Элизабет Эштон - Розовая мечта

— Я становлюсь филантропом, — он бросил колючий взгляд на Чармиэн, — неправильно было бы пользоваться всеми прелестями островной жизни лишь для собственного удовольствия.

— Выгодная филантропия? — предположил Леон.

— Вероятно. — Алекс оставался невозмутим. — Это даст работу местному населению, которое влачит жалкое существование из-за истощения рыбных промыслов.

Он описал остров под названием Ираклия — просто нагромождение скал, поросших чертополохом, но там есть удобная бухта для приема круизных судов. Заметив удивленное выражение лица Чармиэн, он пояснил:

— Я вижу, у вас, как и у большинства людей, неправильное представление об Эгейских островах. Вы думаете, там полутропический рай наподобие того, что можно встретить на Ионических островах. Да, там есть и лимоны, и маслины, и виноградники, на склонах можно даже выращивать пшеницу, но большей частью земля эта каменистая и скудная, гористая лава. А когда дует северо-восточный ветер, становится холодно.

— Звучит не слишком приятно, — прокомментировала мадам Себастьен-старшая. — Кто же туда поедет? Или вы их заманите роскошной и лживой рекламой?

— Это очень однобокая позиция. Нет, мадам, я ведь еще не упомянул море — величайшее благо всего архипелага. Море сказочной красоты, оно поможет мне привлечь туда людей. Там будет рай для парусников. — Глаза его загорелись — он явно горячо любил море.

— Ну, где теперь найдешь парусник, — саркастически вставил Леон, — у вашей громадной белой яхты очень сильный мотор.

— Ну, это только для дела, — объяснил Алекс. — Не могу же я тратить время, идя под парусом до Афин! Хотя я это проделывал ради удовольствия. У меня хороший набор судов, и я их сдаю напрокат. Несмотря на все недостатки, Эгейское море привлекает туристов, а приличных отелей недостает. Ираклия станет портом для океанских лайнеров, а мой отель «Аполло» будет иметь успех.

— Будем надеяться, так и случится, — великодушно согласился Леон.

— Может, вы, дамы, присоединитесь к Леону, когда он соберется меня навестить? — предложил Алекс, поглядывая на Чармиэн.

Рене издала возглас удивления, а он продолжал:

— Ну да, ваш муж согласился подготовить показ мод к открытию отеля, и я надеюсь, мисс Чармиэн будет одной из манекенщиц.

Сказано было многозначительно. Девушка запротестовала:

— Но я не собираюсь становиться манекенщицей — по крайней мере, на долгий срок. — И поглядела вопросительно на Леона.

— И вам не хотелось бы посетить меня? — переспросил Алекс вкрадчиво.

— А кому бы не захотелось, — быстро вмешался Леон, — невзирая на все ветры и чертополохи. Но Чармиэн едва начнет обучение по приезде в Париж, а я пока еще не вполне уверен, есть ли у нее данные, чтобы стать хорошей манекенщицей.

Ясно было, что он пока сомневается насчет Чармиэн, не хочет давать ей ложных надежд.

— Ну, вы, может, и не уверены, зато я уверен, — вкрадчиво пояснил Алекс, — мой отель откроется не раньше весны, а к тому времени ее должны обучить.

Он вновь насмешливо улыбнулся, и девушка напряглась, Леон постарался сменить тему разговора, но Чармиэн продолжала следить за Алексом. Вряд ли его слова можно было принять всерьез. На показ в честь своего открытия он мог бы выбрать любую из себастьеновских моделей, а многие из них имели мировую славу. Она решила, что он просто валяет дурака перед ней. Просто развлекается от скуки. Девушка была убеждена, что никогда не сможет достичь настоящих успехов в работе манекенщицы.

Дамы решили дать мужчинам возможность обсудить их деловые отношения и отправились пить кофе в гостиную Рене.

— Превосходная мужская особь, — пошутила мадам Себастьен-старшая, впервые увидевшая Алекса, — он на редкость привлекателен.

— Подобен Люциферу, — ухмыльнулась Рене, — хотя он не столько Пан, сколько падший ангел.

— Ничего ангельского в нем нет, — резко возразила ей свекровь. — Боже, пожалей его женщин!

— А их у него уйма, — начала Рене. Потом застыдилась. — Не стану повторять сплетен, но, по-моему, этих женщин можно понять. Понимаю тех, кто без ума от него.

— Ну и дуры! — заключила старая дама. — Он может только разбить сердце женщине, но не может дать счастья.

Она приметила выразительный взгляд Чармиэн и обратилась к ней с предупреждением:

— Не дайте себя увлечь его дьявольским чарам. Он на вас не раз посматривал за столом, но, надеюсь, не имеет серьезных видов.

— Они старые знакомые, — быстро вмешалась Рене — она находила, что ее свекровь уж слишком резка. — Она ему однажды помогла кое-что купить для сестры.

— А он в благодарность подарил мне это платье, — добавила Чармиэн.

Мадам только взметнула брови; она знала цену созданиям Себастьена и сочла это невероятным.

— Вот как? — переспросила она. — Довольно щедрый дар.

Чармиэн была вынуждена прикусить язык.

— Одно-два платья для Алекса пустяки, — попыталась смягчить ситуацию Рене, — и я думаю, девушка его заслужила.

В попытке сменить тему и отвлечь старую даму Чармиэн спросила:

— А что, все греки столь… деспотичны?

— Точно не скажу, — ответила Рене, — но я знаю, что они мстительны и ревнивы. А кроме того, гостеприимны и великодушны. Это земля, где мужчины главенствуют. Хотя и женщины недавно завоевали право голоса. Думаю, Алекс до сих пор возмущен этим. Он, конечно, считает, что женщина должна занимать подчиненное положение. Его сестра живет на острове в уединении, поджидая удачного замужества, которое, разумеется, должно заслужить его одобрение.

— Да, я догадывалась, что это выглядит именно так, — отозвалась Чармиэн, — но то, что вы рассказали, — грустно.

— В Греции это до сих пор общепринято, особенно в сельской местности. Кроме того, большое значение имеет приданое — от девушек ожидают некоего вклада в семью мужа, не обязательно большого. Но хорошо обеспеченные невесты имеют больше поклонников.

Чармиэн мотала на ус и с усмешкой думала, что вдовушка Алекса может считаться в силу своих доходов подходящей для него партией.

— Вы, дорогая, неплохо информированы, — заметила пожилая дама.

— Леон устроил мне в Греции медовый месяц, — напомнила Рене; это был один из ее свадебных подарков.

— А теперь вы собираетесь посмотреть на этот сказочный отель — последнюю игрушку мистера Димитриу, — не унималась мадам Себастьен-старшая. — Но лучше бы вы при этом оставили Чармиэн в покое. Она еще слишком молода и впечатлительна и может растеряться на романтическом острове, где командует этот красавец.

Чармиэн вспыхнула; пожилая дама совершенно определенно высказала свое мнение, что она пала жертвой чар Алекса. Однако сама девушка чувствовала, что ее восторгу поубавилось. Он еще раз поразил ее своим цинизмом.