София Герн - Потерянная навсегда

Когда они уже сидели в машине Киры, та выложила Маргарите все, что узнала. А именно адрес Романа, его московский адрес.

— Я понимаю, что это идиотизм, — сказала Марго, усаживаясь поудобнее и кутаясь в спортивную куртку «Рита», которую надевала лишь в редкие свои вылазки на природу, но почему-то ей показалось, что эта одежда больше всего подходит для того, что она задумала.

— А почему идиотизм? — удивилась Кира, заводя машину. — Посмотрим только, там его «Порше» или нет. Если нет, прокатимся до издательства. А еще лучше, я изображу, что ошиблась адресом, и узнаю, там его пассия или нет.

— А почему бы ей не быть? — засомневалась Маргарита. — Ой, я уже жалею, что мы эту глупость задумали. Может, не надо? Я чувствую себя полной дурой.

— Чтобы не быть дурой, надо все знать. Нет, я придумала еще лучше. У меня же от него заказ? Разве не так? И я хочу уточнить, когда он приедет забрать вещь. Вот и все. И нечего огород городить. Вроде бы я не могу никак его застать. И не могу дозвониться. Вот.

— Но я решила покончить с этим…

— Черта-с два ты решила! И знаешь что, в любом случае лучше знать правду, которую сам мужчина тебе никогда не скажет.

— А! — махнула рукой Маргарита. — Поехали! Никогда этого не делала.

— Ну так сделай. И успокойся.

Они на удивление быстро подъехали к его дому. «Порше» Романа на стоянке не было. Но что это могло значить? Что он за городом? Или что он в издательстве? Скорее всего второе. Маргарита осталась в машине, а Кира решительным шагом направилась к подъезду. Ее не было довольно долго, и Марго начала волноваться и уже хотела ей позвонить на мобильный, когда подруга появилась с озадаченным видом.

— Ну, — нетерпеливо дернула Киру за рукав Маргарита, когда та уселась за руль, — говори!

— Поехали куда-нибудь перекусим? У меня аппетит разыгрался. — Кира посмотрела на нее с таинственным видом человека, который знает какую-то страшную тайну и не хочет ею делиться. Во всяком случае, на ходу.

— Ну что ты меня мучаешь! Она там была? И кто она вообще такая?

— Все расскажу. Но не хочу второпях. Может быть, поедем ко мне? Нет. Все-таки жрать охота. А у меня шаром покати. Думаю, у тебя тоже. Ты же вся была в переживаниях. Хотя у тебя и без всяких переживаний вечно пустой холодильник. Поехали. Только, чур, не в твою пиццерию! Я на диете!

«Опять суши-бар!» — с тоской подумала Маргарита. Так оно и оказалось. Когда они уселись за столик и сделали заказ, Кира над ней наконец сжалилась. И выложила все, что узнала. Маргарита слушала и удивлялась сама себе. И почему все это она не могла узнать от самого Романа? И зачем ей понадобилось вовлекать подругу? Но он действовал на Марго так, что она совсем потеряла голову, раз уж решилась на эту идиотскую слежку.

— В общем, — сказала Кира, — она была в квартире, но ужасно расстроенная. Кстати, она тоже журналистка, вернее, фотограф, снимает репортажи какие-то, я не стала вдаваться в подробности. Какое это имеет значение? Я так поняла, что девушка получила решительную отставку. Вот так. Глаза у нее были красные, и лицо опухшее. Я ее застала за сбором вещей, упаковывала она чемодан, кстати, от «Prada».

— Ну, от тебя ничего не укроется! — Марго закатила глаза. Ее меньше всего интересовала сейчас марка чемодана неведомой фоторепортерши.

— Не скажи. Вряд ли она сама на него заработала. Девчонка совсем. А это значит, что наш Роман — мужчина щедрый.

— Господи, ты бы меня об этом спросила. Он никогда денег не жалел, насколько я помню. Они для него не самоцель, а просто средство для получения того, что хочется.

— Понятное дело. Он все купит. Хотя ему бы и без денег любая отдалась с радостью. Даже я! — Она засмеялась, а потом отправила в рот ролл из семги.

— И что дальше?

— В общем, я так поняла, что она получила отставку. Марго, у тебя все шансы!

