Ребекка Джинсен - Как подсказало сердце

— Но Арнульф у себя…

— Конечно. Но если она не будет про это знать, то не станет спрашивать норманна, куда они едут, пока не доберутся до Мейна. А когда они окажутся на севере, даже если ей удастся убежать от норманна, она вряд ли в одиночку доберется до Берри, — Друода улыбнулась.

Наконец все встало на свои места.

9

Бригитта робко подошла к конюшне. Странно, что она может уехать из Лоруа при свете дня, а не ночью, крадучись. Но радость ее перемешалась с печалью. Она уходила с человеком, которого презирала. Она чувствовала себя оскорбленной, как никогда раньше. Но в то же время, как это ни странно, она была глубоко благодарна ему.

Когда Бригитта вошла в конюшню, то увидела его возле огромного серого коня. Жеребец выглядел так же хмуро при свете дня, как и его хозяин. Темно-синие глаза Роуланда сердито сверкнули, когда она шагнула к нему.

— Я заставила себя ждать? — спросила она нерешительно.

Роуланд едва сдерживался.

— Давай садись на лошадь.

Бригитта отшатнулась.

— На твою лошадь? Но я могу ехать на своей собственной.

— Бог ты мой! Садись на эту или я вообще оставлю тебя здесь!

Остаться здесь? Этого она хотела меньше всего.

— Хорошо, тогда можно я сяду сзади тебя, — попросила она, вспомнив о своей больной спине.

— А что делать с твоими пожитками? — спросил он нетерпеливо.

— Положу между нами.

— Ха, ты не хочешь сидеть близко ко мне.

— О нет, — заторопилась она. — Ты сказал, что ночью произошла ошибка, и я тебе верю.

— Можешь быть в этом уверена. Мне нравятся женщины, которые меня хотят. И уж посимпатичнее, чем ты, — сказал он, оглядывая ее грязную мантилью и длинные спутанные волосы.

Бригитта была уязвлена. Ее голубые глаза повлажнели. Он не имел никакого права оскорблять ее. Но она молчала — ей надо как можно скорее уехать из Лоруа, пока Друода не передумала.

Роуланд больше не смотрел на нее, он взобрался на свою огромную лошадь. Затем протянул Бригитте руку, помогая сесть. Она взяла ее, но, столкнувшись с сердитым взглядом, отпустила.

— Если я тебе так противна, зачем берешь меня с собой? — спросила она.

— У меня нет выбора.

Так оно и есть, тоскливо подумала Бригитта. Хильдегард обманула ее. Он вовсе не хотел ее брать. Но Друода умеет навязывать свою волю другим, даже такому сильному мужчине. Бригитте стало тяжело, как никогда. Но ей ничего не оставалось делать, как сесть на коня и уехать с ним.

Она взяла его руку, и он, как пушинку, без усилий поднял ее на спину лошади. Его собственные вещи уже свисали в мешках по бокам лошади. Сидеть было очень неудобно, мешал узел с ее пожитками, положенный между ними.

Бригитта постаралась усесться поудобнее, подолом прикрыть ноги, но это плохо удалось, поскольку она сидела верхом. Медленно разогнув ноющую спину, приготовилась к дороге. Она ждала, когда Роуланд тронет лошадь, но он чего-то ждал.

— Что еще? — спросила она нерешительно, когда он все еще не трогался в путь. — Я готова.

Он опять вздохнул.

— Ты что, притворяешься или специально?

— А что я делаю?

— Ты должна держаться за меня, мамзель. Или свалишься в грязь.

— Ох, — Бригитта покраснела, радуясь, что сейчас он не видит ее лица. — Но я не могу обхватить тебя руками, мешает мешок с вещами.

— Тогда ухватись за мою кольчугу, — велел он, а потом, глянув на нее через плечо, добавил еще грубее: — Я предупреждаю тебя — не пытайся удрать. Если ты упадешь и сломаешь себе что-нибудь, я не подумаю задерживаться и ухаживать за тобой.

— А если я просто не смогу ехать верхом, разбившись? — спросила она, пораженная.

— Я оставлю тебя на волю судьбы.

Она задохнулась:

— Я не животное, которых бросают ранеными!

— Поэтому и не пробуй.

Потрясенная, Бригитта замолчала.

Неохотно взялась она за его кольчугу, и он тотчас тронул коня. Они пронеслись сквозь открытые ворота имения, через деревню так быстро, что она не успела махнуть на прощание слугам, вышедшим проводить ее.

По дороге они полетели еще быстрее. Похоже, Роуланду хотелось как можно скорее убраться отсюда, а когда он повернул на север, к Орлеану, ее настроение поднялось. В этом направлении и был Мейн. К несчастью, Арнульф не в Берри, а до Мейна еще много дней пути. И эти дни ей придется провести с Роуландом.

Ах, как было бы хорошо снова увидеть Арнульфа! Старый рыцарь очень милый человек, ее не пугали даже его грубоватые манеры. Она знала, что сердце у него золотое. Он, конечно, опечалится, что Квентин мертв, ей не хотелось быть вестником этой печали. Бригитта знала, что вместе с ним ей снова придется пережить утрату Квентина.

Дорога вела через долину, поля зеленели. Кипарисы, посаженные триста лет назад, и сейчас защищали долину от ветра. Они наклонились, искривились, состарились, придавая долине реки Рона несколько скучный и серый вид.

Пока Бригитта мечтала о встрече с Арнульфом, Роуланд думал о своем. Гнев его нарастал, когда он размышлял о «багаже», навязанном ему. Он еще помучается с ней. А в ответ от нее — ничего. Да он и не хотел ничего. Теперь надо добывать еду на двоих, охотиться, перевозить ее по реке Луаре от Орлеана до Ангерса. А что самое худшее, так это то, что она задерживает его — коню приходится нести на себе лишний груз. Возвращение домой для Роуланда само по себе дело не из легких, а эта задержка осложнит его еще больше. Он впал в крайнее раздражение.

По широкой дороге, пересекающей Центральную Францию, двигалось немало путешественников. Большинство ехало на юг, а на север мало. Так что Роуланду никто не мешал. Гай наверняка уже далеко впереди.

А была ли необходимость спешить домой? Так ли уж прав Гай, напугавший его Торстоном из Мезидона и заставивший пуститься в путь? Но чтобы выяснить это, Роуланду предстояло провести по меньшей мере еще целую неделю в пути. И чем ближе он был к дому, тем сильнее нарастало его нетерпение.

10

Был полдень, когда они добрались до гостиницы у обочины дороги. К следующей ночи они не успевают доехать до Орлеана, но Хан отдохнет, когда они поплывут по реке. А после этого предстоит промчаться еще более восьмидесяти миль до Монтвиля. Лошадь Роуланда была его самым большим сокровищем — лучшая из отцовской конюшни. Хан привык к весу Роуланда, и поэтому рыцарь испытывал крайнее недовольство, что приходится перегружать его.

В гостинице, принадлежащей монахам, были постояльцы. Один из них походил на купца, другой — старый рыцарь со своим сквайром, женой и двумя детьми. Третий — пилигрим. Роуланд кивнул всем, прежде чем повел лошадь к журчащему ручью позади гостиницы. Он подумал, за кого его примут — одного да еще с женщиной. Она явно не похожа на сквайра, хотя со временем будет ему служить. Роуланд спустился с коня, затем помог девушке.