На наших глазах - Валентина Хадсон
— Да… Если можно, — он неуверенно мнётся на пороге. — Здесь всё так изменилось…
— На самом деле нет, — я пожала плечами. — Всё такое же огромное и непримечательное, как и всегда.
— Тебе так кажется, потому что ты тут живёшь, — улыбнулся парень.
— Возможно. Ты всё ещё любишь зелёный чай, или уже одумался?
Он замирает, удивлённо хлопая глазами.
— Ты помнишь?..
Снова пожимаю плечами.
— Значит, зелёный.
Мы пьём чай, потихоньку привыкая друг к другу. Читаем вместе бесконечные параграфы и статьи, потом ожесточённо спорим, доказывая каждый своё, а потом смеёмся, потому что, по сути, говорим об одном и том же.
Незаметно спускается вечер. Мы уже валяем дурака, обсуждая последние новости и какие-то школьные сплетни. Я снова смеюсь без остановки, как когда-то умела, и Артём вытирает выступившие от смеха слёзы.
Мы учимся видеть друг в друге что-то кроме недостатков. Всё, кроме них. Мы больше не враги, я это чувствую. Но как можно снова стать друзьями после всего того, что сказано и сделано? После всего, что я сделала?..
Мы берёмся делать горячий шоколад и едва не сжигаем кастрюлю. Потом вместе отдираем прилипающую сладость и с удовольствием облизываем пальцы. Выходим на балкон и на крышу — вы ещё не забыли, что мы живём в лофте? — и смотрим на прекрасный ночной город. Другие города ночью делаются совсем тихими, но только не наш. По улицам едут машины, в рыжем свете фонарей становясь одноцветными, какого-то странного, переливчатого оттенка. Артём долго молчит, прикрыв глаза. Ветер треплет его и мои волосы, и мне вдруг становится очень холодно. Парень открывает глаза, улыбается и тихо произносит:
— Поверить не могу, что всё снова как прежде.
— Как прежде уже не будет, — позволяю своему голосу дрогнуть. Артём смотрит на меня, потом опускает взгляд.
— Пойми, я не хотел всё разрушать…
— Я знаю. Спасибо тебе.
Мы возвращаемся в дом тихими и немного грустными. Детские воспоминания вперемешку с более взрослыми навевают тоску. Сейчас самое время пересмотреть фотографии, но Саша давным-давно спрятал их, чтобы я их не сожгла… Сегодня же попрошу его их достать.
Уже поздно, и Артём собирается домой. Я вызвалась его подвести.
— Ну что ты! Это совсем лишнее.
— Угу. Но и Генрих, избивающий тебя в подворотне, тоже совсем лишний.
Парень сдаётся. Мы едем по вечернему городу, не говоря ни слова. Артём прикрыл глаза, откинувшись на спинку сидения. По его губам блуждает улыбка. Я перебираю воспоминания, одно другого печальней. Печальны не сами воспоминания, а то, что все эти истории никогда не повторятся. Мы больше никогда не будем праздновать мой седьмой день рождения, и ни за что не сходим впервые в цирк. Все эти чудесные мгновения живы только в моей памяти, и никогда не оживут в реальности. Не знаю, хотела бы я их вернуть. Хотела бы я все исправить?..
— Почему тебя не было в пятницу? — вдруг спрашивает парень, и я вцепляюсь в руль изо всех сил.
— Приболела, — сквозь стиснутые зубы произношу я. Маска, моя любимая верная масочка, теперь причиняет боль. Но я улыбаюсь. — Всё в порядке.
— Это из-за того разговора? — не унимается Артём. Я смеюсь.
— Вот ещё. Не многовато-то ли чести, умник? Кстати, мы приехали.
Артём берет меня за плечо.
— Прости меня. Я такой дурак… Я бы ни за что не причинил Саше боль. И тебе… Тебе тоже.
— Проехали, — легко и примирительно говорю я. — Обещаю, что не буду сердиться. Только больше не угрожай мне тем, что сделаешь что-то с моим братом, ладно?
— Договорились, — смеётся он и хлопает по предплечью. — Увидимся! И спасибо.
Киваю и улыбаюсь. Провожаю взглядом его до подъезда, потом собираюсь развернуться и… Едва не умираю от страха, когда на стекло рядом с моей головой ложится чья-то рука. Всматриваюсь в темноту, стараясь разглядеть человека. Но тот сам наклоняется ко мне. Я отшатываюсь: это Генрих.
— Не стой у меня на пути, крошка, — его голос глухой и едва различимый из-за стекла, но я счастлива, что оно нас разделяет. — Поверь, со мной лучше не связываться. Особенно таким красивым девочкам, как ты.
— Псих! — сдавленно выкрикиваю я, отгоняя машину. Парень смеётся и свистит мне вслед.
Домой я буквально влетаю, запирая дверь на замок. Родители, только что вернувшиеся с работы, удивлённо смотрят на меня.
— Алёна? Ты почему не дома? — спрашивает мама.
— Уже дома, — никак не могу отдышаться. — Я подвозила Артёма.
— Тёма приходил? Что ж ты не сказала! Я бы приехала пораньше. Он, наверное, очень изменился! Так давно не виделись…
— Он очень вырос, — Из кухни выходит Саша, вытирая руки. — Привет. Не знал, что у нас были гости.
— Да-да, простите, что не сказала, — я раздраженно скидываю туфли. — Нам задали совместный доклад, и мы вместе готовились.
— Значит, так сказать, не в гости, а по делу? — улыбнулся папа. — Молодцы!
— Проект? Вы, разве, в одном классе? — спросил Саша.
— Ну чего ты придираешься? Задали и задали, — вступилась мама. И, уже тише, добавила: — Я очень рада, что вы снова дружите.
— Ну маам… — протянула я, но мама меня остановила.
— Всё-всё, молчу. Пойдемте ужинать.
Я вспомнила о котлетах.
— Мы перекусили, так что я не буду. Спасибо большое.
— Горячий шоколад не считается, — Саша сверлит меня взглядом. Мне становится не по себе.
— Откуда ты?..
— У нас вся посуда им перепачкана!
Я равнодушно пожимаю плечами и иду в свою комнату. Достаю из сумки учебники, тетрадки, выкладываю все на стол, смотрю на них пару минут и ложусь на диван. Не буду делать уроки, и так сегодня передозировка истории… И мыслей.
Стоило мне коснуться головой подушки, как зазвонил телефон. Это была Николь. Она шёпотом быстро просила меня ей помочь. Я попыталась узнать, что случилось, но девушка только шикнула на меня, сказав, что потом все объяснит. Она очень просила разрешить ей переночевать у меня.
— У тебя точно всё хорошо? — с тревогой спросила я. Это было так на неё не похоже!
— Всё просто прекрасно. Честное слово. Просто помоги мне.
Через двадцать минут я уже спускалась вниз на лифте. Я ужасно боялась, что Николь в опасности: Генрих никак не шёл у меня из головы. А ведь Николь тоже была на парковке… Почему же я не помню, куда она потом делась?..
В дверях подъезда я столкнулась со счастливо смеющейся девушкой, которая затолкала меня обратно, прижала к стене и попросила не смеяться.
— Я сказала Паше, что живу тут. Он подвёз меня "до дома".
Я не выдержала и
