Энн Вулф - Любовь как чудо

5

Поздний обед в замке О’Шей

Внутри замок оказался гораздо менее загадочным и более уютным, чем снаружи. Сразу было видно, что здесь живут люди, которые заботятся о своем комфорте. В холле располагалось все самое необходимое: полки для обуви, вешалки и большое зеркало. Гостиная была обставлена куда богаче. Мебель, хоть и выглядела неновой, была подобрана с большим вкусом и стилем. Стену, противоположную входу в гостиную, занимала лестница с высокими, как и все здесь, ступеньками и широкими деревянными перилами, изрезанными затейливым узором. К ступеням лестницы был прибит ковер цвета зрелого баклажана.

Пит обратил внимание, что все в этой просторной комнате было выдержано в красно-фиолетовых тонах, что придавало ей ощущение полумрака и некоторой торжественности, но не лишало ее уюта.

К стене, что находилась слева от входа, прилегал камин, в котором плясали язычки пламени. Пит подумал, что осенью и зимой такая штука очень даже кстати, и его восхитила атмосфера, которую настоящий камин придает комнате. В их доме стоял искусственный камин с искусственными углями. Теперь-то он почувствовал разницу!

Неподалеку от камина небрежно валялась медвежья шкура. Пластиковые глаза на медвежьей голове как будто смотрели на Пита и искали у него сочувствия. Пит кивнул голове и принялся разглядывать картины, висящие на стенах. Это были портреты мужчин и женщин. Наверное, те самые О’Шей, подумал Пит, в чей замок так бесцеремонно вторглись тетушки.

Тетушки, о которых он вспомнил, не замедлили появиться. Спускаясь с лестницы, обе так торопились, что Лавиния умудрилась наступить на платье Лукреции, а та чуть не покатилась вниз по ступенькам. Сестры обменялись ядовитыми взглядами, но ссориться ввиду приезда племянницы не решились.

На этот раз тетушка Лукреция была одета в пышное синее платье с корсетом, а Лавиния – в лиловое. Вместо зонтика Лавиния сжимала в руках тросточку, и Пит взмолился про себя Богу, чтобы тетке не вздумалось снова жестикулировать.

– Дорогие, дорогие племяннички! – всплеснула руками тетушка Лукреция. – Ну наконец-то! Расскажите, как долетели!

– А как вам Ирландия? Не правда ли, замечательная страна?

– Надеюсь, вам не пришлось долго ждать Патрика?

– Он у нас такой медлительный… А вы не сердитесь, что мы вызвали вас таким странным способом?

Пит и рад был бы ответить тетушкам что-нибудь подобающее, но в промежутках между их расспросами невозможно было вставить ни словечка. Триш, поначалу открывшая рот, тоже стояла и молчала, дожидаясь, когда град вопросов стихнет и можно будет спокойно обо всем рассказать.

– Ох, простите, простите нас… – догадалась наконец Лукреция. – Мы и слова не даем вам вставить! Вот такие уж мы с сестрой болтушки…

– Да, Лукреция, ты в кои-то веки права, – покосилась на сестру Лавиния. – А между прочим, наши гости, наверное, проголодались, и нам не мешало бы предложить им хорошенько подкрепиться.

Лукреция ответила сестре таким же ядовитым взглядом и предложила Питу и Триш присесть на небольшой диванчик с деревянными подлокотниками и обивкой из красного бархата.

– Сьюлен! – крикнула она, подойдя к лестнице, ведущей на второй этаж. – Может быть, ты соизволишь спуститься? Ну сколько можно прихорашиваться!

– Уже иду, тетя! – донесся откуда-то сверху приятный мелодичный голос, который эхо тут же разнесло по всему замку.

– Сьюлен – наша приемная дочь, – объяснила Лавиния.

– Надо же, – удивилась Триш. – Вы взяли ее из приюта?

– Нет, нам подбросили ее в корзинке, – ответила Лавиния, взмахнув своей тросточкой, как волшебной палочкой. – Мы приняли девочку и воспитали ее как родную…

Вскоре в гостиную спустилась красивая белокурая девушка в нежно-голубом платье, испещренном маленькими желтыми цветочками, которые покрывала мерцающая в искусственном свете золотая пыльца. Платье было длинным, по щиколотку, приталенным и расширявшимся к подолу.

Пит подумал, что из-за этого невесомого платья, светлой кожи и длинных золотых волос девушка напоминает королеву эльфов. Он смотрел, как зачарованный, на то, как грациозно Сьюлен спускается по ступенькам. И вдруг почувствовал чей-то взгляд. Оглянувшись, Пит понял, что на него смотрит Триш, и ежевичные глаза ее горят недобрым огоньком.

А что такого! – раздраженно подумал Пит. Я всего-навсего любуюсь красивой девушкой. Ну не в постель же я ее тащу!

– Здравствуйте, меня зовут Сьюлен, – мелодично поздоровался белокурый эльф. – Вы – Триш? – дружелюбно поинтересовалась она у Триши, едва сдерживавшей желание оттаскать этого ангелочка за золотые кудри. – А вы Пит? – улыбнулась она растаявшему Питу.

Пит улыбнулся в ответ, и Триш почувствовала жгучее желание выхватить у тети Лавинии тросточку и как следует объяснить Питу, почему нельзя так пялиться на красивых девушек в присутствии своей второй половины. Да и в отсутствии тоже…

– Я загляну на кухню и узнаю, как справляется миссис Перкинс, – прощебетала Сьюлен тетушкам. – Специально для гостей мы приготовили ирландское рагу, «боксти» и «фарлс». Я надеюсь, все останутся довольны…

Ну просто ангел во плоти, досадливо подумала Триш, разглядывая белокурую красотку. Голос, как колокольчик, огромные голубые глаза, светлая кожа и хрупкая фигурка. Неудивительно, что она так понравилась Питу. Романтичная мечтательница – как раз в его духе.

– Иди, дорогая, иди, – кивнула Лукреция, и Сьюлен легкой поступью направилась к двери. – Она у нас просто золото. К тому же бесподобно готовит. Мужчина, раз попробовавший еду Сьюлен, немедленно делает ей предложение…

– И почему же она до сих пор не замужем? – ехидно поинтересовалась Триш.

– Сьюлен не торопится оставлять замок, – ответила за сестру Лавиния. – Может быть, она так привязана к нам, а может быть, не нашла еще подходящего супруга. Сьюлен отказала уже шести претендентам. Надеюсь, на седьмом она остановится…

Через полчаса большой стол в гостиной был накрыт, служанка – старушенция с огромным крючковатым носом и оттопыренной нижней губой – зажгла свечи. Еда дымилась на тарелках и источала восхитительный аромат. Наконец все расселись и принялись за трапезу.

Пит не чувствовал себя особенно голодным, но запах еды разбудил мирно дремавший желудок. Попробовав рагу, Пит понял, что никогда не ел ничего вкуснее. С каждым кусочком он чувствовал, что аппетит растет, а желудок превращается в бездонную яму. Пит никогда не был обжорой, но сейчас ел и не мог остановиться. Покончив с двумя порциями рагу, он принялся за «боксти» – оладьи из тертого картофеля, которые щедро наложила ему Сьюлен, явно довольная тем, что ее стряпня пришлась по вкусу гостю.