Дикси Браунинг - Лучший из миров

Слава богу, у него хватило ума не поддаться искушению, поскольку, как только дело касалось Мэгги, его мозг отказывался нормально соображать.

А он не имеет права отвлекаться от своей миссии.

— Дело в том, — донесся до него голос Мэгги, что у меня тоже есть свой интерес.

— Он как-то связан с твоей работой? Ты же журналистка, да?

— Да. С одной стороны, я планирую написать о Школе и о своем пребывании здесь, но не это главная моя цель.

— Если ты хочешь научиться рисовать, то Джени сказала, что Силвер действительно хороший преподаватель. Он и художник неплохой, если кому-то нравится его стиль. С моей же точки зрения, он рисует одно и то же, переставляя предметы и меняя оттенки.

— Она твой друг, да?

Бен прекратил раскачиваться в своем кресле.

Мэгги не переставала удивлять его. Во-первых, она была совершенно не в его вкусе; во-вторых, Бен никогда не любил проблем с женщинами и предпочитал таких, которым достаточно было купить пива, чтобы затем пригласить в постель и не получить отказа. У женщины должны быть длинные ноги, большие… груди и распущенные белые волосы, пусть даже крашеные. С ними хорошо попить пива, посмеяться над незамысловатыми шутками, провести ночку и расстаться безо всякого сожаления.

С Мэгги все обстояло иначе — чем больше он ее узнавал, тем больше хотел узнать. И привлекали его в ней ни ноги, ни… груди, ни волосы… Хотя и они тоже, чего греха таить? Волосы у нее были очень даже ничего, пусть и не белые. Главное, Бен понимал, что у нее есть мозги, сердце, на которые он никогда не обращал внимания в других женщинах.

— Кто желает десерт?

Как вовремя, подумал Бен, поскольку его мысли приняли опасное направление.

— Спасибо, Джени. Чем нас сегодня балуют?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Десертом оказался магазинный кекс слишком сухой и сладкий. Мэгги ела его, не замечая вкуса, лишь бы что-то делать. Бен налил себе стакан холодного кофе, добавив в него льда. Они остались в кухне вдвоем, потому что все остальные перешли в большую комнату. Оттуда доносилась музыка. Это были песни в стиле ретро, записанные не на дисках и даже не на аудиокассетах, а на виниловых пластинках.

Отбивая ритм ручкой кухонного ножа о стакан, Бен подпевал, пока Мэгги в угрюмом молчании поедала сухой кекс. У него — черт его побери! ко всем прочим достоинствам оказался приятный голос, и он почти не фальшивил.

— Хочешь присоединиться?

— Почему нет? — По телу Мэгги пробежала дрожь, когда она представила себя танцующей в объятиях Бена. В танце он увлекает ее на веранду и снова целует…

В большой комнате уже танцевало несколько пар женщин. Единственный мужчина — Чарли увлеченно перебирал пластинки, большинство которых были на 33 1/3 оборотов, а несколько даже на 78. Джени танцевала одна, щелкая пальцами и подпевая мелодии, которую Мэгги слышала еще от матери, когда та жила с ними.

Ни Перри, ни Энн в комнате не было.

К Мэгги и Бену подошла Сюзи.

— Вы даже представить себе не можете, какова эта коллекция пластинок. Если бы они не были так поцарапаны, их бы можно было сдать в музей. Она взяла Бена за руку. — Потанцуй со мной, ковбой. Если ты, конечно, не возражаешь, Мэгги?

Мэгги возражала больше, чем хотела бы себе признаться, поэтому она улыбнулась, кивнула и присела на корточки рядом с Чарли.

— Посмотри на это, девочка! Я не слышал эту песню с тех пор, как закончил школу.

Мэгги хотела что-то ответить, но не смогла ее грызло разочарование. Сначала Бен танцевал с Сюзи, затем с Джени, с Джорджией и почти со всеми другими женщинами. Она слышала их смех, голос Бена, но намеренно не смотрела в их сторону.

— Поставьте еще раз «Лунную реку», пожалуйста. Это была любимая песня моего мужа, — попросила одна из женщин.

У Мэгги комок подкатил к горлу. Она обвела взглядом комнату. Все женщины принарядились и были радостно возбуждены. Сама Мэгги надела свое любимое платье, купленное на распродаже прошлой осенью. Оно не было крикливо модным, поэтому могло прослужить долго. Кроме того, оно очень ей шло. Ей стало стыдно за то, что она ревновала Бена к пожилым леди, особенно к Джени, которая была более чем вдвое старше ее.

Чарли продолжал самозабвенно перебирать пластинки, и тут кто-то тронул Мэгги за плечо.

— Потанцуем? — услышала она голос Бена. Чарли, как вам не стыдно! Вы отбиваете у меня девушку.

Мэгги не знала — то ли стукнуть Бена, то ли поцеловать. Решить она не успела, поскольку уже была в его объятиях и он уверенно вел ее по небольшому пространству, освобожденному для танцев. Она молчала, опасаясь, что если откроет рот, то обязательно спросит, почему он сначала перетанцевал со всеми женщинами, а с Сюзи даже дважды, прежде чем вспомнил о ней.

Бен оказался очень умелым танцором. Разница в росте не только не была помехой, а, наоборот, позволила Мэгги удобно прижаться щекой к его груди и слышать, как бьется его сердце.

Тук, тук, тук, тук-тук, тук-тук…

Интересно, почему его сердечный ритм вдруг ускорился? Но ведь не оттого же, что он танцует с ней?

Мэгги чувствовала, как от его теплого дыхания чуть шевелятся волосы у нее на макушке.

Когда ее рука, лежавшая у него на плече, устала, она обвила ею его талию. Пластинка оказалась долгоиграющей, на ней были записаны популярные песни разных исполнителей, поэтому медленная мелодия сменялась быстрой, рок-джазом, но Бен продолжал танцевать в одном ритме, не выпуская ее из объятий. Они просто медленно покачивались на месте, почти не слыша музыки.

Мэгги ничего не видела и не слышала вокруг, наслаждаясь ощущением его большого гибкого тела, легким запахом мыла и неровным биением сердца под ее щекой. Ей казалось, что прикосновение его большой руки к ее спине она будет чувствовать еще несколько недель.

Бен снова принялся подпевать. Мэгги не столько услышала это, сколько почувствовала вибрацию, на которую ее тело немедленно отреагировало самым однозначным образом, а именно всплеском возбуждения. Под платьем на Мэгги были лишь трусики-стринги и шелковый бюстгальтер. Ее груди, небольшие от природы, казалось, увеличились и отяжелели в ожидании ласки, а соски затвердели и стали очень чувствительными.

К тому моменту как пластинка закончилась, Бен подвел ее к двери, выходящей на веранду.

Она слышала его учащенное дыхание даже на фоне приглушенного разговора женщин, собравшихся за столом, чтобы сыграть в карты.

Сюзи, похоже, заскучала и ушла спать. Мэгги почувствовала себя виноватой в том, что самый привлекательный мужчина так долго уделял внимание ей одной.

По молчаливому соглашению они направились к качелям. Рука Бена по-прежнему лежала на ее талии, как будто он забыл убрать ее после танца. Вечер был настолько тихим, что можно было услышать, как в нескольких милях отсюда проезжают по шоссе редкие автомобили.