Будь моей - Мария Летова
– Ты его не любишь.
– Ты стал экспертом в любви?! – театрально смеюсь. – Ну а к тебе я не чувствую ничего! Ноль. Видишь эту стену между нами? Мне ничего от тебя не нужно. Я ничего от тебя больше не хочу. У меня все умерло!
Он сжимает свои строгие губы в тонкую линию, сдавливает пальцами мои плечи. Его взгляд тяжелый, разбирающий меня на части.
Он и правда научился владеть собой, а мне достаточно было увидеть его сегодня, чтобы забыть на секунду о том, кто я теперь. Не влюбленная двадцатилетняя дурочка, мечтающая о том, что мы проживем долгую жизнь вместе и умрем в один день. Я больше о таком не мечтаю: ни с ним, ни с кем-то еще. Мой мир устойчивый и безопасный, и мне в нем хорошо! Мне в нем нравится…
– Ничего не чувствуешь? – выгибает Градский брови.
– Нет…
– Хорошо, – кивает. – Видишь вон тот рояль? Поднимись и сыграй. Докажи мне, что ты счастлива, и я уберусь с твоей дороги.
– Ты сделаешь меня счастливой, если исчезнешь прямо сейчас!
Я взвинчена, зла и возбуждена, поэтому, не думая, повышаю голос, вгоняя Градского в еще одну многозначительную паузу.
Он думает пару секунд, потом сообщает:
– Я не исчезаю, не попрощавшись. По крайней мере, с тобой.
Сказав это, он обнимает ладонью мое лицо и склоняет голову.
Теплое дыхание касается моих губ, а следом их накрывают губы Влада. Прижимаются плотно и крепко, лишая меня возможности сделать вдох или выдох.
Мои глаза широко распахиваются.
Я холодею.
Застыв статуей, упираюсь руками в его грудь, но в следующую секунду губ касается горячий язык, встряхивая меня этим касанием до самых пяток.
Это мазохизм, но я всегда помнила, как целовал меня он. Всегда сравнивала. Воспоминания хороводом проносятся перед глазами, пробуждая все то, что уснуло и было спрятано за тысячей замков. Все наши моменты… все до одного…
Мне стоит на миллиметр приоткрыть губы, и Градский тут же раздвигает их своими губами и языком, погружаясь им в мой рот.
Головокружение заставляет схватиться за отвороты его пиджака, но я изо всех сил поджимаю на ногах пальцы, чтобы не отвечать на настойчивый призыв, которым он хочет увлечь меня в этот поцелуй. Сопротивляюсь этим медленным толчкам и проигрываю, когда наши языки соприкасаются.
Градский посылает в мой рот глухой мужской стон, пробирающий до мурашек, и мое сопротивление моментально перерастает в предательскую жажду.
Я отвечаю ему. Делаю короткое движение навстречу, и он тут же разрывает поцелуй, лишая меня этого мучительного удовольствия. Прижимается губами к моей щеке, а я зажмуриваюсь.
– Ты очень чувственная, Моцарт, – бормочет, опрокидывая все мои слова.
Сделав вдох, все же отталкиваю его от себя, говоря:
– В этот раз ты прощаешься лучше.
Выскользнув из-за колонны, быстро пересекаю танцпол. Мне так необходим воздух, что вылетаю из зала, глядя себе под ноги и задевая плечом какого-то мужчину.
Мне жарко. Внутри колотит мандраж.
Рязанцев стоит у бара, опрокидывая в себя порцию виски и жестом прося еще одну.
Подлетев к нему, я восстанавливаю дыхание и поправляю волосы, тряся сумочкой, которая болтается на моем запястье.
Егор бросает на меня медленный взгляд, осматривая с головы до ног, и, криво усмехнувшись, отворачивается.
– Я вызвал нам такси, пошли. – Ставит на стойку очередной пустой стакан, хлопнув им о деревянную поверхность так, что у меня закладывает уши.
– Уже?
– Да. Мне нужен ноутбук. – Переплетает наши пальцы и тянет за собой к выходу.
Я не спорю.
В висках стучит, когда садимся в машину. Сырой уличный воздух вызвал на теле мурашки, и это снова напоминает о том, что под платьем я голая.
Тру ладонями плечи, бездумно глядя в окно, и слышу приглушенный голос Егора рядом:
– Не успел он с самолета сойти, ты уже потекла, да, Беккер?
Вскинув голову, смотрю на его профиль, который похож на злую ироничную маску.
Всплеск мгновенной паники выталкивает сердце из груди, но это смятение быстро сменяется напряжением.
– О чем ты? – спрашиваю хрипло.
– О тебе и Градском. Я думал, ты повзрослела.
Закусив до боли губу, отворачиваюсь к окну и закрываю глаза, чувствуя его насмешливый взгляд на своем лице.
Глава 11
Влад
– Извини, если отвлекаю…
Пытаюсь концентрироваться на отцовском голосе, который через колонки транслируется на весь салон машины, но делить внимание между ним и командами навигатора самую малость затруднительно, ведь я ни черта не помню дорогу.
Слишком много новых развязок, свернуть не туда будет колоссальной потерей времени, с учетом того, как часто на московских шоссе возникают пробки.
– Я деловой человек, – напоминаю отцу. – Меня сложно застать врасплох даже в пять утра.
– Да, понимаю. Наверное, я не единственный родитель, которому сложно воспринимать своего ребенка как делового человека.
Бросив взгляд на телефон, примерно представляю, куда подобные разговоры могут нас завести. В дебри отцовско-сыновней любви и привязанности. В те дебри, куда я дороги не ищу. Это угроза для моих личных границ, и проверять их на прочность я не позволял даже своему психотерапевту.
– Чем могу помочь? – интересуюсь нейтрально.
В ту секундную паузу, которую он себе берет, пытаюсь вспомнить, отправил ли контракт китайцам. На часах почти одиннадцать утра. Будет хреново, если я этого не сделал. В любом случае коротких часов сна этой ночью мне не хватило для стопроцентной собранности, пробежка в пять утра тоже не помогла.
Работа спасала меня от бессонницы до хрена сколько раз, загружала мозги на сутки, иногда и больше, но мне теперь этого не хватает. Теперь я хочу послать работу к чертям и сконцентрироваться совсем на других вещах.
На девушке, которую хочу так сильно, что кулак, в который собрал пальцы, трещит.
Я гребаный эмоциональный импотент. Всегда, но только не тогда, когда дело касается Арины Беккер.
Если бы она знала, с каким голодом я поглощаю каждую ее эмоцию в свой адрес, остерегалась бы бросать мне вызов за вызовом, ведь я не знаю, как нам найти выход из этого лабиринта, кроме самого простого – сделать то, что у нас всегда получалось лучше всего остального. Секс. Но я и пальцем ее не трону, как бы ни мечтал об обратном, трахая свой кулак в душе два раза за одно утро.
Секс с Ариной Беккер – слишком волшебная, блять, вещь, чтобы заниматься им без любви, которую когда-то она мне предлагала. Кажется, только так с ней и
