заколотилось с бешеной силой.
— Уверена, что это не слишком хорошая идея.
— Мы оба — люди взрослые. К тому же я практически неподвижен в этом гипсе.
— Ты, но не я.
Черт. Черт. Черт. Неужели она произнесла это вслух?
Веселый и слегка удивленный взгляд Брока сказал ей «Да». А страсть, от которой мгновенно напряглось его лицо, сказала «О да!».
Ну почему она такая глупая? Сначала его оттолкнула, а потом сделала, собственно, предложение.
Хотя это и к лучшему. Либо она наконец, хорошо выспится, а может быть, произойдет что-то еще… либо Броку вообще ничего от нее не нужно, тогда она по крайней мере будет знать это наверняка.
— Я уверен, что ты в состоянии контролировать себя, — сказал он, не оставляя ей надежды. — А если нет, охотно подвергну себя риску.
Еле сдерживаясь, Джесси скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него. Неужели он не мог сказать ничего лучшего в ответ на ее страстный порыв?
— А если я не хочу рисковать? — вызывающе спросила она.
Он наклонился вперед и потянул за ее локон.
— Трусиха.
Сказав это, он ухватился за костыли и встал, чтобы пойти за своей водой. Просто взял и ушел. От такого неслыханного нахальства у нее вскипела кровь.
Одно дело, когда она сама называла себя трусихой, но позволять это ему…
Джесси отшвырнула простыню в сторону и бросилась за ним, совершенно забыв о том, что на ней только трусики и лифчик. Она подлетела к Броку в тот момент, когда он, открыв холодильник, доставал бутылку с водой. Она придержала рукой дверцу холодильника, и ему потребовалось дополнительное усилие, чтобы ее закрыть.
— Что все это означало?
Опираясь на один костыль, он старался открутить пробку.
— Это было разумное предложение насчет того, как разрешить неожиданно возникшую проблему.
Он отпил глоток воды со слишком спокойным и собранным видом, учитывая тон их разговора.
— Я говорю не о предложении. Что это за пинг-понг? Ласково прикасаешься ко мне, приглашаешь к себе в постель, а потом, когда я фактически делаю тебе предложение, — называешь трусихой и уходишь.
Брок рассмеялся.
— Ну, ты слегка передернула…
— Я серьезно, Брок. Меня влечет к тебе, но я не понимаю, что у нас за отношения.
— И меня влечет к тебе, Джесси. — Он ласково погладил ее по щеке. — Всегда влечет, а на этот раз ничто не мешает мне представить тебя обнаженной.
Его взгляд, скользнувший по ней с таким откровенным вожделением, что никакая темнота не могла скрыть этого, напомнил ей о том, что на ней почти ничего нет. Еще не обнаженная, и все же почти нагая.
— Но я контролирую свои желания. Это они не контролируют меня. К тому же существует одно большое осложнение, которое мы не можем игнорировать.
Она вздохнула. Разумеется, существует.
— Знаю, мы женаты.
— Казалось бы, это может все упростить, но только осложняет. Я не хочу пользоваться этим против твоей воли, Джесси.
— А ты бы и не стал.
Не исключено, что это единственная возможность для нее быть с ним. Она страстно желала его и телом, и душой. Все в нем привлекало ее — интеллект, сдержанный юмор, преданность.
Хотела ли она, чтобы их брак был настоящим? Любила ли его? Честно говоря, она и сама не знала, но с удовольствием использовала бы шанс узнать это.
— Джесси, — он отстранил ее от себя, — ты должна знать, что я не из тех людей, на кого можно положиться. Те, кто рассчитывает на меня, всегда остаются разочарованными.
Она вытаращила на него глаза, не веря своим ушам.
— Какая чушь. Ты самый надежный человек из всех, кого я знаю.
Джесси повернулась и пошла назад к кушетке.
— Тебе незачем стараться отговаривать меня, — заявила она, довольная тем, что ее голос не дрогнул, хотя слезы стояли у нее в горле. — Я большая девочка, и в состоянии пережить отказ.
— Речь не идет об отказе. — Брок, хромая, приблизился к ней, следя грустными глазами за тем, как она снова устраивается на кушетке. — Речь об ожиданиях, — сказал он севшим голосом. Не от эмоций ли? — Ты была права в ту ночь. Я действительно считаю тебя другом. — Он откашлялся. — Я ценю тебя. Ценю нашу дружбу. Я не мог бы перенести, если бы тебе стало больно.
Джесси посмотрела ему прямо в глаза.
— Рядом с тобой мне никогда не бывает больно. — Она легла, натянула простыню до подбородка и повернулась к нему спиной. — Когда ты отталкиваешь меня, вот тогда мне больно.
Брок ковылял на своих костылях следом за Джесси и Элли по огромному армейскому магазину. Он решил, что уж лучше отправиться за покупками, чем провести еще один томительный день в кресле.
Он никогда не был любителем телевизора, так что кроме упражнений с гирями и блуждания по Интернету заняться дома ему было нечем. Он упражнялся с гирями дважды в день, но, к сожалению, этого было недостаточно, чтобы отвлечься от мыслей о Джесси.
Обитая в своем ограниченном пространстве, они практически каждую минуту натыкались друг на друга, а когда такое случалось, Джесси избегала его взгляда и любого физического контакта, преувеличенно вежливо извиняясь.
Он стискивал зубы. Как будто они были друг для друга посторонними людьми! Это приводило его в замешательство.
Неужели она не понимает, что он пытается оберегать ее?
— Привет, Салливан, — окликнул его чей-то голос. Брок посмотрел направо и, увидев одного из старых сослуживцев, помахал ему рукой, но не остановился.
Ушедшая вперед Джесси оглянулась на Брока. По-видимому, она услышала, как его окликнули. Это ведь и ее фамилия, подумал Брок.
Почему ему это приятно?
— Брок, — сказала она, когда он подошел ближе, — тебе совсем не обязательно держаться все время возле меня. Можешь остановиться и поговорить со своими друзьями. Я ничего не имею против. Но если я буду останавливаться, мы проторчим здесь весь день.
— Я уже устал исповедоваться своим друзьям.
— Ты им небезразличен, Брок. Они переживают за тебя.
— Да, но я уже останавливался три раза, трижды рассказывал о своих травмах, трижды неудачно изображал оптимизм, говоря о своем туманном будущем. С меня довольно.
Ее лицо стало каменным, всякое сочувствие к нему пропало.
— Думаю, что ты разочаровал еще ряд людей.
Он замер, уязвленный ее выпадом.
— Джесси…
— Прости. — Она почувствовала угрызение совести. — Это было совершенно неуместно. Я сожалею.
— Я тоже.
Он отвел от нее взгляд, стараясь не показать неожиданно навалившуюся слабость.
