Самая длинная ночь - Мэй Сандра
Арман нахмурился, в черных глазах промелькнула уже знакомая ей ярость.
– В любом случае, отсюда она должна уехать. Этот дом не для маленькой девочки, она его боится!
– Значит, я перееду.
– Да, во Францию! Надо увезти Элль от воспоминаний. Завтра… нет, уже сегодня утром Элль уедет со мной, время идет, а мы все спорим. Решай, едешь ты с нами, или остаешься. Я должен спешить, пока малышка не проснулась.
– Как ты можешь быть таким жестоким?
– Потому что я прав! Она слишком маленькая и худенькая для своего возраста, у нее отнялась речь, она писается и закатывает истерики, она страдает. Я это вижу – и потому увожу ее домой, туда, где она будет окружена любовью и заботой, где она вырастет нормальным и здоровым ребенком.
– Ты правда ее заберешь?
– Да. Ты едешь?
– Я не хочу этого. Но у меня нет выбора. Я подчиняюсь твоему жестокому решению и еду в твой дом, где мне наверняка придется запираться на ночь, чтобы ты не мог воспользоваться…
– Правом первой ночи? Детка, это несколько устарело!
Он ухмыльнулся, Джессика вспыхнула и замахнулась на него, но Арман перехватил ее руку. Ощущение было такое, словно на руке защелкнулись стальные наручники. А в следующий момент Арман Рено уже целовал ее, грубо, жадно, яростно, и самое печальное, что Джессика Лидделл таяла от счастья под этими поцелуями, растекалась жидким золотом в могучих объятиях и мечтала только об одном: пусть это никогда не кончится!
Потом он медленно выпустил ее и прошептал вкрадчиво:
– Ты же хочешь этого, ведьмачка… Подумай, как хорошо нам могло бы быть вместе…
– Иди к черту!
Она простонала это, вырываясь, а потом стремглав кинулась наверх, ненавидя себя за собственную слабость.
Он догнал ее в два громадных прыжка, прижал к перилам. Рука медленно скользнула по ее бедру, поднялась выше, прошлась по спине… Джессика, слабея, вновь замахнулась, но он снова подставил ладонь, и теперь их пальцы переплелись.
– Я тебя ненавижу!
– Мне нравится, КАК ты это делаешь… Послушай меня, рыжая кошка. Мы займемся любовью, я знаю это. Рано или поздно ты будешь моей. Потому что я хочу тебя, Джессика. Больше, чем какую-либо женщину в моей жизни, а их было достаточно.
С этими словами он снова прильнул к ее губам. Девушка пыталась стиснуть зубы, уклониться от объятий, но он сломил ее сопротивление в доли секунды.
Потом неожиданно отпустил. Она отскочила, тяжело дыша, словно после быстрого бега.
– Я поражена… что ты помнишь всех своих женщин.
– Всех до единой.
Он улыбался, а она… она ревновала. Секс был для Армана Рено игрой, и Джессика Лидделл стала его следующей жертвой, только и всего.
Она мрачно смерила соблазнителя взглядом и процедила сквозь зубы:
– Я поеду с тобой, потому что у меня нет другого выбора. Но не думай, что моя любовь к Элли автоматически переходит и на тебя. И я не собираюсь специально учить ее…
– То есть ты собираешься настраивать ее против меня? Осторожнее, красавица!
– Нет. Это было бы слишком опасно для нее. Я просто не собираюсь делать тебе рекламу.
– Ну и не надо. Это нужно тем, кто в чем-то не уверен, а я все прекрасно понимаю. Я знаю свои чувства к девочке… и к тебе, Джессика.
Он следовал за ней, и Джессика шла по коридору на ватных ногах, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями.
Если Арман Рено сумеет затащить ее в постель, она пропала и погибла. Дело не в девственности, Бог с ней, на дворе двадцать первый век. Дело в самоуважении. Джессика Лидделл будет уничтожена морально.
Зачем она ему, это же смешно! Самые блестящие красотки Франции и всех столиц мира улыбаются Арману Рено и готовы пачками сыпаться к его ногам, а он, видите ли, возжелал приударить за рыжей тощей психопаткой из Чикаго! Так она и поверила.
Нужно найти какой-то выход. Обезопасить себя. Причем так, чтобы ее не выкинули из треклятого замка, как ненужную вещь. Этого допустить нельзя, потому что Элли не должна пострадать.
