Раутборд Шугар - Сладость мести

Кое-как развязавшись со школой, Гейл была выслана в Грас: фирме нужен был свой собственный «нос», человек, способный с ходу различать все компоненты аромата, чтобы создавать новые парфюмерные комбинации. На прощание Карл Джозеф сказал своей дочери-ищейке, что ей придется к ее букмекерской памяти добавить чувство гармонии, достойное Леонарда Бернстайна, ибо ей предстоит различать запах тысяч ингредиентов, расшифровывать код миллионов комбинаций, на основании чего она только и сможет создать свою собственную, неповторимую композицию. «Кармен» — духи и «Кармен» — опера оказались идеальным примером такой гармонии. В Грасе она училась тому, до чего Макс, Карл и она сама доходили интуитивно. Парфюмерия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО подобна музыке. Простые ароматы — это простые аккорды, пьесы для инструментального трио или квартета. Если свести воедино множество нот и аккордов, получается сочинение для симфонического оркестра. Работая под руководством крупнейших парфюмеров из Граса, Гейл поняла, что сотворение аромата — это создание симфонии. Гармония должна царить и в мире звуков, и в мире запахов. И нос, и ухо благодарнее всего отзываются на оптимальное взаиморасположение нот, выстраивающихся в лад. Слишком сильный ароматический компонент сродни бряцанью медных тарелок и реву фаготов, вторгающихся в сладостное звучание виолончелей и деревянных духовых инструментов; на языке музыки это именуется диссонансом, дисгармонией, какофонией, для мира запахов это явление назовут дискомфортом.

Как деловой центр парфюмерной промышленности, Грас (Франция) стал средоточением собственных историко-ароматических традиций. Кущи гвоздичных деревьев, заросли тубероз, жасмина и буйные лавандовые россыпи, сладострастно раскинувшиеся у подножья средиземноморских Альп, образовывали подобие гигантского ботанического сада. Местный климат оказался идеальным для экзотических трав и цветов, ввезенных сюда из Индии, Турции и Испании и произрастающих бок о бок с апельсиновыми и лимонными деревьями. Душистые цветки этих восхитительных деревьев снабжали парфюмеров одним видом масел, апельсиновые шкурки — другим, листва и кора веток — третьим.

Согласно одной из легенд, услышанных Гейл в Грасе, в 1533 году здесь во время свадебной поездки остановилась со своим мужем, королем Генрихом II, Екатерина Медичи. Она-то и поделилась секретами ароматов с французским двором, положив тем самым начало современной парфюмерной промышленности во Франции. В XVIII веке, когда ванна и душ оставались для французов экзотикой, а пудра и духи заменяли мыло, Грас, как центр производства духов, переживал расцвет.

Именно в Грасе, воздух которого напоен благоуханием, светом и преданиями старины, на нее снизошло вдохновение. Память о матери, Розе Джозеф, нахлынула на нее и, смешавшись с густыми ароматами окружающей атмосферы, пробудила в ней художника. Целые дни она проводила у ящичков с образцами парфюмерной продукции или полок, на которых расположились две тысячи флакончиков с благовонными субстанциями, экспериментируя и ни на минуту не прекращая поиск. Она была словно в горячке, так ей не терпелось создать свой идеальный аромат. Как обезумевшая кухарка, она загромождала столик множеством склянок, надеясь тут же, не сходя с места, выдумать новый, не виданный еще рецепт. Однажды она привычно-энергичным жестом окунула ароматическую полоску в цветочное масло, выделенное из болгарской дамасской розы. Ну, конечно, это был запах ее матери! Запах, принесенный матерью из ее прошлого. Дед и бабка Розы Джозеф, крестьяне из Болгарии, по месяцу в год работали поденщиками в долинах Балкан, обрывая лепестки с драгоценного цветка, чья жизнь так мимолетна. Гейл вспомнила рассказы матери о том, как та еще девчонкой до рассвета уходила с сестрами в цветочные поля и не покладая рук собирала розовые лепестки в общий мешок. С восходом солнца эфирные масла улетучивались из нежных цветов, поэтому работать приходилось быстро и аккуратно. Собранные в полдень лепестки содержали уже вдвое меньше драгоценных масел, чем те, что были собраны на рассвете.

И в конце концов Гейл добилась своего. Она сотворила аромат, которым грезила, вернула долг матери. Получилась симфония двух миров: прошлого и настоящего, где верхняя нота — средиземноморская чувственность, средняя — тепло памяти, нижняя — вкус материнского молока. Сама того не понимая, Гейл создала аромат, который стал самым ходовым товаром «Кармен Косметикс» за все время ее существования. «РОУЗ» — Роза. Презентация состоялась в мае 1964 года, на Дне матери. И именно в этот год Ив Сен-Лоран осчастливил мир своим ароматом «Игрек», но и тогда, и в последующее десятилетие «Роуз» пользовались большим успехом, чем дерзостно-утонченные духи из Франции. Макс торжествовал. Для него и Карла это была эпоха клубники со сливками, блинов с белужьей икрой, четырехзвездных «михелинов», а тут еще такой подарок! Карл был горд за нее. Радостно и с распростертыми объятиями они встретили возвращение «взрослой» Гейл в качестве третьего партнера в их деле. Платой за их уважение и восхищение стало окончательное прощание с детством.

Забавное свойство запахов и ароматов: затягивать в прошлое или уносить в будущее. Когда Кингмен Беддл (с Пит Булем, трусящим за ним по пятам) большими шагами пересек коридор принадлежащего ему ныне офиса «Кармен Косметикс», Гейл Джозеф, мгновенно протрезвев, вернулась в настоящее. Кингмен двигался в сторону зала для совещаний с проворством, неестественным для его коротких ножек. Гейл начала считать: тридцать шесть торопливых шажков за двадцать шесть коротких секунд. Махнув на входе рукой в знак приветствия, Кингмен в обычном развеселом тоне крикнул:

— Привет-как-дела-да-насчет-бюджета-придется-урезать-вдвое!

И был таков, нырнув в другую дверь, выходящую из зала. Вслед за ним убежали Пит Буль и полусогнутый Арни Зельтцер. И больше ничего.

— Черт бы его побрал!

Гейл Джозеф похолодела. Этими девятью словами он ее зарезал без ножа. Сократить бюджет вдвое! Да с таким бюджетом лак для ногтей презентовать — и то слишком жирно будет!

— Ну и ну, — меланхолично сказала она самой себе, размышляя и прикидывая в уме, что такого бюджета хватит как раз на то, чтобы без шума и скандала затопить этот корабль — ароматический отдел «Кармен Косметикс», ее отдел, — Беддл-Смердл, Беддл-Вредл, чтоб тебя на куски разорвало!

Пока что, однако, все происходило наоборот: он разрывал ее компанию и ее отдел на части, чтобы в итоге всех выбросить на свалку. Уличные сплетни и кулуарные пересуды подтверждались. У этого ублюдка еще хватило наглости махнуть на прощанье двумя пальцами через плечо: мол, «спешу-не-могу-остановиться», чтобы взглянуть, какие разрушения произвела брошенная бомба на тонущем корабле и что там с барахтающимися остатками команды. «Он умеет смыться быстрее, чем любой другой мен с Мэдисон-авеню», — подумала она. Мрак окутал комнату. Они шли на дно и знали об этом. Теперь оставалось лишь со вздохом пожать плечами и спокойно отправляться домой. Он собирался окончательно опутать долгами Гейл Джозеф, а затем по дешевке распродать ее нерентабельный отдел. Макс и Карл сейчас, вероятно, перевернулись в гробу.