Пенни Джордан - Четыре ночи

— Таким, как я?.. — Мэгги больше не сдерживала ярость.

— Городским. Отдыхающим, — отрывисто пояснил Финн. — Земля должна принадлежать тем, кто на ней живет.

— Ага, понятно, — язвительным тоном проговорила Мэгги. — Для постели я достаточно хороша, а вот в соседки не гожусь. Это вы хотели сказать? Спасибо, что… — Она умолкла, поскольку вот уже во второй раз за какие-то полчаса была готова разрыдаться.

— Постель не имеет никакого отношения к Вдовьему дому, — возразил Финн. Это была неправда. Финн почувствовал, что краснеет. Уж себе-то он должен признаться, что, как ни отрицай, именно потому, что они были любовниками, он и не хочет, чтобы она жила рядом. Ему невыносима мысль, что она собирается делить кров — и постель — с мужчиной, которого называет «радость моя». Всю прошлую ночь он провертелся, думая только о ней, да и сейчас, как бы он ни уверял себя, что ему это не нужно, что-то в его душе никак не хотело смириться с мыслью, что им с Мэгги никогда не быть вместе.

— Вы бились за Вдовий дом, только чтобы мне насолить, — обвинительным тоном проговорила Мэгги, заставив себя успокоиться.

— Неправда, — сердито отозвался Финн. — Я с самого начала планировал купить все поместье…

— Агент говорил мне совсем другое. По его словам, на Вдовий дом никто не претендовал, кроме меня.

— Может, он так и считал, но…

— Но как только до вас дошло, что дом хочу купить я, вы сразу же решили во что бы то ни стало мне помешать, — с горечью и озлоблением закончила Мэгги.

— Есть и другие дома, — сухо бросил Финн.

Она посмотрела на него, бледная и расстроенная, и Финну внезапно стало жалко ее. После отъезда с фермы она успела полностью обновить свой гардероб. На ней было кашемировое пальто, в котором он видел ее в Шрусбери, брюки в тон и хорошенькая вязаная кофточка, обтягивавшая грудь. Она была одета элегантно и дорого, и все же в ее облике — в небольшом, сужающемся к подбородку лице и огромных карих глазах — было что-то столь трогательное и беззащитное, что сердце Финна сжалось от сочувствия, нахлынувшего на него против воли.

Она хотела отвернуться, но тут внезапный порыв ветра подхватил полу незастегнутого пальто и, взметнув вверх, мазнул по лицу, ослепив ее. Мэгги быстро подняла руку, и то же самое сделал Финн. Их ладони встретились. Мэгги стремительно отдернула руку, точно обожглась, и ладонь Финна, потеряв опору, ухватилась за ее талию.

Все, что довелось Финну испытать, касаясь этого хрупкого тела, вспыхнуло вновь таким мощным приступом желания, что он растерялся.

— Мэгги…

Его хриплый голос обжег ее нервы, словно рюмка крепчайшего виски — пустой желудок. Мэгги почувствовала, как ее тело в ответ неудержимо тянется к нему…

— Уйдите, — резко сказала она, в ее голосе звучал испуг. Совсем не Финна она боялась, а себя, боялась того, что стоит ему задержаться здесь еще немного, и она не выдержит и выдаст себя.

Мэгги подалась назад — и уперлась в дверцу машины. Дальше пятиться было некуда. С замиранием сердца, чувствуя, как в душе ее борются гнев и восторженное ожидание, она смотрела, как Финн наклоняется к ней.

Она хотела сказать «нет», но не успела. Их губы слились, и поцелуй, исполненный страсти и враждебности, был похож на поединок, словно каждый из них стремился одолеть другого — и свои собственные чувства.

Прикосновения руки Финна было достаточно, чтобы Мэгги еще раз убедилась в своей беззащитности перед ним, а поцелуй лишь подтвердил: она была права, решив раз и навсегда перечеркнуть то, что испытывала и испытывает к этому человеку.

Безудержность собственных чувств пугала Мэгги. Она была потрясена и испугана, обнаружив, что способна с такой страстью желать мужчину, который довел ее до бешенства, желать его с такой силой, что даже после всего случившегося она испытывает наслаждение от его объятий. Отбросить все, чем она дорожила в жизни, окунуться с головой в темный омут слепых эмоций… Да как она могла?! Мэгги в панике дернула головой, отворачиваясь от Финна, и, с силой оттолкнув его, открыла дверцу и вскочила в машину.

Автомобиль сорвался с места и помчался по гравиевой дорожке, а Финн стоял, глядя ему вслед и пытаясь навести порядок в мыслях. Черт побери, как же это случилось? Он рассеянно потер подбородок и поморщился, нащупав пальцем припухлость на губе — там, где Мэгги укусила ее. Да уж, такой страстной, упрямой и опасной женщины он еще не встречал… и лучше бы не встречал вовсе.

Тем более, что у нее есть другой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Как хорошо, что удалось вас увидеть до того, как вы уедете! — воскликнул Филип, вбегая в холл гостиницы, как раз когда Мэгги оформляла отъезд. — Мне очень жаль, что так получилось с Вдовьим домом, — торопливо продолжал он, не обращая внимания на холодное выражение лица Мэгги.

— Вы же уверяли, что на дом нет претендентов! — возмущенно заговорила она вопреки своему решению молчать и не говорить с агентом на эту тему.

Сама мысль о том, чтобы провести еще одну ночь в Шропшире, была невыносима, и Мэгги решила уехать в Лондон немедленно.

— Я понятия не имел, что так будет, — оправдывался агент. У него был такой несчастный вид, что Мэгги ему поверила. — Финн говорил, что намерен купить особняк и землю, и я подумал, что он больше ни на что не претендует. Он так же, как и вы, просил меня оформить сделку до аукциона, но я ему отказал. У нас это обычная практика — поместья распродаются по частям. Финн уже давно искал какую-нибудь ферму или небольшое поместье в наших краях. Поверьте, мне в самом деле очень жаль. Я просто не знал, что он захочет приобрести все.

Мэгги ответила ему скупой улыбкой. Если кто и знал, что подвигло Финна претендовать на Вдовий дом, так только она. Он просто решил во что бы то ни стало ей насолить.

Мэгги с деланным равнодушием покачала головой.

— Ну и ладно, мне он не по средствам.

Может и так, подумал Филип, однако она очень хотела его заполучить. Вдовий дом ушел по цене, превышающей рыночную стоимость в два с лишним раза.

Ему не впервой видеть, как покупатели впадают в раж, стараясь одолеть друг друга, но то, с каким ожесточением Финн и Мэгги бились за дом, поразило даже его. У Мэгги был такой убитый вид, когда она уходила, что Филип решил — надо обязательно с ней увидеться и сказать, что он ничего не знал о намерениях Финна.

— Я понимаю, как важен для вас этот дом, — продолжал агент. Ему вспомнились подернутые слезами глаза Мэгги, когда она признала свое поражение. — Но Финн — очень благородный человек, в некотором роде филантроп. Может, если с ним поговорить, он согласится сдать вам его… Я узнал, например, что он предложил один из коттеджей Линде и Питу Харди — вы их видели на аукционе. Они на седьмом небе от счастья, уже всем уши прожужжали, расхваливая Финна. Пит будет еще и работать у него. — Агент издал короткий смешок. — Они возлагали большие надежды на аукцион, думали купить дешево коттедж: ведь у них только Линда трудится, а Пит никак не мог найти работу.