Пенни Джордан - Светлы их надежды

Именно тогда Нэш потерпел фиаско в постели. И хотя у них с его подружкой все-таки был секс, это был только секс: безрадостное, молчаливое совокупление, которое обоим принесло мало удовольствия.

— О, слава богу! — услышал он восклицание Фейт, когда она с облегчением улыбнулась, поднимая сережку.

— Встань, — приказал Нэш. — Я не нуждаюсь в демонстрации твоих сексуальных навыков, Фейт.

Ее сексуальных навыков! Фейт покраснела, поняв, что он имеет в виду.

— Да, а что касается твоего предложения… ну, скажем, судьи еще консультируются, так? — спросил Нэш.

Фейт закрыла глаза. Как только ей пришло в голову, что с ним можно по-человечески разговаривать? Было ясно, что он намерен извести ее.

Нэш нахмурился, услышав собственные слова. Какого черта он это сказал? Ни при каких обстоятельствах он не пойдет на подобную грязную сделку!

Но, что-то заводило его вопреки воле, делало неуправляемым. Что-то, что он не хотел назвать своим именем и не желал признавать.

Нэш резко повернулся и пошел к двери, Фейт спешно кинулась за ним. Она еще не спросила главного, как долго он является единственным распорядителем завещания Филиппа?

Но прежде чем она успела открыть рот, он резко повернулся и спросил:

— Ты этого хочешь, Фейт? Этого?

И он впился в ее губы, терзая их и разрушая последние иллюзии Фейт, будто между ними можно установить мир.

— Нет!

Она попыталась оттолкнуть его. Но Нэш развернулся вместе с ней, прижал ее к двери и взял за подбородок, чтобы она не смогла увернуться.

— Да! — грубо произнес он, усилив давление и вдохнув в нее это слово. А потом разъединил ее губы языком, так отчаянно врываясь в ее нежный рот, что все тело Фейт задрожало от откровенной чувственности его действий.

Фейт не могла двинуться, прижатая к двери его весом, и отчаянно боролась с собственными чувствами. Если то, что сделал Нэш, и поразило ее, то собственная реакция поразила еще больше и еще больше разозлила.

Инстинктивно она понимала, что никогда, никогда Роберт не заставит ее испытать подобное: ощутить головокружительное желание, животное исступление, всепоглощающую страсть.

Вот, что хочет Нэш за свое молчание? Ее?! Использовать ее тело, как ему захочется?

Фейт покраснела от стыда и гнева… и других ощущений, гораздо более сильных. Ощущений, которые обнажали все ее раны, выпускали всю боль, которая копилась столько лет.

Она хотела Нэша.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Черное платье упало к ногам Фейт, в полумраке, на фоне ее великолепных волос, бриллианты в ушах сияли особенно ярко. Кожа Фейт тоже как будто светилась, излучая тепло, прикрытая только полупрозрачным бельем. Ее тело источало невероятную сексуальную энергию, которая терзала Нэша. А Фейт испытывала необузданную страсть, соединяющуюся с чувством, которое она так упорно отрицала даже для себя. Все это заставляло страстно отвечать на его неистовые поцелуи.

Освободив Фейт от одежды, Нэш также освободил ее от всего того, что сдерживало ее. Горечь и злость сменились всепоглощающим желанием.

Девочкой она мечтала о том, как он поцелует ее, как они станут любовниками, но она была слишком невинна, чтобы хотя бы представить что-то, подобное этому дикому, испепеляющему желанию, потребности в нем, которая наполняла ее и делала сильной.

Она чувствовала ткань его рубашки, и ей хотелось устранить этот разделяющий их барьер. Из груди Фейт вырвался стон, выражающий нестерпимое желание обладать им. Ее тело болело оттого, что она не могла коснуться его так, как хотела бы — каждой клеточкой, кожей к коже, плотью к плоти.

Ее пальцы нащупали пуговицы, и она издала мягкий мурлыкающий звук удовольствия. Нэш был не в силах противиться тому, как реагировало его тело на каждое ее прикосновение. Он дрожал от того, что она делала.

Нэш пытался напомнить себе, зачем он здесь, зачем делает это, но пальцы Фейт скользили по пуговицам его рубашки, и безотчетно он начал помогать ей.

— Мне так… хорошо с тобой…

Беспомощная, вся находящаяся во власти чувств, Фейт вдохнула эти слова в его губы. Она покрыла его рот легкими мягкими поцелуями, эротичными легкими касаниями, заставившими его тело ответить дрожью.

Господи, он так страстно хотел ее, так нуждался в ней! Он всегда знал, что у них все получится прекрасно, но о таком никогда и не мечтал…

Неужели поцелуи могут так действовать на тело, как будто оно готово взорваться? — мелькнула мысль в затуманенной голове Фейт.

С помощью Нэша она наконец расстегнула рубашку и положила руки на его обнаженный торс. Ей хотелось касаться Нэша, сжимать, жадно покрывать поцелуями каждый миллиметр его тела, вдыхать его запах, который сводил ее с ума.

Он делает это только по одной причине, убеждал себя Нэш, — чтобы напомнить себе, какая она на самом деле и как далеко готова зайти.

Он хотел ее до боли. Но это была лишь животная страсть. Не может он до сих пор любить ее — мог бы, если бы не знал, что она из себя представляет, что она сделала тогда. Но сейчас то, как она касалась его, сводило с ума, не давая ни малейшего шанса осмыслить все происходившее.

Нэш не прекращал целовать ее с того момента, как прижал к двери. Она чувствовала себя опьяненной, словно выпила из кубка страсти, который он наполнил до краев. Он не отпускал ее губы, его тяжелое жаркое тело было совсем рядом, она не могла двигаться, с каждой секундой ощущая, как твердеют его мускулы.

… Один раз, очень-очень давно, она отмела все правила и, движимая юношеским максимализмом и своей любовью, прокралась в комнату Нэша, тихо ступая в темноте к его кровати.

Она просто хотела, чтобы он побыл с ней, обнял ее, приласкал, но он сидел обнаженный на своей кровати в серебристом свете луны и острое, уже женское желание охватило ее, заставляя молить о его поцелуе.

Только на мгновение Фейт решила, что он потянулся к ней. Она задержала дыхание и закрыла глаза, задрожав, когда его руки сомкнулись на ее предплечьях. Но его слова не были нежными, чувственными словами любви. Прозвучал резкий приказ открыть глаза.

Когда она подчинилась, он твердо сказал ей:

— Нужно прекратить это для нашего общего блага, Фейт! Ты такая юная и сама не знаешь, о чем просишь… что делаешь, — добавил он мягче. — Обещаю, что однажды ты поблагодаришь меня за то, что я отказал тебе сегодня.

Поблагодаришь меня… Большего позора она еще никогда не испытывала. Фейт выбежала из комнаты, не оборачиваясь…

Только теперь она поняла, насколько Нэш был прав. В пятнадцать лет она была еще слишком незрела, чтобы испытать всепоглощающее влечение, подобное тому, что испытывала сейчас.