– Арман?
– Я внимательно тебя слушаю.
– У меня есть одно условие.
– Назови его.
– Хорошо. Ты должен завоевать доверие девочки за полгода. Если этого не произойдет, ты отправишь нас обратно в Штаты. Разумеется, навещать ее ты сможешь в любое время.
– Согласен. Даю слово.
– Поклянись!
– Клянусь.
– Я серьезно.
– Я тоже.
Он протянул руку, и Джессика, после некоторого колебания, приняла ее.
И снова удар током, снова змейки по позвоночнику, снова странная слабость в ногах…
– Ты уверена, что победила, ведьмачка?
– Я ни в чем не уверена. Я просто стараюсь быть объективной. Мы на равных – тетка и дядя. Но ко мне она уже привыкла, а к тебе пока нет. Я собираюсь поступать исключительно в ее интересах.
– Может, пари?
– У меня нет денег на пари.
– Но у тебя есть кое-что другое, в чем я очень заинтересован.
Она едва не задохнулась, но виду не показала, по крайней мере, постаралась не показать.
– И… что же это такое?
– Ну, девочка, не изображай из себя святую простоту. Докажи, что ты действительно уверена в себе. Прими пари.
– Если ты о том, чтобы я изображала из себя добрую нянюшку…
– Джессика! Я о другом. Ведь ты уверена, что Элль не привыкнет ко мне за полгода?
– Уверена.
– Тогда тебе ничто не мешает принять мой заклад.
– В чем он заключается?
Черные глаза бесстыже ощупали Джессику с ног до головы.
– Он очень прост. Если Элиза привыкнет ко мне раньше, чем через полгода, ты сама придешь ко мне в спальню, и мы станем любовниками, а будем ими до тех пор, пока я тебя не отпущу.
Некоторое время она просто молчала, не в силах даже завизжать от ярости. Потом с трудом прошипела:
– Не верю, что ты мог такое сказать! Это же выходит за всякие рамки…
– Совершенно верно. Но, поскольку я все равно заведомо обречен на проигрыш, то…
Она прислонилась к стене, стараясь унять внезапную слабость. В голове зашумело, словно сразу несколько голосов заспорили о чем-то важном…
Потом из этого гула вылущилось четкое и ясное понимание: она хочет проиграть это пари! Потому что она мечтает оказаться в постели Армана Рено.
Означенный Арман Рено с легкой улыбкой ожидал ее ответа, а она собиралась с силами.
Сейчас она докажет ему, что деньги, обаяние и смазливая внешность еще не дают повода считать, будто все женщины мира мечтают оказаться в объятиях барона Рено. Во всяком случае, она, Джессика Лидделл, совершенно не такая! Она сейчас назовет его бабником, крысой, похотливым бабуином! Вот сейчас откроет рот и так прямо и скажет…
– Я согласна. У тебя нет шансов.
Некоторое время она пыталась убедить себя, что это сказала не она, но дьявольский огонь, полыхнувший во взгляде Армана Рено, ясно доказывало обратное.
С ума она сошла, вот что. Этого стоило ожидать. Девственницы часто впадают в заскоки, а если к ним еще подселить феодального мерзавца с внешностью архангела, то заскок просто неизбежен… право сеньора… право первой ночи… он войдет в ее спальню и овладеет ей… ах, нет, это она войдет в его спальню и покорно отдастся ему… наконец-то!!!
– Только никаких грязных штучек!
– Это каких же?
– Не знаю каких! Выдумать можно, что угодно. Закормить Элли шоколадом и мороженым. Запереть меня в башню и не давать меня видеть. Подпоить и изнасиловать!
– Я не насильник.
– Не знаю, не знаю. Короче, все по правилам. Клянись!
– Клянусь, прекрасная дама. Никаких привораживающих напитков, никаких розовых лепестков на подушке, никакого рома в вечернем чае…
– Очень смешно!
На самом деле розовые лепестки на подушке ее крайне заинтересовали.
– Я хочу защитить нас с Элли. Это серьезно.
– Я тоже серьезен, рыжая. Я действительно ценю твое отношение к девочке. И восхищаюсь тобой. Именно это восхищение и заставляет меня с еще большим нетерпением ожидать твоего проигрыша… Нам будет очень хорошо, обещаю, красавица! Верь мне!
