Фрида Митчелл - Забудем прошлое

— Черт бы побрал ваши правила! — воскликнула Мэгги.

Арчи повернулся, и их взгляды скрестились, словно шпаги дуэлянтов.

— Могли бы послать Линдсея, его я тоже знаю, — заметила Мэгги, не отводя глаз и требуя ответа.

Что она делает? Что пытается проверить? — гадал он.

— Грег Линдсей сейчас на пути в Латинскую Америку. — Легкая усмешка тронула губы Арчи. — Будет искать летающие тарелки.

Мэгги удержалась от ответной улыбки.

— Это как-то на него не похоже.

— Некоторые уфологи занимаются и кое-чем другим, — ушел от прямого ответа поднаторевший в науке конспирации агент ФБР.

Мэгги продолжала выжидающе смотреть на Брауна.

— Чего ты хочешь? Что я тебе должен сказать, Мэг? Что назначили меня, поскольку знали, что я поцеловал тебя три года назад? Что я и сейчас хотел бы это сделать? Черт возьми, если бы они все знали, то выбрали бы кого-нибудь другого, а меня держали подальше от тебя.

Ничто на свете не могло бы заставить Мэгги заговорить. Она пожалела, что ввязалась в опасный разговор. Особенно ее смутили слова: «Я и сейчас хотел бы это сделать». Это ведь созвучно ее собственным желаниям…

— Я не горжусь тем поцелуем, — медленно произнес Арчи, — но, повторяю, сделал бы это снова.

У Мэгги опять возникло чувство, что она в вакууме, что ей нечем дышать. Она просто перестала что-либо понимать и не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы ее жизнь зависела от этого. Арчи подошел к ней близко-близко, и Мэгги закрыла глаза, молясь о каком-то избавлении, но не могла бы внятно сказать, что же это за избавление и что оно может повлечь за собой.

Она стояла, не смея взглянуть на Арчи. Тогда он, коснувшись рукой ее подбородка, поднял голову, и их взгляды встретились.

Мэгги попыталась отступить, но ей мешал холодильник. Арчи смотрел на нее, и его карие глаза увлекали ее куда-то далеко-далеко.

— Мэг…

Ее имя слетело с его губ как самое нежное прикосновение, как обещание. Оно заставило ее вспомнить тот единственный поцелуй.

— Пожалуйста… — выдохнула она умоляюще и только потом поняла, что не сказала «не надо…»

— Мэг, не бойся. Мы спасем тебя.

О боже, он опять говорит о… Джеке? Разочарованная, Мэгги улыбнулась в ответ.

— Ты что-то хотела сказать?

— Я задумалась… Не обращай внимания.

— Задумалась? О чем же?

Ее сердце билось так громко, что казалось: Арчи слышит его удары.

— Я думала, ты собирался поцеловать меня, — пробормотала она и услышала в ответ:

— Если бы ты только знала, как сильно я хочу этого…

Мэгги снова встретила пристальный взгляд Арчи, удивленная, испуганная, полная надежд… Искренность его слов согревала ее, а смущение в глазах удивляло.

— Почему? — выдохнула она.

— Если ты не догадываешься, то и я не могу объяснить.

Мэгги молчала, не зная, как вести себя дальше.

— В мире не так много людей, кто смог бы пережить то, что пережила ты, и начать все сначала, — медленно произнес Арчи, изменив тему разговора, или, может быть, подыскивая другие интонации.

Мэгги подумала о долго тянущихся днях в опостылевших комнатах, о себе, боящейся собственной тени, и тряхнула головой. Но нет, мучительные воспоминания не отступали.

Прикосновения пальцев Арчи к ее волосам, теплый взгляд его карих глаз вызвали в ней ошеломляющую волну чувств. Его губы приоткрылись и приблизились к ее губам. Надо оттолкнуть его, следует что-то предпринять, думала Мэгги, но продолжала стоять, трепеща всем телом. Он хочет меня поцеловать… а дальше что?.. Нет, этого не должно случиться. Я не могу позволить себе даже чуть-чуть кому-либо довериться, потому что знаю жестокую цену своей доверчивости.

Но вот губы Арчи прижались к ее губам, она ощутила их вкус, тоскуя по чему-то большему, в то время как сознание Мэгги фиксировало пропасть между ней и этим мужчиной. Ему не нужен дом, семейный очаг. Выполняя то одно, то другое задание, он живет на чемоданах. А Мэгги страстно, с почти фанатичным отчаянием, желала стабильности. Он верил в силу и справедливость закона, в систему правосудия, а Мэгги испытала на собственной шкуре ее лицемерную лживость и ни на йоту не доверяла Фемиде.

Но, несмотря на горькие мысли, Мэгги не могла сдержать гулкие удары своего сердца, унять дрожь в пальцах, удержать свое тело, льнувшее к Арчи.

— Ах, Мэг, — пробормотал он.

Его голос был печальным, и ей захотелось плакать.

Они не двигались еще несколько секунд, которые показались им долгими, словно сама жизнь. Мэгги не могла забыть короткого давнего объятия. Но сколько воды утекло с тех пор, когда она чувствовала себя тепло и уютно в руках, обнимавших ее и прижимавших к широкой сильной груди? Три года назад Арчи Браун обнял ее и поцеловал один-единственный раз.

Мэгги напряглась и слегка отодвинулась, не смея встретиться с Арчи взглядом. Она боялась снова потеряться в нежности его глаз, чувствовала себя растерянной и смущенной из-за того, что ее ярость уступила место смятению и ностальгии. Поцелуй Арчи всколыхнул в ней целую бурю чувств. Если один поцелуй мог сделать это, то что с нею будет, если она поднимет глаза и позволит этому мужчине увидеть в них неуемную жажду и страсть?

Собрав все силы и всю оставшуюся злость, она произнесла более резко, чем намеревалась:

— Я не та, что раньше.

— Я тоже не тот, — просто заметил Арчи.

Слишком просто, подумала Мэгги, рискнув посмотреть ему в лицо.

— Я уже не женат, — добавил он тихо.

Были ли эти слова объяснением сегодняшнего поцелуя или запоздалым извинением за первый? А может, Арчи, не лукавя, объявил, что при его холостяцком положении теперь все будет хорошо? Мэгги ничего не могла понять. Разведен Браун или вдовец, это только факт его биографии, а не причина, по которой можно позволять или не позволять целовать себя. Она горько улыбнулась.

— А я больше не жертва.

— Я заметил.

Он провел подушечкой большого пальца по ее щеке. Мэгги задрожала, в одно и то же время ей хотелось послать его к черту и умолять остаться с ней.

— Я не шучу, когда говорю, что та Мэгги, которую ты знал, умерла. Я действительно умерла три года назад. И, когда снова родилась, я поняла, что единственная вещь, которая имеет значение, это злость.

— Это не так, Мэг.

— Для меня так. Я изменилась…

Арчи медленно опустил руки, отступил на шаг и прислонился спиной к стене. При этом он так естественно смотрелся в ее кухне, что Мэгги хотела крикнуть: «Это только моя стена, только мой дом, моя жизнь и даже одиночество! Ты не должен входить сюда, смущать меня!» Но если бы она произнесла вслух эти слова, то выдала бы, что придает слишком большое значение их второму поцелую.