Пленница. Родишь мне ребёнка - Алиса Ковалевская
— М-м-м… — смяла оказавшиеся под ладонями бумаги. Они посыпались на пол, ветер поцеловал меня во влажную шею, в щёку. Захар положил ладонь на мой лобок и нашёл клитор. Надавил кончиком пальца и потёр.
Я застонала и выгнулась в спине. Он прикусил кожу на моей лопатке, лизнул и тоже застонал.
Его щетина была колючей, а стон грудным, сиплым. Входя, он продолжал играть с моей плотью, вторую руку втиснул под грудь и принялся мять. Я извивалась и металась, одуревшая от примитивных, грубоватых ласк. Каждая вена, каждая жила натянулась, я горела и словно в бреду шептала имя Захара вперемешку с ничего не значащим «нет».
— Нет? — прохрипел он у меня над виском, вдруг остановившись.
Я всхлипнула. Прикусила губу, но это не помогло унять желание. Меня разрывало на части от собственного желания.
— Так нет, Вика? — спросил он, гладя клитор по спирали. Поцеловал в шею сзади, едва касаясь.
— Скажи нет. Или да? Ты можешь сказать да.
Он надавил на клитор сильнее, и я снова вскрикнула. Замотала головой, поскуливая от беспомощности.
— Это значит нет? — он подался назад.
— Захар… — проныла я. — Нет…
— Нет?
Опять замотала головой. Он почти вышел. Остановился и качнулся вперёд издевательски медленно, но до упора.
— Или да? Нет или да?
Сдавил грудь и клитор одновременно. Меня начинала накрывать истерика, я больше не могла терпеть.
— Да, — выдавила и сама вильнула бёдрами.
Он не стал медлить. В несколько сильных движений он довёл меня до оргазма. Я только и слышала собственные стоны, проклинала себя и повторяла, что скоро это кончится. Он же держит меня силой, он взял меня за долги, а я… Что это? Стокгольмский синдром?
Захар глухо застонал и прижался ко мне. Он пульсировал внутри, кончал, а я дрожала и тихо всхлипывала от удовольствия и ненависти к себе. Психопатка двинутая, такая же, как и он.
— Да, — он ткнулся носом мне в волосы. Хорошо…
Тела были влажные, распалённые. Я приоткрыла глаза и увидела в стекле наше отражение, но оно сразу же исчезло — Захар поднял меня. Я привалилась к подоконнику. Меня качало, как пьяную, ноги дрожали. Он взял с пола платье, отдал мне. Член его не стоял, но и так был огромным. Я невольно задержала взгляд на паху. Без капли стыда Захар надел брюки и поправил ремень стоя напротив. Потом подошёл к шкафу в углу и достал с нижней полки альбом. Кинул на стол.
— Захар, — позвала я, поняв, что он вот-вот уйдёт.
Он остановился.
— Ты так сильно хочешь ребёнка? Настолько сильно?!
Не ответив, он взялся за ручку. Открыл дверь, но не вышел — посмотрел на меня снова.
— Я так сильно хочу тебя.
Глава 9
Я касалась обложки альбома, но не решалась открыть его. Заходя в кабинет, я была уверена в желании докопаться до сути, увидеть погибшую жену Захара, теперь же меня обуял неясный страх. И всё-таки я открыла альбом. На первых фотографиях был только Захар. Он и словно бы не он: волосы длиннее, улыбка, пожалуй, ещё наглее, чем теперь. Одетый в чёрную кожаную куртку, он стоял, привалившись к байку, рядом с ним ещё двое мужчин. Перевернула страницу и… Я сразу же поняла, что это она.
Сколько лет этой фотографии? На губах Захара всё та же наглая улыбка, и волосы у него такие же, как и на прошлых снимках, только рядом девушка. Захар приобнимал её за талию, а она смотрела прямо в камеру.
После всего услышанного, я думала, что мы с ней похожи, как две капли воды. Но нет. Нечто неуловимое в чертах лица, цвет волос, глаз, рост: вот, пожалуй, и всё.
Как под гипнозом, я вытащила снимок.
— Разве мы с тобой похожи? — спросила тихо и качнула головой. — Чем?
Сколько ни вглядывалась, понять так и не смогла. Вернула фотографию на место.
С каждой перевёрнутой страницей Захар становился старше, а их совместных фотографий с женой меньше. Снимков с мужчинами в кожаных куртках под конец тоже не осталось. На последней фотографии жена Захара была одна. Она сидела в саду на скамейке и, задумчиво смотря в сторону, держала в руках розу. В длинном, до щиколоток тёмном сарафане, с безучастным выражением лица, она была похожа на восковую фигуру. Что-то смутило меня, но что именно, я поняла только присмотревшись. Животик. Совсем ещё небольшой, и всё же заметный в профиль.
Зашумел ветер, окно вдруг хлопнуло. Настолько громко, что я вздрогнула. Показалось, что кто-то смотрит на меня, и я развернулась к двери. Она была приоткрыта. Подошла и раскрыла шире, но за ней никого не оказалось.
— Это просто сквозняк, — сказала тихо, пытаясь отогнать сомнения. — Сквозняк.
Прижала платье, которое всё ещё держала в руках. Сзади опять хлопнуло окно, ветер прошёлся по ногам. Сквозняк. Причём не только в комнате, но и у меня внутри.
***
Утро выдалось на редкость блёклое. За несколько часов, что я провела в зыбкой дрёме, выспаться не вышло. Меня так и преследовал образ девушки в длинном тёмном сарафане. Юра ни словом не обмолвился, что она была беременна. Хотя, о чём я? Если бы я не спросила его про аварию, он не рассказал бы и про это.
Когда я спустилась к завтраку, Захар уже допивал кофе.
Посмотрела на время: я ничего не перепутала.
— Позавтракаешь без меня, — прекратил он мои сомнения. — Я сегодня занят.
Я заметила висящий на спинке соседнего стула пиджак.
— Снова уезжаешь?
— Да.
Он поднялся из-за стола. От того, как Захар посмотрел на меня, стало жарко. Я инстинктивно сделала шаг назад, и его губы изогнулись. Нагло, не как на последних фотографиях в альбоме, а почти как на той, где он был в кожаной куртке.
— Вернусь завтра, — сказал он, взяв пиджак. — Алёна принесёт тебе новое платье. Мне нравится снимать их с тебя.
Задняя дверь была раскрыта, но он предпочёл ту, возле которой всё ещё стояла я. Подошёл и коснулся моей шеи, потом обхватил ладонью затылок и сжал.
— Ты удовлетворила своё любопытство? — спросил, глядя в глаза.
— Это не любопытство.
— Да? А что же?
— Я просто хотела знать, роль кого играю.
— Разве это не любопытство?
Он снисходительно усмехнулся. Отпустил мои волосы, но не просто убрал руку
