Соседи - Энни Дайвер
— Фух! — он облегченно выдыхает и расслабляется. — Сам ведь понимаешь, что оплошать нельзя. Спасибо, Макс!
Мы еще недолго болтаем, а потом я возвращаюсь к ребятам, развалившимся на площадке в бессилии. Последние рывки даются им тяжело, потому что подготовка все-таки слабовата. Делаю упражнения с ними, чтобы не думали, что я тут довлею, а сам ленюсь и отращиваю пивной живот. Они немного воодушевляются, и общее настроение поднимается.
Подуставший плетусь домой, наблюдая за первыми опадающими листьями, и, подходя к дому, вижу знакомый автомобиль, а на пассажирском сидении Рыбку. Она тоже меня замечает, но лицо ее остается непроницаемым. Значит, решила все-таки ехать? С трудом сдерживаюсь, чтобы не пнуть урну у подъезда, и все же достаю телефон, думая, что не одна она может жить дальше и игнорировать все, что произошло вчера.
Не хочет — пожалуйста, пусть возвращается к бывшему-идиоту (в этот момент мой мозг осторожно прячет информацию, что быть идиотом-бывшим могу и я), мне и без нее раньше жилось хорошо, а теперь будет еще лучше. Пишу Жанне сообщение, что приду, и пешком поднимаюсь на свой этаж.
***
В ее квартире теперь все выглядит иначе. Не то чтобы я в прошлый раз особо приглядывался, но, оказавшись здесь сегодня, не могу предположить, что у нее есть сын. Игрушки, которые были разбросаны, надежно спрятаны, детская рубашка, висевшая на ручке шкафа, убрана, а дверь в детскую плотно закрыта. Странно это, но ладно.
Жанна встречает меня в платье, поверх которого завязан фартук. Небольшой столик накрыт в гостиной, и меня захлёстывает странное чувство, что позвали меня сюда не для простого человеческого спасибо, а для чего-то большего. Смотрю на женщину, но она только улыбается и ничем не выдает своего плана.
— Проходите, Максим, — радостно тянет. — Почти все готово, осталась лишь пара минут. Откроете пока вино?
— Конечно, — ладно, пара бокалов не помешает, чтобы выгнать Рыбку из головы. Жанна оставляет меня наедине со штопором и красным грузинским, а я усмехаюсь. Надо же, даже сейчас думаю о Сомовой, когда передо мной симпатичная женщина.
Она возвращается довольно быстро, держа в руках блюдо с золотистой уткой, а я все сильнее убеждаюсь, что у нее на меня есть какие-то планы. Даю себе времени в один час. Этого хватит, чтобы поесть и поговорить, да еще и не перейти черту, даже если появятся какие-то дурные мысли.
— Как Димка? — спрашиваю, надеясь, что разговор о сыне вернет ей здравомыслие, потому что бордовое платье слишком плотно сидит на фигуре, выставляя на обозрение пышную грудь и демонстрируя загорелое бедро неприлично большим разрезом. — Уже наступает на ногу?
— Пока боится. Он сегодня с отцом, — улыбается, робея. Не ожидала, что я спрошу о сыне, но так даже и лучше. Разливаю вино по бокалам, и Жанна подхватывает первой, присаживается рядом. — За встречу?
— За встречу, — поддерживаю и делаю большой глоток. Сухая кислятина, но судя по бутылке не из дешевых. Хотела впечатлить.
Она рассказывает о себе, о том, как живет, и я невольно проникаюсь. Смотрю теперь на Жанну через призму уважения. Воспитывать сына, работать и помогать бабушке в деревне — это неплохой послужной список для одинокой женщины. Она, в свою очередь, расспрашивает обо мне, поэтому говорю о баскетболе — очень много — и коротко обо всем остальном. Жанна сочувствует моей старой травме, а я только отмахиваюсь, снова думая, что Рыбка тогда даже не вспомнила обо мне.
Вторая бутылка уже не кажется скисшей бурдой, мы много смеемся и уже вспоминаем забавные истории. Жанна теперь много говорит о сыне, а я — о тренировках с мальчишками.
— Тебе нравится заниматься с детьми? — мы перешли на ты еще после первого бокала. Она берет вино и поворачивается ко мне.
— Да, — сначала хочу поддержать, но в последний момент опускаю руку. Надо сделать перерыв, иначе совсем захмелею и перестану соображать. — Я думал о тренерстве еще пока играл. Всегда хотел пройти путь от малявок до взрослых игроков.
— Диме нравятся тренировки, и он очень хорошо о тебе… — она не договаривает, потому что рука, в которой Жанна вертела бокал, изгибается, и вино расползается красным пятном по моей футболке. — Ой, прости, я случайно, — она отставляет бокал, тянется к салфеткам, но я подскакиваю, как ошпаренный, не позволяя к себе даже прикоснуться.
— Твою ж за ногу! — рычу, глядя на свою белую футболку. — Где ванная?
— Вторая дверь справа в коридоре, — тихо лепечет, перепугавшись. — Я сейчас принесу лимон, и мы выведем пятно.
Не слушаю ее больше, несусь в ванную, на ходу стягивая футболку. Не знаю, почему мне так отчаянно хочется ее спасти: то ли потому, что она внезапно стала моей любимой, то ли оттого, что не верю в случайности, хотя Жанна выглядела виноватой. В голове снова мелькает Рыбка, и я задумываюсь, смогла бы она так поступить, чтобы завлечь мужика?
Глава 15. Именины
Если Краснов думает, что самый умный, то спешу его разочаровать хотя бы мысленно. Потому что, пока мы едем, Вадим держится как обычно в последние полгода. Не оказывает мне знаков внимания и сохраняет дружеский настрой, рассказывает о новых проблемах на работе, и разговор затягивает, потому что обсуждать эту тему мы можем бесконечно. Мне иногда кажется, что нас обсуждение начальства и сблизило.
Ненавязчиво спрашиваю, кто сегодня будет, но Вадим охотно поясняет, что соберутся почти все. Если учесть, что все родственники, кроме бабушки, знают о нашем разводе, то выглядит весьма комично.
Думаю о взгляде Краснова, который он бросил, когда мы выезжали. Он был таким осуждающим, разочарованным и скучающим одновременно, что сердце болезненно толкается в ребра. Не хочу думать о нем, по крайней мере до конца вечера. И так всю ночь мне снился, не дав выспаться.
Бабушка Вадима живет за городом, в сорока минутах езды, мы приезжаем в числе последних, поэтому нас встречают целой толпой. Таисия Ивановна встречает нас радостно, смотря с любовью на обоих, и я думаю, каким был бы этот день, не окажись меня здесь. Ни для кого не секрет, что внуков бабушки и дедушки любят больше, чем родных детей, и для семьи Вадима это не стало исключением — он обожаемый внук,
