Наташа Окли - Всем несчастьям назло

Внутри лежал золотой медальон в виде сердца, который подарил ей Себ. Марианна положила его на ладонь, позволив цепочке струящейся змейкой сползти с руки.

Себ любил ее, когда дарил ей медальон. Марианна всей душой верила в это. Да, она была наивна, молода, глупа… но она точно знала, что он ее любил.

Не могло быть ложью то, как Себ держал ее за руку, притворяясь, будто рассматривает линию жизни. То, как нежно он целовал ее лицо. То, как они оба нервничали, открывая дверь снятой ими самой дешевой комнаты…

Почувствовав слезы на щеках, Марианна опустилась на кровать и дала волю своим эмоциям.

Она все еще любит Себа. И она любила их ребенка. Если бы Джессика была жива, Марианна посвятила бы ей всю свою жизнь.

Марианна открыла медальон и увидела фотографию крошечной девочки с закрытыми глазами.

Ее малышка. Ее и Себа.

Боль пронзила Марианну как сотня тысяч острых кинжалов. И она понимала, глядя на фотографию, что эта боль останется с ней навсегда.

Вдвойне больнее было оттого, что Марианна даже не успела узнать малышку. Она только один раз подержала Джессику на руках. Крошечную, прелестную и все еще теплую.

Только один раз…

Марианна услышала шум машины и закрыла медальон. Затем встала и подошла к окну. Было всего шесть утра, но во дворе уже стояло несколько человек. Все в деловых костюмах и при галстуках.

Девушка отвернулась и убрала медальон на место. Она все еще не имела ни малейшего понятия, что ей делать, но почему-то стало легче на душе.

Она вернулась на кухню и поставила чайник. Шум за окном не смолкал, и она снова выглянула из-за занавесок. Во дворе появились три машины, которые остановились на одинаковом расстоянии друг от друга. Их сопровождали шесть мотоциклов. И еще шестеро людей расположились в отдалении. Марианна еще никогда не видела здесь такого столпотворения.

У нее перехватило дыхание, когда во дворе появился Себ. Он был одет в черный строгий костюм, и его сопровождали двое мужчин.

Марианна отпрянула и спряталась за занавеской, чтобы ее не увидели.

Себ выглядел точно как на фотографиях, которые печатают в газетах. Он сел в машину, и процессия тронулась.

А Марианна получила видимое подтверждение тому, что их жизни разделены пропастью.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Профессор поправил очки и нахмурился.

— Ничего не могу разобрать. Что ты думаешь, Марианна?

Девушка взяла у него из рук листок бумаги и, быстро прочитав, сказала:

— Здесь написано, что в Андоварии есть второй замок, который принадлежал Ульриху фон Лихтенштейну.

— Указано, где именно?

Марианна покачала головой.

— Нет. Но так как он умер в 1278 году, у нас есть приблизительные временные рамки.

— Любопытно, — профессор снял очки и на секунду закрыл глаза. — Достаточно на сегодня. Думаю, пора поужинать. Ты с нами, Марианна?

— Нет, спасибо. Я еще немного поработаю, потом приму душ и лягу спать. Устала.

Профессор кивнул. Марианне больше нравилось находиться здесь, чем в комнатах для гостей. За работой ей было легче забыть о Себе.

Сегодня она слышала звук вертолета и сразу же начала представлять, как он садится в вертолет, во что он одет, куда направляется…

Марианна заметила, что Себ очень много работает. Рано уезжает из замка и поздно возвращается.

Просмотрев бумаги, которые ей передал профессор, Марианна нашла одну маленькую ошибку в переводе и аккуратно исправила ее. Она всегда оставалась здесь допоздна, даже если вся команда уже разошлась.

Ей было безумно интересно работать в замке. Тем более предыдущие две недели научили ее тому, что лучше возвращаться в комнаты для гостей, когда у нее оставались силы только на то, чтобы упасть в постель.

Себ не чувствовал усталости. Он сегодня много и плодотворно поработал, но это, казалось, только придало ему сил.

Он стоял у окна и смотрел на гостевое крыло. Свет нигде не горел, и это означало, что Марианна уже спит. Себ взглянул на часы. Пять минут третьего. Какого черта? Через каких-то восемнадцать часов у него запланировано важное совещание. Он должен заставить себя лечь спать.

Но Себ знал, что это бессмысленно. Все равно не уснет.

Весь день он думал о Марианне. Представлял, что она делает, с кем разговаривает, как выглядит…

А еще ему было безумно интересно, как долго она планирует оставаться здесь. Одна мысль о том, что она в замке, была тяжела для него. Кроме того, он старался ничего не спрашивать о проекте у Виктории, а то она сразу догадается, почему он это делает.

Себ открыл дверь и вышел в коридор, который патрулировала охрана. Он шел куда глаза глядят, желая просто занять себя чем-нибудь.

Спустившись по мраморной лестнице, он прошел мимо столовой. В замке было тихо, не считая мерного тиканья напольных часов. Так было всегда: днем — суматоха, а ночью — полное затишье. Поэтому Себ больше любил ночной замок.

В просторной гостиной на столе работы девятнадцатого века лежала книга Николаса Спаркса. Видимо, Виктория забыла забрать ее к себе в комнату.

Себ взял книгу, прочитал заголовок и положил точно так, как Виктория оставила ее. Двадцать минут третьего. Казалось, весь замок спит, кроме него…

А это значит, что он никому не помешает, если пойдет посмотреть, как идут дела в старинных комнатах.

Из-под одной из дверей пробивалась полоска света. Открыв дверь, Себ застыл на пороге, увидев Марианну. Девушка мирно спала, сидя за столом и положив голову на руки.

Себ улыбнулся.

— Марианна, — тихо позвал он, чтобы не испугать ее.

Ответом ему стал едва слышный вздох, и это заставило его улыбнуться еще шире. На всякий случай он убрал чашку кофе на безопасное расстояние и слегка коснулся ее плеча.

— Марианна. Проснись.

Марианна с трудом разлепила глаза и захлопала длинными ресницами.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она Себа.

— Любопытство привело, — он снова не смог сдержать улыбку. Марианна выглядела так… по-домашнему. Ее волнистые волосы растрепались, а за ухом торчал зеленый карандаш.

— Сколько времени? Я, должно быть, заснула.

Себ взглянул на часы.

— Двадцать пять минут третьего.

Марианна нахмурилась.

— И что ты здесь делаешь? — опять спросила она.

— Я же сказал. Любопытство.

— Посреди ночи?

Себ боролся с желанием рассмеяться. Он обожал разговаривать с ней.

— Я не мог уснуть.

— Тогда ты должен усерднее работать, — хмыкнула Марианна. — Я здесь, наверное, весь день провела. Неужели уже полтретьего?

Себ показал ей часы.