Арлин Джеймс - Тот, кто мне нужен

ГЛАВА ПЯТАЯ

Глядя на горы, которые при дневном свете пламенели яркими красками осени, Дениза вдруг вспомнила, что до Дня благодарения осталось меньше месяца. Но о праздниках думать не хотелось. Для нее они были самым трудным временем, с тех пор как…

Она шевельнулась на сиденье автомобиля, отгоняя мысли о былых утратах и нескончаемой боли.

— Мы почти на месте, — сказал Морган, решив, что она устала сидеть без движения.

Она рассеянно улыбнулась ему и провела рукой по волосам. Сегодня она решила не закалывать их, сказав себе, что у нее нет сил возиться с прической. Приятно было чувствовать, как волосы свободно лежат на плечах и не стягивают кожу головы. Старые джинсы мягко облегали ноги. Просторный свитер, который она надела под безрукавку, был уютным, как пижама, пусть даже растянувшийся ворот и сползал к плечу. Она знала, что из уважения хотя бы к отцу Моргана, если не к самому Моргану, ей следовало одеться поаккуратнее, но она чувствовала себя слишком подавленной, чтобы беспокоиться об одежде.

Морган притормозил и, миновав ржавый почтовый ящик, который цепко держался за покосившийся столб, свернул налево, на дорожку, прорезанную глубокими колеями. Морган выжал полный газ, преодолевая крутой склон. Машина затряслась по рытвинам, проделанным в дороге потоками воды. Дениза оглянулась, потому что сидевший в кузове пикапа Рейвер заскреб когтями по стеклу.

— Не волнуйтесь за него, — проговорил Морган. — Он сотни раз проделывал этот путь. Ему здесь нравится. Не знаю, откуда он узнает, что пришло время, но каждое воскресенье он с утра забирается в кузов и ждет меня.

— А ваш отец не против, что вы привозите его с собой?

Морган рассмеялся.

— Папа поджидает его с распростертыми объятиями и мозговой косточкой наготове. Меня обнимут во вторую очередь. — Он искоса взглянул на Денизу и поправился: — Сегодня, я думаю, в третью.

Они въехали в узкий двор, половина которого будто бы медленно сползала вниз по некогда ровному скалистому обрыву, постепенно размытому потоками, принесшими с собой грязь, обломки камней, сломанные ветки. Морган остановил пикап в одном метре от низкого крыльца хижины, сооруженной из бревен, камня, досок и листов жести. Над трубой вился дымок, его аромат смешивался с запахами опавшей листвы, хвои, перегноя и яблок.

Дверь открылась, и на крыльцо вышел сутулый старик, одетый в рабочий комбинезон, фланелевую рубашку, джинсовую куртку и бейсболку. Похоже было, что он уже неделю не брился, и в его жесткой щетине на подбородке белела седина. Из-под козырька блестели голубые глаза.

— Здравствуйте, — произнес он голосом, похожим на скрежет напильника, потом наклонился и похлопал в ладоши на уровне колен. — Привет, малыш.

Рейвер выскочил из кузова, налетел на старика и едва не опрокинул его на спину. Отец Моргана опустился на одно колено и со смехом взъерошил на собаке шерсть морщинистыми руками. Рейвер, бешено вращая хвостом, облизал лицо старика и сшиб с него бейсболку. Традиционная косточка была извлечена из кармана куртки и, подхваченная крепкими челюстями, унесена в отдаленный уголок двора и там с аппетитным чавканьем жадно обглодана.

Смеясь, Бен с усилием поднялся на ноги, а Морган к тому времени выбрался из пикапа и обогнул его кругом, чтобы помочь Денизе. Он взял ее за руку и вместе с ней подошел к отцу.

— Папа, я хочу познакомить тебя с Денизой Дженкинс. Дениза, это мой отец, Бен.

Глаза Бена Холта, такие же голубые, как у сына, только несколько светлее, оглядели неожиданную гостью с нескрываемым интересом.

— Значит, Дениза?

— Да, сэр.

Его лицо озарила широкая улыбка.

— Добро пожаловать, Дениза. — Он шагнул вперед, обнял ее, похлопал по спине. Она еще не успела ничего ответить, а он уже заключил Моргана в еще более энергичные объятия. Морган тоже обнял отца. Было видно, что они очень любят друг друга. Через несколько секунд оба разомкнули объятия, и Бен сделал приглашающий жест: — Идемте в дом. У меня на плите закипает сидр.

— Ага! — Морган потер руки, затем пояснил, осторожно обнимая Денизу за талию: — Папин яблочный сидр — лучший в округе. Раньше он делал его на продажу, а теперь варит только для родных и друзей. Сейчас вы получите возможность его оценить.

— Пахнет чудесно.

Ботинки Бена застучали в прихожей.

— Да заходите же. Чего вы ждете?

Они поспешили войти в дом. Переступив порог, Дениза остановилась и огляделась. Мебель была самодельной и сугубо утилитарной. Дощатый пол устилали плетенные из лоскутков коврики. На стенах висели всевозможные звериные шкуры, оленьи рога и даже невероятно уродливая голова дикого кабана. Посередине комнаты стояла круглая плита, в углу помещался камин, сложенный из камней. Огонь, полыхавший в нем, приглашал погреться. Из дальнего конца комнаты узкая лестница без перил вела на чердак через люк в потолке, под ней находилась аккуратно застеленная кровать, вокруг которой по стенам на крючках была развешана одежда. Под потолком горела одна электрическая лампочка. В комнате стояло несколько старинных керосиновых ламп — одна на маленьком столике у кресла-качалки, другая рядом с кроватью, третья посередине плиты — массивная чугунная конструкция, соединенная с канистрой. Но удивительнее всею было видеть водяной насос, гордо возвышавшийся на краю кухонной стойки, рядом с раковиной.

Денизу охватило такое чувство, словно она сама неотъемлемая часть этой комнаты, и всей хижины, и горы, на которой стояла хижина.

Бен Холт выдвинул из-за маленького квадратного столика, стоявшего у левой стены, стул и предложил ей сесть. Затем он суетливо поспешил в нишу, где размещалась кухня, и принялся доставать кружки, ложки, миски, маленькие тарелочки и салфетки. Все это время он не переставая говорил скрипучим голосом:

— Сейчас люди редко сидят на одном месте. А я вот и родился здесь, здесь и помру. Морган еще не слишком далеко забрел, а вот сестра его — это другая история. Она словно и не жила никогда на этой старой горе, так мало она к ней привязана. А Рэдли — первый из Холтов, который вырос где-то в другом месте, но, несмотря на это, он все же паренек неплохой. Правда, в голове у него путаница. А ваши родители откуда родом?

— Я выросла в Канзас-Сити, штат Миссури.

— Миссури, вот как? Мне случалось бывать там после войны, году в сорок шестом. Красивые места. Все собирался свозить туда мать, но она не особенно любила путешествовать и оставлять родные места. Теперь-то она их уже никогда не оставит. Земля ей пухом. Я и сам такой, кочевая жизнь не по мне… — Он вздохнул и принялся разливать дымящийся сидр по кружкам. — В последнее время я все чаще обращаю взгляд на небеса. Отсюда, с горы, до них даже ближе.