Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих (киноповесть)

Платон повернулся спиной к обидчице и процедил сквозь зубы:

- Спокойной ночи!

Вера в соседнем купе тоже повернулась спи-пой.

Они помолчали. Довольно долго. Даже чересчур долго.

- Ты что делаешь? - наконец-то нарушила тишину Вера.

- Дуюсь! На тебя!

- А что собираешься делать?

- Спать! - ответил недогадливый Платон.

- Ты что, дуралей?

- Почему? - не понял Платон.

- Ты что, совсем дуралей?

- Теперь я понимаю, что совсем! - обрадованно воскликнул Платон, до которого наконец дошло. - Я иду!

И он ринулся в соседнее купе. Вера отперла дверь…

Утром, когда Платон проснулся, Веры уже не было.

Платон соскочил со ступенек вагона и резво побежал вдоль состава к зданию вокзала. В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчица, повариха в белом полотняном колпаке, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала популярную песню:

Нет, мой милый, никуда я не уеду,А иначе мы друг друга обездолим…

Платон пересек ресторанный зал. Вера посмотрела на Платона. Тот прислонился к стене и слушал, как Вера поет:

Нет, мой милый, все у нас не так-то просто…

- Иди, поешь! - вдруг приказала Вера. - Тебе накрыто!

Она показала рукой на соседний столик и продолжила песню.

Столик, за которым уселся Платон, поражал белизной скатерти, изысканностью сервировки и обилием еды. Но Платон не ел. Он не отрываясь смотрел на Веру…

По радио объявили:

- Скорый поезд Москва - Ташкент прибывает на первый путь.

Круглые вокзальные часы показывали 12 часов 10 минут.

В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, Андрей нес два чемодана, других, разумеется. Андрей подошел к Вере, и они о чем-то заговорили. О чем именно, Платон не слышал. И это его раздражало.

- Здравствуй, крупиночка моя! - Андрей сиял сердечной улыбкой. - Прячь чемоданы и побежали! Поезд стоит двадцать минут.

Вера чувствовала себя виноватой:

- Извини, Андрюшка, но я больше не буду бегать к тебе в купе!

- А куда нам деваться?

- Ты не понял, хороший мой! Случилось несчастье!

- Что такое? - перепугался Андрей. - Дыни украли?

- Я подобрала тебе замену.

От изумления Андрей даже сел.

- Это действительно беда!… И кто этот тип? Этот тип подошел к Андрею и потребовал:

- Отдай паспорт!

- Извини, друг, - повинился Андрей. - Промашка вышла… Держи свой паспорт… С меня причитается…

- Возьми деньги, пожалуйста, это за твои дыни! - Вера протянула Андрею пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.

- И выматывай отсюда! - угрожающе произнес Платон. - Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел!

Андрей захохотал:

- Так вот кто тут пристроился!

- А ну! Пошел вон! - повысил голос Платон.

- Ой, как я перепугался! - скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ткнул Платона в лицо.

Тот не устоял на ногах и рухнул на пол.

- Значит, я тебя понимаю так: личные отношения у нас кончились, - Андрей обратился к Вере как ни в чем не бывало: - Ты мне изменила. Остались только лишь деловые контакты.

- Вон твои пустые чемоданы, под служебным столиком… - показала Вера.

- Я привез клевый товар! - перешел на шепот Андрей. - Легкий, чистый. Двенадцать пар австрийских сапог. Дефицит жутчайший. Ты пусти их по…

Но узнать, почем идут нынче австрийские сапоги на черном рынке, помешал Платон. Он поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея. Тот, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.

Швейцар привычно засвистел.

- Деловые контакты тоже накрылись. Противно мне этим заниматься, - Вера говорила так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.

- На что ты жить-то будешь, задавака?

- Как-нибудь проживу! - И Вера обратилась к пассажирам. - Не забывайте расплачиваться, товарищи!

Платон рассвирепел. Он поднялся и пошел на проводника, как танк. Но ударить Платон не успел.

- Отстань! Надоел! - поморщился Андрей и отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.

- Что ж ты на ногах-то не держишься? - посочувствовал Андрей и обернулся к Вере. - Жалеть будешь, доска обструганная… - Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. Ни один мужчина не может этого простить. - На что я только польстился?… Удовольствия от тебя кот наплакал!…

Вера повернула к Андрею расстроенное лицо:

- Правильно меня ругаешь, родной мой! Но что мне с собой поделать!

- Сапоги хоть продай, - попросил бывший возлюбленный.

- Милый, не могу! - категорически отказалась Вера.

В ресторане появился знакомый нам лейтенант по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.

- Что здесь происходит? Кто это вас так разукрасил?

Платон тяжело дышал.

- Кто его избил? - громко спросил милиционер. Пассажиры, не желая влипать в историю, немедленно потянулись к выходу, на ходу расплачиваясь с Верой.

Вера молчала, а Андрей ловко вытянул из брюк ремень, умело перетянул им оба чемодана с сапогами и добыл из-под служебного столика пустые чемоданы, в которых прежде были дыни.

- Сейчас будем составлять протокол! - пригрозил Николаша. - Откуда у вас синяк, товарищ пианист?

Школа вокзальной жизни не прошла для Платона бесследно.

- Это столб об меня ударился! - процитировал он хулигана, которого при нем допрашивал тот же Николаша.

- А по щеке кто заехал?

- Это семафор меня стукнул! - вид у Платона был невинный-наиневиннейший.

По радио объявили отправление ташкентского поезда.

Андрей оценил благородство Платона.

- Ты хоть интеллигент, но парень неплохой.

Андрей взвалил на себя чемоданы и кинулся к выходу.

- Дура ты, Верка! - успел он крикнуть на бегу и кинул ей несколько купюр. - Оплатишь бой посуды!

Андрей исчез с заступинского вокзала. Вера подняла стол, постелила скатерть, а затем стала собирать с пола осколки.

- Николаша, ты иди. Все в порядке!

- Все в порядке! - подтвердил избитый Платон. - И я тоже в порядке!

Николаша, которому хватало других забот, охотно ушел.

- Пойду куплю тебе билет… А то смотреть на тебя тошно… - с грустной насмешкой сказала Вера. - Куда брать билет-то?

Платон недоуменно пожал плечами: