Аманда Мэдисон - Ты самый лучший

— Несколько отличается от бракосочетания в традиционном белом платье с фатой, правда?

Принц веселился вовсю. Его забавляло, что она решила во что бы то ни стало придерживаться выбранной роли.

Конечно, он с самого начала знал, что она Гвендолин, с того момента, как увидел ее на трапе самолета, и все же решил подыграть ей, посмотреть, как далеко отважится она зайти в своем обмане. Он слышал, что она трудная женщина — энергичная, независимая, — и его покорил ее пыл. Да, она настоящий игрок. Но ведь и он тоже. Что ж, ладно, он готов сыграть в ее игру. И победить.

И вот сейчас, глядя на нее, Нараян Бахадур в душе надеялся, что она окажет ему достойное сопротивление. Обычно женщины падали к его ногам, стоило ему только бровью повести. Они были слишком… доступны. Но Гвендолин совсем не такая. И ему это нравилось.

Сам факт, что она решилась приехать в его страну и пытается играть с ним в опасную игру, впечатлял. Смелость — отличное качество. Слишком многие идут на все, лишь бы прожить жизнь без риска.

— Не отправиться ли нам на примерку свадебного наряда? — спросил он и даже немного устыдился своего тайного удовольствия от этой игры.

Принц сразу заметил, что при словах «свадебный наряд» Гвендолин напряглась, и едва не расхохотался.

— Вы хотите сопровождать меня?

— Почему бы нет? — ответил он, пожав плечами.

Она лихорадочно облизнула губы. Прелестные губы, в очередной раз отметил Нараян Бахадур, любуясь ее волнением.

— А разве так полагается? — спросила Гвендолин, но не стала дожидаться ответа. — Мне почему-то кажется, что здесь это не принято. Согласно всему, что мне рассказывала госпожа Ранита, мужчины и женщины здесь по-прежнему разделены. Как только девочки достигают половой зрелости, их переводят… — Голос Гвендолин постепенно сошел на нет. — Но, может быть, я не так поняла ее. Или вас…

— Нет, вы все поняли правильно.

Она подождала дальнейшего объяснения, но его не последовало.

— Но разве вы… я имею в виду… вы, как наследный принц… я считала вас более верным традициям, — окончательно запутавшись в словах, с трудом закончила Гвендолин.

Как интересно было наблюдать за ее смятением и внутренней борьбой. Гвендолин Пендерлинк прибыла сюда, полагая, что сможет контролировать ситуацию. Сделает так и этак, и все пойдет по ее плану.

Но ничто в жизни не происходит точно по плану. Так начинается игра.

— Увы, — вздохнул Нараян Бахадур, — я не самый верный приверженец традиций из принцев. Мне довелось много путешествовать, подолгу жить за границей. Надеюсь, вы не очень разочарованы?

Он вел ее по коридорам дворца, кожей ощущая ее взгляд. Гвендолин напряженно думала, но никак не могла прийти ни к какому определенному выводу.

Потому что не знала его.

Нараян Бахадур внутренне улыбнулся. Она ему нравилась, очень нравилась. Давно, хотя он тоже не знал ее. Но в высшей степени ценил то, что видел, и восхищался ею. Знал, что она старшая дочь покойного лорда Пендерлинка, которая решительно отказывается выходить замуж. Он был наслышан о ее эскападах, о проблемах, зачастую создаваемых ею для своих дяди и тети, которым приходилось заминать скандальные истории. Но, кроме того, он еще слышал и о том, что она любит свою семью, глубоко предана ей, хотя и не собирается ставить крест на своей жизни, лишь бы доставить им удовольствие.

Как и Гвендолин, принц тоже не вел монашеский образ жизни. Он встречался со многими женщинами, но никогда не беспокоился о женитьбе. Знал, конечно, что в один прекрасный день ему придется вступить в брак, поскольку он является наследником престола и обязан в свою очередь иметь наследников. Будущая жена должна быть нежной, любящей, верной, покорной, и ему представлялась тихая непальская женщина. Но после покушения на его жизнь требования к будущей супруге изменились.

Теперь ему нужно было нечто большее, чем просто покорная жена. Он нуждался в женщине, которая будет смотреть жизни прямо в лицо, умной, смелой и с хорошим чувством юмора…

Они оказались наконец в западном крыле дворца, и принц распахнул перед ней дверь современного ателье. Посередине огромного светлого зала находилось возвышение, а кругом были развешаны многочисленные зеркала.

Из второй двери появилась высокая, в высшей степени элегантная женщина, поклонилась принцу и повернулась к Гвендолин.

— Миледи, — произнесла она, улыбаясь, — для меня большая честь встретиться с вами и еще большая — сделать для вас свадебный наряд. Вы, наверное, очень волнуетесь?

Гвендолин не выбрала бы такое невыразительное слово, как «волнение», для описания своих ощущений. Ужас, отвращение, ненависть, тревога… именно эти чувства терзали ее сейчас, когда она ступила на возвышение.

— Вы думали, миледи, какое бы платье вам хотелось надеть на ваше бракосочетание? — спросила дизайнер и кивнула двум ассистенткам, чтобы они приступали к снятию мерок.

Гвендолин остро ощущала внимательный взгляд принца. Она посмотрела вверх и увидела драпировки, которые могли полностью скрыть ее от посторонних взглядов. Но никто не побеспокоился опустить их.

— Нет. Не думала.

— Неужели? И у вас нет никаких пожеланий в отношении фасона, ткани, цвета?

Гвендолин потрясла головой. Однажды, несколько лет назад, сразу после помолвки Беатрис с лордом Страттфордом, они с ней провели целую ночь, гадая, какая каждую из них ждет жизнь, планируя свадебные подробности, рисуя будущие наряды. Гвендолин тогда заявила, что на ней будет наряд Спящей Красавицы, потому что она должна быть именно ею, чтобы выйти замуж. Ее принц должен появиться неожиданно, поцеловать в губы и потащить скорее к алтарю, пока она не пришла в себя и не сбежала.

Тогда Беатрис от души посмеялась, но теперь этот сценарий претворялся в жизнь с пугающей быстротой мчащегося локомотива.

Убедившись, что мерки сняты должным образом, дизайнер пригласила ассистенток с образцами тканей. Они вносили рулон за рулоном самые дорогие шелка, демонстрировали их принцу, потом оборачивали вокруг Гвендолин. Ткани тихо шелестели и переливались всеми цветами радуги.

— Это лишь основа, — произнесла женщина. — Потом искусные мастерицы вышьют на них изысканные узоры, но пока надо правильно подобрать цвета.

Принц наблюдал за ними, откинувшись на низком диванчике, потом вдруг произнес несколько слов на непали.

Женщина-дизайнер выслушала его, поклонилась и повернулась к Гвендолин.

— Вам необыкновенно посчастливилось, миледи. Наш принц желает, чтобы у вас было по платью из каждой ткани.

Господи, хоть бы все перестали говорить, какая она счастливая! Она не ощущала решительно никакого счастья. Гвендолин казалось, что она попалась в силки. И с каждым новым платьем, подаренным принцем, запутывалась в них все больше.