Джоан Реддин - Летняя примета

– Как тебе удалось привыкнуть к этому? – спросила Амелия.

– Мне много помогали. – Тэйлор усмехнулась. – Очень много! Сколько тебе было лет?

– Прости? – не поняла Амелия.

– Сколько лет тебе было, когда появился шрам?

– А-а… Двадцать один, почти двадцать два. Я только что окончила школу медсестер. – Откинувшись на спинку шезлонга, Амелия закрыла глаза. – Забавно.

– Что забавно?

– Почти все первым делом спрашивают, как это случилось, а ты поинтересовалась, сколько мне было лет.

Тэйлор усмехнулась:

– Мы с тобой не такие, как другие люди. Они не понимают, что «как» совсем не так важно. Главное – «когда».

– Я не задумывалась об этом, – призналась Амелия.

– Ты поймешь, что я права, если подумаешь. У меня богатый опыт общения с жертвами, и теперь я знаю, что время трагедии важнее всего. То есть ты чувствовала бы себя иначе, если бы тебе в тот момент было семнадцать-восемнадцать лет, верно?

– Едва ли.

– Наверняка, – возразила Тэйлор. – А случись с тобой несчастье в раннем детстве, когда еще нет планов на будущее, ты легче спланировала бы жизнь в зрелом возрасте.

– Резонно, – согласилась Амелия. – А сколько лет было тебе?

– Семнадцать.

– Господи! Какой ужас! Ты же еще училась!

Тэйлор рассмеялась.

– Я была настоящей заводилой, и это потрясло не только меня, но и моих друзей. – Она подняла глаза на Амелию. – Ну что, поведать тебе «как»?

Амелия молчала. Если она скажет «да», потребует ли Тэйлор признания и от нее? Ей не хотелось рассказывать о своей трагедии. Но отказаться в таком случае невозможно.

– Не беспокойся, Амелия, – словно угадав ее мысли, проговорила Тэйлор, – тебе не обязательно рассказывать мне ни о чем, пока ты не готова к этому.

Испытав огромное облегчение, Амелия сделала глоток холодного вина.

– Мне интересно услышать твою историю, – сказала она.

– Я занимаюсь психотерапией и привожу свою историю в пример, работая со своими пациентами. В день моего семнадцатилетия мама повезла меня в Спрингфилд, в Миссури, где открылся новый большой магазин. Мы были на втором этаже и, вместо того чтобы пойти по лестнице, решили воспользоваться большим стеклянным лифтом. Но, едва войдя в него, поняли: что-то случилось. Дальше я ничего не помню. Очнулась я уже в больнице. Мою правую ногу ампутировали до колена. – Тэйлор приподняла край свободно спадавшей блузы. – На правом боку у меня семьдесят три шва – так сильно были порваны ткани. Шрам тянется из-под мышки до бедра. Я провела в больнице пять месяцев и пропустила не только год учебы, но, что еще хуже, похороны мамы.

– Похороны твоей мамы? Тэйлор кивнула.

– Мама погибла тогда же, когда я потеряла ногу.

– Ох, Тэйлор, мне так жаль! Как же тебе удалось выстоять?

Тэйлор пожала плечами.

– Одно время я была в полном отчаянии. Мне постоянно давали сильное успокоительное. Когда меня выписали из больницы, я твердо намеревалась провести остаток жизни в своей комнате, никого не видя. Но я недооценила своих братьев.

– Что же они сделали?

– Чего только они не делали! – Тэйлор засмеялась. – Они дразнили меня, преследовали, подшучивали надо мной до тех пор, пока я не начала огрызаться. Они заставляли меня привыкать к протезу, изматывали меня гимнастическими упражнениями. Братья таскали меня за собой, знакомили со своими друзьями, заново учили ходить. Они силой вытаскивали меня из дома. – Замолчав, она посмотрела на Амелию сияющими глазами. – Братья не дали мне замкнуться в себе. Благодаря им я получила необходимую помощь. Мне никогда не расплатиться с ними за это! – Она чуть подалась вперед. – А тебе помогают, Амелия?

– Дайана мне помогает.

– Наверное, Дайана старается, но она не умеет делать это профессионально. Ты обращалась к специалистам?

– Я не могла.

– Очень даже могла, ведь со мной же ты разговариваешь.

– Это совсем другое.

Веселый смех Тэйлор заставил Амелию поднять глаза.

– А Кейси не слишком много рассказывает о своих родных, не так ли? До рождения Морган и Хантера я работала психологом в больнице. Прежде всего занималась с людьми, получившими увечья. – Она понимающе посмотрела на Амелию. – Ты медсестра, но почему-то отказываешься от медицинской помощи. Точнее, ты даже не думала о том, чтобы получить ее, верно?

– Мне не нужна помощь в том, с чем я могу справиться сама, – отрезала Амелия. – Все было хорошо до тех пор, пока я не повстречала Кейси и его родных.

Тэйлор усмехнулась.

– Однако с людьми тебе не по себе, – заметила она. – Знаешь, без поддержки братьев я никогда не получила бы ученой степени, нипочем не согласилась бы в первый раз пойти на свидание с Беном, пригласившим меня, и, уж конечно, не ответила бы согласием, когда он предложил мне руку и сердце! Мы все в разной степени нуждаемся в помощи, Амелия. И обратиться за ней ничуть не стыдно. Стыдно не признаться в том, что тебе нужна помощь.

Амелия едва не плакала. Тэйлор так много пережила, но все же справилась с бедой. Похоже, все, что она говорила о своих братьях, правда. К тому же Амелия и сама видела, как ведет себя Кейси. Да, они пережили разные трагедии, но все же у них много общего. Вот только когда дело коснулось морального выздоровления… У Тэйлор два брата, и они не позволили ей замкнутся в себе. Мать же Амелии считала, что физическая красота важнее всего. А отец уделял так много времени созданию своей компании, что почти не занимался семейными делами. Случившееся привело мать Амелии в такой ужас, что она не решалась встречаться со своими друзьями. Она стыдилась и шрама на лице дочери, и того, что они не могли оплатить дорогую пластическую операцию. Возможно, отношение матери к несчастному случаю сыграло роковую роль в судьбе Амелии. Но, в сущности, она ни разу не поговорила с матерью начистоту и, даже уехав из родительского дома, не пыталась исцелиться духовно.

Много раз Дайана предлагала ей деньги, но Амелия всегда отказывалась. Можно было взять деньги в кредит, но Амелия тянула с этим, находя оправдание в том, что банк находится слишком далеко от ее работы. Но разве она не взяла шестинедельный Отпуск для того, чтобы присматривать за ремонтом студии? Правда, за последние десять лет Амелия почти никогда не пользовалась правом на отпуск. Уж не пыталась ли она подсознательно наказать свою мать за то, что та стыдилась ее беды? Амелия нахмурилась. Эти Иганы… Они не поощряли жалости к себе. Напротив, заставляли думать о том, что по-настоящему ценно и важно.

Ее размышления прервал голос Тэйлор:

– Кейси сказал, что ты в отпуске.

– Верно. У меня полно времени, но вообще-то я никогда не беру отпуск. – Помолчав, Амелия добавила: – В этом… не было необходимости. Но на этот раз Дайана уговорила меня, и я не смогла отказаться. Ей надо было побыть с семьей, к тому же все эти выставки… Короче, я решила шесть недель отдохнуть. Пока ремонтируется студия, – пояснила она.