Вдруг Маргарите стало грустно. И она совсем не понимала причины этой грусти. Может быть, это потому, что он так легко избавился от своей девушки? А ведь наверняка она какое-то время была с ним, на что-то надеялась. И чем она, Марго, тогда отличается от нее? И к чему вся эта суета?

— Что приуныла? Ты радоваться должна, а ты сидишь как в воду опущенная. Завязывай со своей рефлексией, — заявила Кира. — Ты слишком уж интеллигентная. Единственный раз предприняла что-то — и тут же в кусты. Ты же хотела знать, что у него на личном фронте? Узнала? Ну и успокойся. В конце концов получается так, что мужчина, проведя с тобой всего лишь ночь и не имея никаких гарантий, порывает со своей любовницей, что называется, расчищая тебе дорогу. Или дорогу к тебе, я уж не знаю, что правильнее. Знаешь, что я тут подумала? Устрою-ка я вечеринку на уик-энд. И его приглашу. Ты как?

— Не знаю. Может быть.

— Не может быть, а точно. В конце концов, тебе нужно во всем разобраться. И вообще.

Что именно «и вообще» Кира не пояснила. Разговор у них утих сам собой, хотя тема, казалось бы, была неисчерпаемой. Просто Кира почувствовала, что Маргарите вовсе не хочется узнавать подробности относительно пассии Романа, и, хотя ей не терпелось их выложить и как следует посплетничать, она сдержалась.

Во дворе своего дома Марго увидела знакомый «Порше». Роман ждал ее, спокойно куря и слушая «Cure», такую знаковую для нее песню «Picture of you». Его появление было для нее и желанным, и таким неожиданным, что она, даже не попрощавшись с подвозившей ее Кирой, выскочила из машины и бросилась к нему, поддавшись внезапному порыву. Он бросил сигарету и схватил ее в объятия.

— Я так по тебе соскучился, — прошептал он, целуя ее в губы, в шею, осыпая поцелуями лицо. Она молча, задыхаясь, отвечала ему. Музыка звучала приглушенно, создавая фон их судорожным ласкам, порывистым движениям, когда они не могли оторваться друг от друга, чтобы подняться в квартиру. Время исчезло, и они, запертые в ограниченном пространстве машины, никак не решались из него выбраться.

— Пойдем к тебе, — проговорил он наконец.

— Да! — только и смогла ответить она.

Они сбрасывали одежду по пути к спальне, стараясь как можно быстрее избавиться от всего лишнего, что мешало телам соприкоснуться, прижаться, слиться воедино, и упали на застеленную кровать, сминая покрывало, скидывая на пол подушки и одеяло. И вот под ними оказалось ложе любви, широкое, застеленное всего лишь простыней, словно все остальное было лишним, ненужным. Маргарита хотела любоваться им, впитывать в себя его образ, и он хотел того же. Как по команде они остановились, растянувшись рядом, лаская друг друга лишь глазами, будто боясь дотронуться, будто от малейшего прикосновения желанное тело может исчезнуть, как прекрасный сон. Он нарушил эту неподвижность, прикоснувшись пальцем к ее губам, очерчивая их изящную форму, потом по овалу лица, словно изучая заново давно забытые черты. Маргарита отстранилась и легла на живот, вытянувшись в струну, готовую зазвучать неземной музыкой под его руками. И Роман понял ее движение и опустил горячие ладони на ее спину, потом ниже, на выпирающие ягодицы, массируя их и слегка раздвигая. Она замерла, хотя всю ее сотрясала легкая дрожь. Потом она приподнялась, пропуская его руку к повлажневшей плоти, и он проскользнул туда одной рукой, второй продолжая путешествие по изгибам ее тела. На сей раз все длилось недолго, он был слишком возбужден, чтобы сдерживать себя, и лег на нее сверху, сжав грудь, зарываясь лицом в огненную гриву волос, целуя плечи и шею. Он двигался медленно, прислушиваясь к ней, и, заметив, что она перевернулась на бок, согнув колени, продолжал, не выходя из нее, этот страстный древний танец, не забывая ласкать каждый чувствительный уголок, отзывающийся на его прикосновения. Они почти достигли кульминации, когда он резко приподнял ее и, улегшись на спину, посадил ее на себя. И так они взлетели к вершинам, не закрывая глаз, и она закричала, не в силах удержать рвущийся из глубины голос, и крик впечатался в его ладонь, на которой оставили свой след ее зубы.