Бывший. Игра на поражение (СИ) - Коваль Лина
Тут же отворачивается, совершенно не замечая, как стремительно меняется выражение моего лица. С расслабленного до болезненного.
Словно в солнечное сплетение бьют.
Какая же ты романтичная дурочка, Вера…
Глава 13. Вера
– Верочка, дорогая моя, – приветствует меня Лейсан Сабитовна. – Как же я давно хотела с вами познакомиться… Феликс, наш сын, так много о вас рассказывал.
– Надеюсь, только хорошее? – вежливо киваю, чувствуя напряжение за спиной.
– Конечно.
– Я рада. У вас чудесный сын.
Хозяйка особняка, одетая в уютное домашнее бархатное платье, гостеприимно приглашает нас пройти, я же немного стесняюсь того, как тепло нас встречают.
С супругой Умарова я, конечно, мельком сталкивалась на официальных мероприятиях, которые обычно проводятся в администрации. Нечасто, так как по слухам женщина не очень любит выходы в свет.
Умарова – настоящая татарская жена. Это тут же подтверждается. В доме чисто так, что даже пахнет свежестью. Осматриваю огромных размеров прихожую и следующую за ней комнату, похожую на гостиную. Обстановка не вычурная, но сразу видно – дорогая.
Получаю сзади ярко выраженный толчок, возмущённо оборачиваюсь на Адриана и ловлю его хмурый взгляд.
– Ой, – улыбаюсь хозяйке. – Простите, пожалуйста. Засмотрелась на ваш дом и растерялась, – практически кланяюсь Умаровым.
Камиль Рустамович, сложив руки на груди, сдержанно кивает, и мужчины обмениваются рукопожатием.
– Лейсан Сабитовна, – хозяйка дома тянет ко мне обе руки, и я отвечаю на этот милый жест. – Пойдём, Вера, я покажу вашу комнату.
Немного озадаченно уставляюсь на своего греческого спутника и получив в зелёных глазах практически приказ, иду за женщиной.
Я в шоке от того, насколько этот дом огромный.
Здесь как в поле – простор и полёт.
Поднявшись по отделанной мрамором лестнице, мы долго идём по коридорам и наконец-то попадаем в отдельное крыло, скрывающееся за массивной деревянной дверью.
– Камиль Рустамович наказал приготовить для вас комнату в отдельном крыле, всё-таки жених и невеста, – пропуская меня вперёд подмигивает и смеётся.
Вспыхиваю.
Жених и невеста? Он что издевается?
Делаю резкий вдох и на выдохе мило проговариваю:
– Такая забота! Спасибо вам большое!
Оказавшись в «нашей» комнате, восторженно смотрю по сторонам. Белоснежные стены, голубые портьеры и темно-синяя обивка на мебели создают какой-то невероятный «гжелевский» эффект, а огромных размеров кровать с мягким синим изголовьем невероятно успокаивает мои нервные клетки – нам с Адрианом будет нетрудно здесь потеряться.
Всего две ночи перетерпеть.
И снова уже привычный дом и собственная территория!
– Нравится? – заботливо спрашивает Лейсан Сабитовна, когда я, провалившись в мысли, веду рукой по атласному покрывалу.
– Очень, – резко разворачиваюсь. – Как вы управляетесь с таким огромным домом?
– У меня много помощников. Кроме того… – загадочно улыбается, вокруг тёмных крохотных глаз расползается сеточка из морщинок, –… я ведь ни дня в жизни не работала.
– Как? Совсем? – удивляюсь.
– Да, – легко пожимает она плечами, будто мы не о её жизни разговариваем.
– Хм… не представляю себя без работы, – отхожу к окну и задумчиво пялюсь на узкую дорожку, ведущую к лесу. – Я бы умерла от собственной никчемности, – выговариваю больше для себя, но когда понимаю смысл сказанного, вспыхиваю.
Внутри всё холодеет.
Резко разворачиваюсь и умоляюще проговариваю:
– Ой, простите, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть. Оказаться без работы – мой главный страх.
– Ничего страшного, – звонко смеётся Умарова. – Я не обидчивая, дорогая. К тому же посмотри на этот дом. Это мой проект. Если хочешь, так его можно назвать. Я тридцать пять лет занимаюсь своей семьёй. Поддерживаю мужа во всех начинаниях, помогаю ему воспитывать нашего сына, занимаюсь самым важным для женщины – поддерживаю огонь в нашем семейном очаге в нормальном состоянии. Когда Камиль Рустамович слишком разгоняется, нервничает и начинает жить на износ – огонь, кажется, вот-вот спалит весь очаг, тогда надо бы притушить его. Лаской, добрым словом, заботой. А порой у моего мужа, наоборот, нет сил – тогда огонь можно и поддуть.
– А как? Поддуть? – заинтересовываюсь.
– Всегда по-разному, – пожимает она плечами и вдруг очень мило стесняется. – Каждая женщина это сама знает. Давай отдыхай с дороги и ждём вас за нашим столом. Сегодня будем встречать вас в доме. Завтра у мужчин рыбалка, а вечером планируем нагреть сауну. У нас она находится в отдельном крыле вместе с бассейном.
– Здорово, – улыбаюсь в полнейшей уверенности, что не пойду. Ещё сауны с Адрианом мне не хватало. – Но я не взяла купальник.
– Не переживай. У нас есть гостевые, абсолютно новые, муж по бизнесу раньше часто приглашал гостей. Пришлось приобрести и купальники, и халаты. Не буду тебе мешать, как будешь готова, спускайся на первый этаж. Столовая находится в конце коридора, который начинается прямо от лестницы.
– Спасибо вам ещё раз.
Быстро разбираю вещи, которые буквально через пару минут приносит водитель Умаровых и натягиваю на себя чёрное платье с длинными рукавами. В меру обтягивающее и непрозрачное. Такое одновременно неброское, но элегантное.
Распускаю волосы по плечам, проверяю макияж. Натягиваю туфли и выхожу из комнаты.
Спустившись с лестницы, начинаю блуждать по коридорам. Сначала кажется, что зашла не туда, отчего-то пугаюсь в этом огромном доме, а затем… слышу негромкие мужские голоса.
Подходя ближе, вдруг замираю.
Скорее всего, за дверью кабинет.
– Я могу помочь вам с охраной для вашей женщины, – произносит Умаров деловым тоном.
– Не стоит, – отвечает ему знакомый греческий акцент. – Я сам справлюсь.
– Если будет сложно, обязательно обращайтесь, Адриан. Женщин и детей трогать нельзя – это законы, которые Прохоров с завидной постоянностью игнорирует. Про него и раньше ходили такие слухи.
– Ему надо было найти моё слабое место. Он считает, что его нашёл, – загадочно произносит Макрис.
Горько усмехаюсь.
Мы оба знаем, что Прохоров ошибается.
– За её голову, вернее за то, чтобы найти Веру в маргинальных кругах объявлено вознаграждение, – сообщает Умаров. – Сумма высокая. По крайней мере, для отморозков.
У меня в глазах искры взрываются. Опираюсь на стену.
– Твою мать, – произносит Адриан со злостью в голосе. – Вы ведь не будете из-за этого соглашаться на сделку с ним?
Он в своём уме?
Меня похитить хотят. Для чего? А вдруг убьют? А он о сделке думает?!
Знала бы, целую кастрюлю борща на него вылила.
– Мне нравится твой подход к будущему моего любимого дела, Адриан Макрис, – тихо проговаривает Умаров. – Но я хочу, чтобы ты понял. Я пожилой человек и не хочу играть в «войнушки». Если от этого будет зависеть здоровье и спокойствие моих близких, я заключу сделку хоть с самим дьяволом. Думаю, ты бы поступил так же.
– Возможно, – задумчиво бормочет Адриан.
Прикрываю глаза с силой.
Конечно, я понимаю, что он на всё пойдёт ради своей цели. Знает, что мне грозит опасность, но всё равно продолжает злить Прохорова.
Страх сквозь кожу просачивается. Режет изнутри, добивает.
Меня как журналистку, конечно, бывало, преследовали. То в сюжете про богатенького мажора лишнего ляпну, то бывшей жене местного олигарха помочь пытаюсь. Не всех в нашем городе моя активная деятельность устраивает. И к руководству канала несколько раз приходили с вежливой просьбой от меня избавиться.
Но вот так… Вознаграждение за мою голову?.. Криминальщина?.. Девяностые?..
Такое впервые.
Разворачиваюсь на носочках и держась за стены, неслышно удаляюсь от хозяйского кабинета. Ноги не слушаются, но столовую я всё же нахожу.
– Что случилось, Вера? – спрашивает Лейсян Сабитовна обеспокоенно. – На тебе лица нет.
– Голова разболелась, – произношу тихо.
